Выпуск № 5 | 1963 (294)

С его песнями шли в бой

Исполнилось восемьдесят лет со дня рождения советского поэта Демьяна Бедного.

«...В Вашем лице поэзия, быть может, впервые в истории так ярко связала свои судьбы с судьбами человечества, борющегося за свое освобождение, и из творчества для немногих избранных стала творчеством для масс», — говорилось в приветствии Д. Бедному Президиума ВЦИК в апреле 1923 года в связи с награждением его орденом Красного Знамени.

Д. Бедный был одним из родоначальников советской массовой песни. Его «Коммунистическая марсельеза», знаменитые «Проводы» и «Нас побить, побить хотели», красноармейские походные песни и сатирические частушки обрели всенародную популярность. В своих песнях поэт стремился дать живое воплощение мыслей, высказанных в беседе с ним В. И. Лениным: «Старой песне противопоставить новую песню... В привычной своей народной песне — новое содержание». Эту задачу поэт выполнил блестяще.

«...Вспомните, как в свое время наш народ взял на вооружение поэзию Демьяна Бедного,— говорил на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства 8 марта 1963 года Н. С. Хрущев. — В годы гражданской войны, когда советский народ в жестокой схватке с мировым империализмом отстаивал первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян, с песнями Демьяна Бедного шли в бой и красногвардейцы, и красноармейцы, и партизаны. Эти песни были доходчивы для всех, понятны каждому, даже неграмотным крестьянам, находившимся в рядах Красной Армии... Поэт был в боевом строю борцов за революцию и отдал весь свой огромный талант служению великому делу освобождения трудящихся от ига эксплуататоров...»

За четыре с половиной десятилетия активного участия в большевистской печати Д. Бедный оставил огромное литературное наследие — около четверти миллиона стихотворных строк. Откликаясь со всей страстностью агитатора-борца на многообразие вопросов, выдвигавшихся жизнью, Д. Бедный немало выступлений посвятил и темам искусства, театра, музыки, песни.

Публикуемое здесь стихотворение «Наши первоцветы» впервые было напечатано в «Правде» и «Комсомольской правде» 29 мая 1933 года одновременно с итоговыми материалами о Первом всесоюзном конкурсе музыкантов, на котором выдвинулась большая группа талантливых молодых пианистов, скрипачей, виолончелистов, певцов во главе с 16-летним Эмилем Гилельсом. Тридцать лет отделяют нас от тех дней. Международные триумфы советских музыкантов, рост и расцвет советской музыкальной культуры в полной мере оправдали предвидение народного поэта.

Наши первоцветы

(Юным участникам Первого всесоюзного конкурса музыкантов)

Ребята. Им играть бы в фанты.
Мене тем не детская игра
Нам выявляет их таланты:
Какие диво-музыканты!
Какие чудо-мастера!
Какой в триумфе этом детском
Отпор для вражьей клеветы!
Смотрите все: в саду советском
Какие брызнули цветы!
Звучат их соло и дуэты.
И с замиранием в груди
Мы все — политики, поэты —
Влагаем свой восторг в приветы.
Ведь это — наши первоцветы —
А то ли будет впереди!
Какая будет партитура!
Какие будут мастера!
Цвети, советская культура!
Расти, родная детвора!

29 мая 1933 г.

Певец в солдатской шинели

В таверне за столом сидел толстый сэр Джон Фальстаф. Он аппетитно вытирал губы салфеткой и опрокидывал в рот стакан за стаканом. Только при виде хозяина со счетом в руках его румяное лицо передернулось гримасой и он, недовольно шевельнув усами, в глубокой безнадежности отвернулся, предоставив трактирщику обозревать внушительную плешь на своей голове. В это время сэр Джон был очень похож на одного из трех мушкетеров — Портоса, которого заставляют расплачиваться какими-то дублонами, хотя он виртуозно владеет шпагой...

Я смотрел на сцену, великолепно зная, что Фальстафа поет Нечипайло, и все-таки не мог поверить, что это тот самый Виктор, с которым я впервые познакомился около двадцати лет назад...

Шла война. Наши войска только что освободили Крым. Танковый корпус, в котором я служил, должен был получить новуй технику в Туле. Свой отпуск я решил провести в Николаеве, где работал до войны.

В городе я случайно встретил старого приятеля, главного режиссера областного театра. Он пригласил меня пойти с ним вечером на концерт, пообещав, что я услышу какого-то очень хорошего певца.

В. Нечипайло в годы войны

Во втором отделении на эстраду вышел молоденький паренек, худющий и длинный, как верстовой столб. Костюм, видимо отцовский, висел на нем как на вешалке. Светлые волосы смешно топорщились на макушке. Глаза круглые, испуганные — видно, что робеет.

Мне стало его жалко: чего, думаю, мучают парня, в нем и так еле душа держится!

И вдруг этот юнец запел: «Как король шел на войну, в чужедальнюю страну!» У него оказался глубокий, сильный голос — не то баритон, не то бас... Было просто непонятно, где он помещается. Потом парень пел песенку Томского, арию Гремина, романс Римского-Корсакова «Анчар». Его не хотели отпускать. После концерта я встретился с ним в кабинете своего приятеля. Вблизи Виктор казался совсем мальчиком. Да и то сказать, ведь ему было только 17 лет. Он был по-юношески застенчив, не знал, куда девать руки, то и дело обдергивал на себе пиджак, но легко и открыто шел навстречу разговору, под конец совсем перестал стесняться и даже пригласил меня к себе, похваставшись, что у него есть «почти весь» Шаляпин. Я уже знал, что Виктор рвется воевать и никаких уговоров продолжать музыкальное образование (до войны он учился в музыкальной школе по классу скрипки) даже слушать не желает.

Я шел рядом с ним по темным улицам Николаева и думал о том, как ему помочь. Бессмысленно было доказывать юноше, пережившему фашистскую оккупацию, что на войне и без него справятся: слишком многое он видел и знал о враге. А с другой стороны, он же талант, его действительно беречь надо... И только уже в доме Виктора, слушая одну за другой шаляпинские пластинки, которые он с гордостью «прокручивал» на стареньком патефоне, мне пришел в голову единственный как будто бы возможный выход: взять его в свой корпус.

  • Содержание
  • Увеличить
  • Как книга
  • Как текст
  • Сетка

Содержание

Личный кабинет