Выпуск № 8 (297) | 1963 - страница 43

В лучезарном «Острове радости» хороши были постепенность неторопливого развития, владение тембрами. Мягкие звуковые краски — однако не столь изысканные — помогли проникновенно сыграть листовский «Забытый вальс» (№ 1).

Во Второй сонате Скрябина пианистка отчетливо раскрывает фактуру сочинения, но тщательно выполненный рисунок не заполнен у нее неотъемлемой от скрябинского стиля интенсивной внутренней жизнью. В начале второй части взволнованный образ был передан скорее моторно. И звучание лирических эпизодов оказалось излишне размеренным, обедненным.

Хочется поблагодарить Давидович за исполнение двух пьес из цикла Мясковского «Воспоминания», несправедливо забытого концертантами. Она сыграла фа диез-минорный Вальс Мясковского, оживив искренностью переживания поэтический подтекст этой миниатюры — словно альбомного стихотворения, связанного с пушкинской традицией русской лирики.

Так великолепный пианизм позволяет Давидович, находящейся в расцвете творческих сил, расширять репертуар и насыщать свое исполнение все большей содержательностью.

Михаил Воскресенский

Этот талантливый музыкант включает в программы своих выступлений все новые работы. Центральное место в его вечере заняла шумановская «Крейслериана». Пианист с неподдельной искренностью и увлеченностью создает свою трактовку. Ему удается приковать внимание к каждой детали восьмичастного цикла фантазий. В исполнении главенствует организующая мысль, но это не обедняет непосредственного эмоционального воздействия звучания; особенно удались импульсивные динамичные эпизоды. Уже в первой фантазии Воскресенский сумел органично перейти от страстно-мятежного порыва к шутливо-добродушному настроению среднего раздела пьесы. Ярко передает он причудливые образы третьей, пятой и седьмой частей цикла. Среди лирических моментов наиболее законченным оказалось исполнение четвертой фантазии, где проникновенно звучала каждая фраза. В других же лирических эпизодах этой поэтичности, полноты и разнообразия звучания порой недоставало. В шестой фантазии, например, резкий взрыв forte был нарочитым, что нарушило единую линию развития. Совершенствуя свой замысел, пианист в дальнейшей работе над «Крейслерианой» несомненно более продуманно отнесется к владению исполнительским временем. Играя, например, третью фантазию, он чрезмерно затягивает средний эпизод (у Шумана — etwas langsamer). Это вызывает известную заторможенность развития всего первого раздела цикла вслед за протяженной второй и перед четвертой пьесой (sehr langsam); в результате недостаточный контраст динамики.

Всесторонней продуманности темпоритмической стороны исполнения (единство темпа и дыхания, ощущение целого в длительные периоды развития) Воскресенскому еще недостает. Это обедняет музыкальную архитектонику воссоздаваемых им сочинений крупной формы. Слушая его исполнение бетховенской «Аппассионаты», в иные моменты я ловил себя на мысли о том, что пианист играет серьезно, почти всегда безупречно точно, но не умеет с убеждающим воздействием противопоставить контрасты, выявить величие мысли...

Насколько убедительнее оказывается трактовка, когда удается сочетать непосредственное выражение чувств с глубокой продуманностью целого! В этом плане выделилось импульсивное исполнение «Патетической сонаты», сыгранной с благородством выражения и на редкость целеустремленно. Симфонически значительное исполнение вступления непосредственно подготавливает взрыв molto allegro. Здесь каждая интонация и многочисленные sforzando были в пределах единого дыхания; запомнились выразительные дослушанные паузы в grave коды. Вдумчивостью и искренностью переживания отличалась передача «Adagio саntablle». Наполненность звучания гармонировала с творчески самобытным интонированием музыки. Патетически приподнято прозвучало рондо; правда, темп здесь показался чрезмерно быстрым. Подобный преувеличенно быстрый темп снизил впечатление от исполнения Соль-мажорной сонаты соч. 79. Из-за поспешности игры первая часть сонаты прозвучала однообразно, а в иные моменты — имитация кукушки в разработке — скомканно. Чрезмерно скорый темп помешал также выявить песенное обаяние основного образа финального рондо.

С интересом были прослушаны миниатюры Э. Денисова «Багатели». Особенно запомнились в увлеченной передаче Воскресенского динамичная, броская четвертая багатель, по-русски строго-величавая пятая

и токкатная шестая пьеса цикла.

С размахом и артистизмом сыграл Воскресенский в заключение концерта ре бемоль-мажорную Прелюдию и фугу Шостаковича, а «на бис» — два музыкальных момента Рахманинова (ми бемоль-минорный и ми-минорный).

Витольд Малкужинский

Выступление известного польского пианиста (ныне живущего в Аргентине) привлекло особый интерес, поскольку его искусство связано с традициями школы Падеревского. Он тяготеет к масштабности и импозантности интерпретации, всесторонне продумывает исполнительский план. Многое в его пианизме обусловлено старой школой. Отсутствие широких свободных движений рук определяет довольно ограниченный диапазон звучания forte, по преимуществу «атакированного», лишенного достаточного тембрального многообразия и гулкости. Гораздо сильнее пианист в мелкой технике. Ровность и легкость звенящих «рассыпчатых» пассажей legato — non legato напоминает «жемчужную игру» виртуозов минувших времен. Подкупают выразительное певучее piano и вкрадчивое интонирование фортепианной кантилены.

Академически строго и собранно прозвучали «32 вариации» Бетховена. Малкужинский осмысливает цикл отдельными группами. Уже начиная с четвертой вариации возникает широкий раздел, в котором артист оттеняет сосредоточенность развития, как бы приглушая динамику; это позволяет ему в дальнейшем насытить вариационную разработку большой активностью. Наилучшим моментом явилось патетически приподнятое исполнение заключительного раздела сочинения.

В Си-минорной сонате Листа, тяготея к театральной яркости звучания, Малкужинский нарочито подчеркивает каждую деталь своего замысла. Очень медленно, скандированно играет он первую тему allegro energico; постепенные нарастания приводят к вспышкам пассажных лавин (особенно удалось в этом плане fugato репризы). Наполненно звучали и лирические эпизоды. В целом же исполнение не оставило сильного впечатления. Рациональное начало оттеснило эмоциональную стихию листовской музыки, внешняя картинность игры не возместила недостаточной полноты артистического переживания, той встревоженности и силы чувств, которая помогает художнику оживить подтекст сочинения. Не удовлетворили и частые торопливые «обрывания» концов фраз, в особенности в речитативах (казалось, «против музыки»).

В ярко образном исполнении двух мазурок Шопена традиции Падеревского проявились с лучшей стороны. Это — умение маленькую пьесу воплотить как целую поэму, навеянную польским мелосом, передать гибкость и тонкость настроений, изящество и блеск. В до-мажорной Мазурке (соч. 24 № 2) непринужденное rubato определило свободу интонирования грациозной мелодии с ее звонкими форшлагами и трелями. В си бемоль-минорной Мазурке (соч. 24 № 4) особенно тепло и напевно прозвучала пленительная унисонная фраза sotto voce в центре пьесы. Заключение Мазурки — удаляющееся движение танца, успокоение и какой-то отзвук печали — Малкужинский передал с психологической тонкостью.

Непривычно медленно, хочется подчеркнуть, неоправданно медленно играл пианист эпизоды Presto con fuoco из Второй баллады Шопена. Бравурный стиль игры, громоздкость не гармонируют с романтически страстным порывом, выраженным в музыке. Назойливо акцентированные сильные доли тактов воспринимались как технический прием, неубедительным показалось и нарочитое выделение всех восьми рокочущих пассажей ostinato, сопровождающих нисходящий мелодический ход перед tempo primо. Лирические страницы баллады прозвучали ярко экспрессивно; разве лишь утяжеление третьей и шестой долей поэтичнейшего andantino нарушало струистость звучания. Демонизмом насыщает артист передачу Второго шопеновского скерцо. В исполнении вновь театральная картинность. Темп непривычно замедленный. Яркие контрасты светотени и динамики создавали впечатление оркестральной значительности. В среднем эпизоде прозрачность звучания пианист связал с подчеркнуто экспрессивной (на грани чувствительности) фразировкой.

С изысканной фразировкой сыграл Малкужинский две прелюдии Рахманинова (соль-мажорную и соль диез-минорную из соч. 32). Среди пьес, исполненных сверх программы, зажигательно прозвучал Марш из оперы Прокофьева «Любовь к трем апельсинам».

Филипп Антремон

Дарование молодого французского пианиста привлекает чуткой музыкальностью. Антремон играет ярко и темпераментно, умеет захватить внимание аудитории тонкой краской, искусным приемом, той степенью пианистической законченности, которой издавна славились французские мастера.

Живой непринужденностью отличалось исполнение си бемоль-мажорной Партиты Баха. Пианист умело и со вкусом пользуется различными штрихами. Изложение первого менуэта legato, а при репризе staccato придало звучанию свежесть. Интересно были сыграны Аллеманда, Куранта и Жига. Сдержанность темпа позволила рельефно передать как будто непрерывную мелодическую линию этих жанровых пьес. Запомнилось певучее звучание Сарабанды. Антремон передает красоту баховской музыки именно средствами фортепианного звука, не стремясь к стилизации.

Убедительной была и трактовка Ми бемоль-мажорной сонаты Моцарта. Бесхитростно раскрывает пианист содержание этого небольшого сочинения. Наполненное лирическое звучание первой части он связывает с кантиленой моцартовских каватин, мастерски оттеняет шутливо-наивную побочную партию. Менуэт он играет с подчеркнутой характерностью, противопоставляя чеканно-четкой фигуре первого танца плавную выразительность второго. Легко и задористо была сыграна третья часть, хотя в иные моменты здесь не хватало ритмической устойчивости.

Вслед за этим традиционным началом клавирабендов Антремон играл «Симфонические

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание