Выпуск № 12 (301) | 1963 - страница 10

даже отрицательные персонажи в его операх поют эмоционально насыщенные, мелодичные арии, выражающие не столько характер героя, сколько те или иные чувства, владеющие им в данной ситуации?

Самое популярное симфоническое произведение Г. Майбороды, «Гуцульская рапсодия», — блестящая, эффектная оркестровая пьеса, развивающая народные мелодии Закарпатья. В ней подчеркивают обычно преемственные связи, в частности, с «Испанским каприччио» Римского-Корсакова. Яркое сочинение Г. Майбороды от начала до конца глубоко лирично; в нем нет сюжетной программности, жанровых зарисовок, пышного торжества оркестровых красок; прежде всего оно выражает чувства самого композитора, навеянные образами природы, народной музыки, быта Закарпатья.

Две большие монументальные оперы — «Милана» и «Арсенал» — занимают, конечно, центральное, самое важное место в творчестве композитора. О широком, по-настоящему «оперном» мелодизме, захватывающем слушателя, о мастерстве вокальных партий, об органичности национального колорита, об отдельных ариях, которые сразу сделались популярными, — словом, обо всем, что обусловило успех этих сочинений, говорилось устно и в печати очень много. В частности, подчеркивалась принципиальная удача художника в обрисовке героев революционных битв (большевик Максим, коллективный портрет мужественных повстанцев в пятой картине «Арсенала»). Указывалось также и на недостатки опер, хотя и не всегда убедительно. Вообще на критику Г. Майбороде, пожалуй, не везет. Обычно о нем либо говорят и пишут в безудержно панегирическом тоне, либо начисто отрицают сделанное им, но нередко в этих случаях без достаточного знания музыки и творческой индивидуальности автора. Так, «Милану» критиковали даже за то, что в ней якобы не раскрыта идея воссоединения Западной Украины с советскими землями, хотя вся опера именно этому и посвящена. А в «Арсенале» композитору настойчиво указывали на несуществующие заимствования из Бизе и Верди.

Быть может, поэтому (хоть оно и нехорошо!) к критике Майборода относится порой не очень дружелюбно. И все же ему стоит, работая сейчас над третьей оперой, прислушаться к некоторым критическим замечаниям. Очевидно, правы были те, кто обращал внимание на драматургические и особенно музыкально-драматургические слабости обеих опер. Лирическое «самовыражение» в крупной оперной форме порой оборачивается у композитора ограниченностью и одноплановостью выразительных средств. Но от «Миланы» к «Арсеналу» автором пройден большой творческий путь; надо думать, он пойдет еще дальше, добиваясь более органичного слияния музыки, слова, действия.

Я верю, что, обладая подлинным талантом оперного композитора, Георгий Майборода добьется больших успехов в этом жанре. Верю, кроме всего прочего, еще и потому, что он необычайно упорен и упрям в достижении цели. Эта черта характера проявляется во всем начиная с самого малого. Товарищи по Дому творчества в Кичеево говорят, что выиграть у Майбороды на биллиарде или в пинг-понг почти невозможно. Даже если противник окажется сильнее (что в общем-то нечасто бывает), Майборода не отпустит партнера, пока не возьмет реванш. Так и в большом.

Трудным путем пришел в искусство рабочий-механик Днепростроя, трудно возвращался к музыке после войны, захватившей его на пороге самостоятельной творческой жизни. Задуманная еще в 1940 году, Вторая симфония была написана в 1946–48 годах и почти заново переписана в 1952-м. Заново была переписана после войны и «Лилея». Даже над небольшими романсами композитор обычно работает долго и упорно. Простота, ясность, доходчивость большинства его лучших произведений отнюдь не результат одного лишь вдохновения, за ними большой труд. Простота для Майбороды — цель. Не всегда удается ему достичь этой цели, ведь простота — это самое тяжелое и трудное, она нередко соседствует с примитивностью, а несдержанный накал лирических чувств легко может превратиться в мелодраматизм. Но цель определена твердо, и композитор неуклонно идет к ней.

Может быть, это внутреннее упорство накладывает отпечаток на внешний облик композитора. На многих (так довольно долго было и со мной) Георгий Илларионович производит впечатление человека замкнутого, сурового, нелюдимого. Участники долгих (и часто скучных) заседаний, где мне чаще всего приходится с ним встречаться, слышат его нечасто; он сидит, низко наклонив голову с пышной шевелюрой, и трудно бывает понять, что скрывает его тяжелый и как будто мрачный взгляд исподлобья. Но это просто потому, что он терпеть не может заседательской суетни и административных проблем, в которых утопает нередко наш Союз композиторов. «Время идет, его не хватает. Мне уже много лет, ты знаешь, — сказал он как-то в минуту откровенности. — Надо работать, писать, а этого-то и не успеваешь». Однако обязанности есть обязан-

ности, и, одолжив у кого-нибудь очки посильнее (свои забыты дома), заместитель председателя республиканского Союза композиторов Г. Майборода с тяжелым вздохом каждую неделю садится подписывать счета, чеки и «деловые бумаги». Гораздо большее удовольствие доставляют ему авторские концерты, творческие встречи с трудящимися и просто с жизнью. Это в его характере, лелея мечту об опере, посвященной Тарасу Шевченко, оставить дома «Волгу» и вместе со своим другом, певцом Сергеем Козаком, пойти пешком по Украине, по шевченковским местам. Я видел однажды, как заинтересованно и со знанием дела расспрашивал он председателя гигантского крымского колхоза «Россия» о хозяйстве, доходах, перспективах; мрачного выражения на его лице не было.

Человек «компанейский» и легкий на подъем, интересный собеседник, Майборода бывает острым и «упертым», как говорят на Украине, в спорах. И здесь особенно раскрываются его внушающие большое уважение качества: честность и прямота. Он может, конечно, ошибаться, но свою точку зрения высказывает обычно без обиняков, прямо в глаза. Может сказать при встрече: «Читал в рукописи твою статью, не понравилось; считаю ее неудачной, ошибочной и посоветовал редакции не печатать». И хотя почему-то немногие говорят подобные вещи открыто, на Майбороду за это не обижаешься: то, что он говорит, это честно и основано на его глубоком убеждении.

Убеждения, взгляды, музыкальные вкусы и симпатии Г. Майбороды вообще очень прочны и отстаиваются им с большим упорством. Но он умеет считаться и со взглядами других музыкантов. «Я не понимаю и не приемлю музыку такого рода, — говорил композитор на обсуждении Квинтета В. Сильвестрова, — но считаю, что судьбу произведения нельзя решать, опираясь на субъективные вкусы, в узком кругу на закрытом заседании; поэтому голосую за рекомендацию Квинтета на смотр молодых авторов». Позднее, признавая справедливой критику в адрес молодого композитора, Майборода все же счел необходимым подчеркнуть в печати, что считает Сильвестрова «перспективным музыкантом, профессионально очень одаренным»¹.

К сожалению, очень редко Г. Майборода выступает в печати, а в его статьях можно найти немало интересных мыслей и полезных советов. Некоторым деятелям украинской музыкальной культуры следовало бы, например, прислушаться к его высказыванию об упрощенческом понимании народности. «Иные композиторы, — пишет Г. Майборода, — обращаясь к народной песне даже с самыми лучшими намерениями, не проникают, однако, глубоко в ее душу, ограничиваясь элементарным воспроизведением фольклорных образцов, пользуются примитивными кадансовыми оборотами, стандартным гармоническим языком. Такой, условно говоря, “этнографизм” я считаю временным явлением, характерным лишь для определенного, начального этапа развития профессиональной музыкальной культуры»¹.

Эти слова помогают лучше понять и самого Г. Майбороду — одного из достойных учеников и продолжателей патриарха украинской советской музыки, Льва Николаевича Ревуцкого.

К пятидесяти годам Георгий Майборода достиг в смысле оценки и признания едва ли не всего, о чем может мечтать композитор. Музыка его часто звучит и широко известна не только на Украине, он награжден орденами и удостоен звания Народного артиста Советского Союза, за оперу «Арсенал» ему присвоено звание Лауреата республиканской премии им. Т. Г. Шевченко, он избирается в руководящие органы Союза композиторов, о нем пишут статьи и книжки. Я знаю музыкантов, которые, достигнув значительно меньшего, творчески уже успокаиваются и заботятся лишь об урожае лавров и сохранении завоеванного положения. Может быть, об этом и не следовало бы писать, но я знаю также, как упорно и настойчиво Георгий Илларионович стремится идти вперед в своем творчестве, ищет новых путей, каким острым бывает у него чувство неудовлетворенности собой...

И в добрые юбилейные дни хочется пожелать композитору, чтобы эти (в общем-то трудные, наверное, для него) черты характера сохранились навсегда. Пусть он долго живет и плодотворно работает и пусть всегда будет не удовлетворен сделанным, пусть ищет и не довольствуется найденным, пусть, делая много, стремится к еще большему...

Тиха украинская ночь в Кичеево под Киевом. В коттеджах, где живут композиторы, все давно спят. Лишь в одном далеко за полночь горит свет; изредка доносятся приглушенные аккорды. Это работает Майборода. Когда звуки фортепиано совсем затихают, слышится только шепот деревьев — «гai шумлять». Быть может, сейчас композитор вслушивается в песни родной природы. Он услышит еще много этих песен. И споет их всем нам.

_________

¹ Г. Майборода. Полным голосом. «Советская музыка», № 10, 1962 г., стр. 9.

¹ Там же.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание