школьный налет, экономит время, уходящее ныне во многом на дублировку училищных курсов.

Чем сложна такая система?

Она, конечно, неизмеримо повышает требования и к уровню студентов, и к уровню самих преподавателей консерватории. В самом деле, при существующем положении вещей какому-либо учащемуся историко-теоретического отделения, нередко потерпевшему крах на приемных экзаменах на фортепианный факультет и не обладающему особыми «музыковедческими данными», ничего не стоит пассивно записывать в тетрадку все услышанное о Бахе или Чайковском. Конечно, из такого студента вряд ли сформируется настоящий мыслитель, но ведь и на этот счет у нас существует специальная «теория»: что ж, дескать, не всем же звезды с неба хватать, будет просто хорошим скромным педагогом (к вопросу о педагогах я еще вернусь). Совсем иначе повернутся события, если от него потребуют активной работы мысли. Потребуют уже при приеме на теоретико-композиторский факультет (в виде ли реферата или в какой-либо другой форме — это надо продумать!). Чем это кончится, легко предсказать: скорее всего он просто не поступит в консерваторию. И, может быть, это закономерно. Надо, чтобы в консерваторию поступить было трудно. Но необходимо, чтобы и преподавать в ней было трудно. Конечно, и сейчас в консерватории можно услышать содержательные, истинно вузовские лекции опытных профессоров и молодых педагогов. И все же новая система заставит нас, педагогов, по-другому, более творчески подходить к лекциям, в которых раскрывалась бы идейная сущность художественного творчества определенной эпохи, его стилистические контуры, его глубинные эстетические предпосылки. Новый удельный вес лекционного чтения попросту к этому обяжет...

Как видно, предлагаемая система во многом новая, спорная, для консерватории не привычная, и потому к ней нельзя перейти сразу, внезапно. Такой внезапный переход, по-видимому, принес бы на первых порах больше вреда, чем пользы, в виду общей неподготовленности к нему нынешней консерваторской практики, методики преподавания и воспитания. Да и контингент обучающихся сейчас на теоретико-композиторском факультете Московской консерватории не во всем своем объеме допускает столь решительные перемены.

К осуществлению подобной реформы надо подойти постепенно. Начать с отдельных опытов (скажем, перевести с лекционного на практический курс несколько разделов хотя бы по истории русской музыки) и два-три года практиковать некие переходные формы. Несомненно, жизнь сама подскажет нам, как вернее их усовершенствовать, как успешней подойти к решению главной задачи: выпускать не только и не просто хороших профессионалов, но и талантливых, мыслящих мастеров!

А теперь — специально о педагогах. Приходится слышать иногда, что мысли, аналогичные высказанным здесь, справедливы в отношении будущих ученых, критиков, эстетиков. Да, мол, от них надо требовать уменья самостоятельно мыслить, писать интересные, творческие курсовые и дипломные работы и т. д. Но все это будто бы совершенно не обязательно для огромной армии педагогов, в которых так нуждается наша страна с ее развитой сетью музыкальных школ, училищ, университетов культуры, народных филармоний и театров. Предлагают даже поделить поступающих в консерватории на две группы: условно говоря, исследователей и преподавателей.

Думаю, что такая постановка вопроса неверна. В стране много музучилищ. Пусть же дают они законченное образование людям, которые действительно хотят и могут только преподавать. Все остальные (вероятно, их будет не очень много), окончив училище, будут готовиться к поступлению в консерватории¹. Что касается студентов консерваторий (во всяком случае, таких, как Московская или Ленинградская), то здесь, мне кажется, не должно быть по существу никаких «кастовых» различий. Помнится, подобный опыт был проведен с исполнительскими специальностями; одно время там резко различали «людей с искрой божьей» и скромных концертмейстеров. Этот опыт себя не оправдал. И понятно почему: принадлежность к консерваторскому студенчеству должна означать прежде всего определенный — высокий! — профессиональный и общекультурный уровень независимо от профиля будущего специалиста. И разве лучшие мастера своего дела не являются часто и лучшими, подчас выдающимися педагогами? Н. Мясковский, Г. Нейгауз, Д. Ойстрах, Е. Катульская, К. Игумнов, В. Шебалин, Л. Мазель, Вл. Соколов — да мало ли можно назвать людей, которые потому и стали замечательными преподавателями, что за их плечами огромный опыт практической творческой работы! И, наоборот, не так уж много

_________

¹ Для тех же, кто проявил недюжинные преподавательские таланты, открыты двери Института им. Гнесиных.

тех, кто, не обладая подобным опытом, в состоянии успешно заниматься в консерватории педагогической деятельностью. Что это вообще за отношение к педагогу даже высокого класса как к человеку, для которого якобы не обязательны свежесть и глубина научной мысли, способность серьезно вникнуть в музыкальное явление! Чему же, спрашивается, научит такой преподаватель? Конечно, на это можно возразить, что дарования бывают разные, что, помимо высокого или первого класса, есть еще и средний, и даже «посредственный». Но тогда я возвращусь к своей исходной мысли и повторю ее еще раз: Московская консерватория в мире — одна. И учиться и работать в ней — высокая честь. Педагогом ли, ученым или редактором станет впоследствии студент, — пусть он будет прежде всего истинным талантом. И, привив ему необходимые навыки самостоятельного творческого мышления, мы дадим стране настоящего, широко образованного профессионала, который уж сам выберет себе конкретный профиль работы, а может быть, совместит 2–3 профиля.

Вот тогда и можно будет с гордостью сказать, что мы имеем свой музыкальный университет или Академию музыки, существенно отличающуюся от многочисленных столичных и периферийных училищ.

И в заключение — вот о чем. Трудно отказываться от установленной «схемы жизни», не легко ломать заведенный порядок. Гораздо проще сказать: «Фантазии! Прожектерство!» — и продолжать по традиции читать существующие ныне лекционные курсы. Оно и спокойней, и привычней.

Но идеи, подсказанные живой действительностью, обычно не затухают. В ином виде, в другом оформлении, у других людей они вспыхнут снова и будут вспыхивать до тех пор, пока не найдется энергичный коллектив, который добьется проведения их на практике. К лицу ли Московской консерватории уступать пальму первенства в борьбе за новое? Не выступить ли ей лучше инициатором в осуществлении ответственных и сложных мер по решительному усовершенствованию методики преподавания для молодых историков? Да, это потребует большого напряжения творческих сил, самокритичного пересмотра всей педагогической системы, стремительного приближения ее к современным требованиям. Но иначе мы рискуем отстать, чего окружающая нас пытливая жизнь не прощает...

В. Бобровский

ГОТОВИТЬ РАЗНОСТОРОННИХ МУЗЫКАНТОВ

Из огромного множества вопросов воспитания творческой молодежи, своевременно поднятых журналом, остановлюсь на формах практической и научной деятельности студентов-музыковедов.

Всех их обучают в сущности одинаково, с явным уклоном в педагогику. Правильно ли это? Не целесообразнее ли учитывать их индивидуальные склонности, характер, темперамент? Ведь речь идет о людях искусства, в которых должно быть что-то и от художника, артиста!

Следовало бы, прежде всего, ввести индивидуальный класс не с четвертого, а со второго курса. Не только по соображениям сугубо профессиональным. Нужно, чтобы руководитель по специальности действительно способствовал формированию личности молодого музыканта, его мировоззрения, его идейно-эстетических взглядов. Он должен вникать во все детали процесса обучения студента, знать его курсовые академические работы. Помимо них, студенту необходимо писать и работы иных жанров: небольшие критические заметки о новых музыкальных произведениях, новых книгах, методические разработки, популярные аннотации. Главная цель таких заданий — научить студента самостоятельно и притом критично мыслить. А как же можно этого добиться, отгородившись от нашей новой советской музыки, от сегодняшних явлений в творчестве?

Необходимо привлекать студентов к регулярной и ответственной работе в университетах культуры, клубах, музеях, библиотеках, радио и телестудиях. Только окунувшись в гущу музыкальной жизни, они смогут по-настоящему узнать художественные запросы народа.

Глубокое знакомство руководителя со студентами поможет ярче раскрыть их склонности, вывести их на путь устремленной, инициативной творческой жизни. И к четвертому курсу, когда облик студента определится, жанр и тема дипломной работы не будут избираться «на ходу», а будут органически обусловлены профессиональными и эстетическими интересами студента.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ГОТОВИТЬ РАЗНОСТОРОННИХ МУЗЫКАНТОВ

Содержание