Выпуск № 12 (301) | 1963 - страница 12

веннее всего), а, например, в музыке к пьесе «Черные розы» — сочинении вовсе не прикладном по характеру, с яркими оркестровыми эпизодами и рельефными музыкальными «портретами» героев.

Творческий портфель Дагирова обогатился произведениями различных жанров и форм: музыкальной драмой «Йырчи-Казак», симфонической поэмой «Тарки-Тау», Фантазией для фортепиано. В планах композитора — оперетта на антирелигиозную тему, новый квартет, цикл фортепианных прелюдий. Можно предположить, что расширение жанрового «диапазона» раскроет новые грани дарования Дагирова.

Композитор и музыковед Сейфулла Керимов начал свою творческую деятельность в области песни и музыки для оркестра народных инструментов. Простые, задушевные, близкие к народным, мелодии Керимова пользуются большой популярностью в республике. И это естественно: автор великолепно знает фольклор, много лет посвятил он собиранию и изучению его образцов, сделал ряд обработок, среди которых особенно привлекательны Десять хоров без сопровождения на темы дагестанских народных песен. Наконец, исследованию народной музыки посвящены и теоретические работы Керимова.

Отрадно, однако, что, начав с песен и несложных пьес, он не остановился на этих простейших формах, а настойчиво расширял свой творческий кругозор, развивался как музыкант и композитор. Не помогают ли ему такие черты характера, как невероятное терпение и упорство, — черты, которым он обязан и своей славой страстного рыболова и незаурядного садовода? Жизненный путь Керимова может служить хорошим примером многим, увы, далеко не столь настойчивым в учебе молодым дагестанцам. Сейчас он автор нескольких симфонических сочинений, струйного квартета, театральной музыки, вокально-симфонической сюиты «Моя Родина». Лучшее в этих сочинениях — ясный, свежий мелодизм песенно-танцевального склада, колоритность оркестровки, достигаемая часто весьма скупыми средствами.

Написанная недавно Фантазия на темы песен народного музыканта Ахмеда Цурмилова (очень популярных в Дагестане) — произведение актуальное и своевременное. Подобно уже упоминавшейся Рапсодии Гасанова, Фантазия на любимые народом мелодии несомненно будет способствовать приобщению к симфонической музыке, к звучанию оркестра самой массовой аудитории. Основная задача, стоящая ныне перед Керимовым, — совершенствование мастерства, достижение технической свободы, которой ему все еще недостает. Это помешало, на мой взгляд, успеху квартета, в котором именно из-за погрешностей технологии были недооценены искренность и лиризм выражения...

Творчество Мурада Кажлаева целиком «укладывается» в последнее десятилетие. Его талантливая и яркая музыка быстро завоевала широкое признание: в 1959 году он получил первую премию на международном конкурсе Венского (VII) фестиваля молодежи и студентов, в 1960 — звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Партитуры Кажлаева — свидетельство завидной технической непринужденности, особенно в области оркестрового колорита. Изобретательно, почти с какой-то вызывающей щедростью разбрасывает он в своих эстрадных миниатюрах эффектные тембровые находки. Именно эстрадные сочинения принесли композитору успех; они часто звучат по радио и в концертах и даже входят в репертуар некоторых известных зарубежных коллективов. Все это радует и товарищей Кажлаева по союзу, и слушателей, и — без преувеличения — всех его земляков. И все же что-то в развитии этого талантливого музыканта тревожит и наводит на размышления не столь радостные...

Казалось бы, это странно: о Кажлаеве — нерадостное. Быстрый, горячий, исполненный самых невероятных идей, готовый в любую минуту ринуться в рискованное автопутешествие или погрузиться с головой в чтение приключенческого романа, он неизменно привлекает к себе симпатии. Но за этой увлеченностью людьми и явлениями с годами проскальзывает вдруг некая — как бы это сказать? — утрата чувства сосредоточенности, что ли?

Обратимся, например, к его «серьезной» музыке. Она популярна значительно менее эстрадной. И это, видимо, не случайно, хотя композитор поначалу «заявил» о себе как раз в симфоническом жанре. Есть у него и ряд удачных камерных инструментальных сочинений, романсов. Короче говоря, Кажлаева никак не назовешь композитором «узкой специализации». Но уже прошло почти десять лет после первого исполнения ярких симфонических картин «Дагестан». И что же? В республиканском союзе давно идет разговор о том, что молодой композитор работает не в полную силу, зачастую растрачивая творческую энергию на мелкие, незначительные поделки. Произведения крупной формы, большого идейного значения отступили в творчестве Кажлаева на второй план под натиском эстрадных пьес, сочинений «прикладного» характера, порой просто случайных.

Спору нет, всякая работа почетна, и самые большие мастера не забывают о «малых» жан-

pax — пишут и для театра, и для кино, и для радиопостановок, а то и для цирка. Но все это оправдано только в том случае, если и здесь бьется живая мысль, возникают яркие реалистические образы, не утрачивается большая творческая перспектива.

К глубочайшему огорчению, этого о Кажлаеве сейчас сказать нельзя. Почему в последние пять-шесть лет ни один из крупных замыслов, о которых рассказывал сам автор (симфония, балет «Хаджи-Мурат», концерт для оркестра, виолончельный концерт и др.), так и не был осуществлен? Что мешает молодому, полному сил художнику? Не одолевает ли его страшная болезнь самоуспокоенности? Не заслоняют ли от него венки славы новые творческие горизонты?

Быть может, краски слишком сгущены и оснований для волнений и резких слов нет? Хвалить легко. И приятно. И спокойнее вроде. Критиковать — тяжело и ответственно, но критика эта вызвана беспокойством за судьбу талантливого композитора, сознательно или невольно ограничивающего, сковывающего свои творческие возможности. А кому же, как не Кажлаеву, и именно теперь — не через двадцать лет! — писать симфонию или балет? Кому, как не ему — председателю нашей композиторской организации, быть запевалой в раскрытии больших идей и тем современности?

Среди новых планов композитора балет «Горянка» по поэме лауреата Ленинской премии Р. Гамзатова. Хочется верить, что на этот раз он осуществит свой замысел и создаст сочинение, достойное его таланта...

Таковы некоторые творческие фигуры музыкального Дагестана. Уже из этого беглого обзора видно, сколь значительные изменения претерпело искусство республики за последние десять-пятнадцать лет. Столь «ускоренное» развитие характерно для многих малых народностей, использующих опыт более зрелых, как бы вырвавшихся вперед наций. За короткий период в Дагестане прочно «акклиматизировались» некоторые классические жанры и формы — оркестровая сюита, кантатно-ораториальные циклы; постепенно приобретают «права гражданства» различные виды камерной вокальной и инструментальной миниатюры, квартет, программная симфоническая поэма, инструментальный концерт.

Дальнейший рост дагестанской музыкальной культуры ставит перед национальными авторами ряд важнейших творческих проблем. Накопленный нашими композиторами профессиональный опыт позволяет заключить: на очереди дня создание подлинно высокохудожественных, зрелых музыкальных творений. Чем они будут — симфонией, балетом, оперой? Да, вероятно, и так¹. Но сведется ли к этим жанрам национальная музыкальная классика? И, главное, какими они будут?

Принято говорить, что вершины профессионального искусства нельзя завоевать без овладения методом симфонизма. И это, конечно, верно. Однако как понимать этот метод в применении к национальной культуре с ярко выраженным «своим» интонационным строем? Разумеется, можно взять мелодии в дагестанском духе и обработать их по канонам «общеевропейского» тематического (например, секвенционного) развития или придать им привычные черты оперного речитатива. Это может быть по-своему и интересно, и прогрессивно. И все же, думается, сердцевина проблемы кроется в другом — в создании таких жанров, форм, приемов развития, которые вытекали бы из самой сущности национального музыкального мышления и были обусловлены его закономерностями.

История знает уже немало примеров подобного обогащения мировой культуры дарами отдельных народов: вспомним мазурки и полонезы Шопена, или венгерские рапсодии Листа, или «Симфонические мугамы» Амирова, или поучительные опыты других композиторов братских республик, в частности республик Средней Азии. Все эти (и подобные им) художественные завоевания основывались на самобытнейших явлениях народного творчества.

Богата такими явлениями и дагестанская музыка. Так, широко распространена, например, в народе форма инструментального музицирования с медленной, иногда импровизационного характера первой частью и быстрой, как правило, танцевальной второй. Необычно яркий жанр кумыкских йыров, аварские героические песни также могут послужить основой национальных жанров. Задача лишь в том, чтобы услышать, осознать заключенное здесь своеобразие и художественно, творчески его воспроизвести, использовав те достижения мировой музыкальной культуры, кото-

_________

¹ И какой здесь раскрывается простор! Сколько литературных произведений, народных сказок, преданий могло бы послужить отличной основой оперного, или балетного либретто! И если постановка «большой» оперы в ближайший год-два — дело весьма сложное из-за нехватки республиканских исполнительских кадров, то уж балетный-то спектакль вполне осуществим: ведь в Дагестане есть два хороших танцевальных коллектива, а в Ленинградском хореографическом училище воспитываются будущие национальные артисты классического балета.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание