Выпуск № 7 (320) | 1965 - страница 46

ловеке, вынужденном обстоятельствами к сознательному выбору своего будущего.

Мехменэ-Бану и Ширин. Два темперамента, два характера, две судьбы. Мехменэ-Бану самоотверженна и... эгоистична, Ширин беспечна и дружелюбна. Мехменэ-Бану сумрачна, замкнута, Ширин весела, душа ее открыта. Мехменэ-Бану любовь потрясла, Ширин — озарила.

За Мехменэ-Бану в спектакле стоит обогащенный опытом, мастерством, отточенной техникой страстный талант Майи Плисецкой, а за Ширин — светлая лучезарность, почти неразумная танцевальная щедрость юной Наталии Бессмертновой. И если бы даже художник Вирсаладзе не сделал основным светом Мехменэ черно-красный, а Ширин — белый, все равно в героине Плисецкой чувства бы грозно пламенели, а в Бессмертновой переливались веселой радугой. Можно только еще раз восхититься диапазоном характеров, доступных Плисецкой. От лиричнейшей Одетты до героини Хикмета с миром ее противоречивых, страстных, жестоких и все-таки великодушных чувств и поступков.

Но если Мехменэ-Бану Плисецкой закалена страданием, если ее опаленная любовью душа способна вынести многое, в конце концов даже столь тяжкое для нее чужое счастье, то Ширин Бессмертновой, познавшая безмерное упоение любовью, вряд ли перенесет разлуку. Перед подобным испытанием она слишком хрупка и беззащитна. В этом видится что-то общее с печальной судьбой ее Жизели. Хотя в таком совпадении скорее всего сказывается сценическая неопытность балерины. Потому что ее творческая индивидуальность, пожалуй, не исчерпывается лирическими образами. В полетной легкости ее прыжков, воздушной мягкости стремительных шене, точности бесшумных остановок проступают черты дерзкого дарования. Ее танец способен «рассыпаться» смехом, лукавством, озорством. Самобытная захватывающая театральность Бессмертновой — в отсутствии всякой эффектности, намеренного, актерски расчетливого акцента. Она, как когда-то Марина Семенова, может завершить стремительный каскад движений спокойной пластичной позой, вскинув в port de bras свои удивительные руки, словно это и не требует от нее усилий...

Конечно, перед Бессмертновой очень интересное будущее, в котором, вероятно, будет много находок, счастливых неожиданностей. Да и сегодня у нее немало радостей, хотя бы от постижения собственных творческих возможностей...

И еще одно артистическое открытие было в этом великолепно исполненном спектакле — А. Лавренюк — Визирь. Одной из его первых ролей был главный сбир («Ванина Ванини»), Затянутое в черное, зловещее существо, напоминающее одновременно

Мехменэ-Бану — М. Плисецкая

Ширин — Н. Бессмертнова, Ферхад — М. Лиепа

ищейку и веревку. Пластика сбира была резкой, короткой... Думалось, что молодой актер просто создан для воплощения подобных, мрачновато-жутких образов. И вдруг он предстал Парисом в «Ромео» — тоненький, с золотистыми волосами, с восторженным взглядом, обращенным к Джульетте. Его восхищал их первый танец, обижало ее невнимание и совершенно ошеломило известие о смерти...

А дальше — Новфаль («Лейли и Меджнун»). Маленькая партия. Но как только появилась на скале

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Мехменэ-Бану — М. Плисецкая

Ширин — Н. Бессмертнова, Ферхад — М. Лиепа

Содержание