Виктор с радостью согласился. Наш путь лежал на Харьков, куда мы с трудом добрались где товарняком, а где и на составе с цистернами. При отъезде из Харькова мы хлебнули горя: городской военкомат не давал Виктору направления в Тулу, а вокзальная касса без направления не выдавала билета. Пришлось ехать вдвоем на один билет. Когда наконец-то мы протиснулись в вагон и даже нашли место, Виктор, видимо, от радости, что все обошлось благополучно, негромко запел какую-то русскую песню. Вагон притих, но тут я, к своему ужасу, заметил, что сидящий напротив полковник очень внимательно присматривается к нему. И не успел Виктор закрыть рот, как полковник стал расспрашивать его, кто он, откуда и куда направляется. И тут же, что называется, с места в карьер, предложил ехать в его дивизию, обещая «золотые горы». Едва дождавшись первой остановки, мы перешли в другой вагон. Я попросил Виктора больше не петь. Он обещал и до Тулы, по-моему, не только не пел, но и почти не говорил.

В Туле наша часть, получив полный комплект техники, ждала приказа о выступлении. Нечипайло зачислили в подразделение связи. О том, что новый связист певец, узнали быстро. На смотр боевой готовности корпуса приехала комиссия. Возглавляющий ее генерал-лейтенант Бирюков, ознакомившись с планом военной подготовки, поинтересовался тем, как командование бригад и полков собирается организовать культурное обслуживание бойцов. Ему доложили, что состоится культпоход в оперетту.

Генерал-лейтенант не без иронии спросил, не собирается ли корпус прихватить театр оперетты с собой и на передовую? А затем последовал приказ — отставить культпоход и показать концерт армейской самодеятельности.

Пришлось срочно разыскивать певцов, танцоров, баянистов, чтецов. Старшина связистов сбился с ног, организуя для Нечипайло «концертный» костюм, сокрушаясь, что новый связист «недомерок»: вверх — высокий, в ширину — узкий. Выпустили мы на сцену Нечипайло последним, «под занавес». Его сильный свободный голос произвел на генерала большое впечатление, и он посоветовал командованию корпуса поберечь молодого бойца, подумать о его дальнейшей судьбе.

А вскоре наши танкисты уже вели бои в Прибалтике. Связь работала бесперебойно, и я думал, что где-то рядом шагает с телефонной катушкой Виктор Нечипайло.

В перерыве между боями, на коротких привалах, он много и охотно пел арии, русские песни, романсы, собирая вокруг себя толпу самых благодарных слушателей, одетых в солдатские шинели...

Однажды нашему батальону преградил путь широкий противотанковый ров, по ту сторону которого укрепились фашисты. Все попытки форсировать его ни к чему не привели. Наступили сумерки. С КП прислали связиста, пробравшегося к нам через зону, в которой простреливался каждый метр. Он аккуратно установил в блиндаже аппарат и начал проверять слышимость. В бойце я без труда узнал Виктора.

В полночь батальон получил приказ перебросить танки на другой участок: разведка нашла «брод» — затарахтели моторы, к машинам, на ходу натягивая шлемы и застегивая куртки, бросились бойцы. Но высокой фигуры Виктора среди них не было. Я вернулся в блиндаж. Нечипайло свертывал провод, положив рядом с аппаратом гранату. Я закричал, чтобы он поторопился. Но Виктор спокойно ответил, что никуда не уйдет. Он был прав: приказ о переброске танков не касался его, связиста, на КП о нем просто забыли. Я заставил его размотать свои шнуры и вызвать КП. Время исчислялось секундами. Наконец удалось соединиться с начальником связи, и только после его приказа Виктор перебросил через плечо аппарат. Мы разбежались в разные стороны: я — к танку, одиноко урчащему мотором, Виктор обратно, в часть, через участок, на котором каждый кустик был пристрелян. За участие в этих боях Нечипайло был награжден медалью «За отвагу».

Но вскоре пришла разлука. Ветреным февральским днем 1944 года в бригаду прибыл с концертом ансамбль песни и пляски Эстонского корпуса. Его выступление проходило с шумным успехом. И тут наш начштаба, подполковник Бойко, решил показать, что и мы не лыком шиты. Как ни упирался Виктор, пришлось ему выйти на сцену. Для нас пение Нечипайло было не в новинку, хотя на этот раз голос певца звучал особенно тепло и проникновенно, а вот гости «набросились» на него как на неожиданный «трофей». Правда, на их уговоры наш связист не поддался, но через несколько дней бригада получила приказ из штаба фронта о переводе бойца Нечипайло в распоряжение Эстонского ансамбля.

Война кончилась. Бойцы разъехались по всей стране. Нечипайло я потерял из виду, но часто рассказывал дома о юном солдате, о его замечательном голосе. Однажды, когда я возвратился из очередной командировки, мне сказали, что по радио транслировали передачу «Молодые пев-

цы Большого театра», в ней принимал участие наш бывший связист...

И вот я сижу в огромном зале и смотрю на сцену... Могучий сэр Джон, задыхаясь, пытается вылезть из корзины, куда затолкали его Алиса и Мэг. Нельзя не пожалеть беднягу и нельзя не смеяться: на лице Нечипайло — Фальстафа разлито отвращение к корзине и духоте и полное равнодушие к вооруженной дубинами и шпагами толпе, разыскивающей его персону. Даже разъяренный Форд менее страшен ему сейчас, чем духота и теснота. Нет, он все-таки рыцарь и предпочитает поединок на свежем воздухе бесславному сидению в корзине, на груде белья, приготовленного для стирки...

Конечно, двадцать лет назад, когда я впервые встретился со светловолосым застенчивым юношей, я не предполагал, что буду когда-нибудь слушать его в Большом театре.

После спектакля, когда он вошел в небольшую комнату за кулисами, я почувствовал, что мне тоже очень тесно: огромный Фальстаф заполнил ее целиком. Под гримом веселого старого рыцаря с седыми бакенбардами я без труда узнал большие добрые глаза Виктора.

Тогда я, кажется, не нашел нужных слов. Но сейчас мне хочется пожелать Виктору Нечипайло и в творчестве всегда быть таким же упорным, каким он был в боях за Прибалтику, когда наотрез отказался без приказа начальника связи оставить позицию, которую покидал наш танковый батальон...

И. Король,
председатель Ялтинского горсовета

С экрана телевизора

Ленинград

Чем порадует Ленинградское телевидение любителей музыки?

На этот вопрос нам ответила главный музыкальный редактор Л. Вандерфлоас.

— Молодые ленинградские композиторы В. Кладницкий и Б. Архимандритов написали для нас одноактные телеоперы. Одна из них, «Итальянские встречи» В. Кладницкого, рассказывает о подлинных событиях. Герой оперы сейчас живет и работает в Ленинграде. Это гравер Анатолий Тарасов (в опере его зовут Сергей), который во время войны попал в Италию и участвовал в движении Сопротивления. Его рассказы о героической борьбе итальянских партизан легли в основу либретто.

Б. Архимандритов заимствовал сюжет своей теленовеллы «Что сказал Кутузов» из одноименного рассказа М. Слуцкиса, опубликованного в «Литературной газете». Все, кто читал этот рассказ, помнят, что действие его тоже происходит во время Великой Отечественной войны.

Есть у нас и балетные замыслы: Дм. Толстой работает над телебалетом по новелле Горького «Нунча».

Наша дружба с ленинградскими авторами этим не ограничивается. Мы стремимся держать своих зрителей в курсе ленинградских новинок. Для этого существует специальная рубрика «Из портфеля композитора». В таких передачах обычно выступают сами авторы.

Интерес ленинградцев вызвал недавно начатый нами цикл «Знакомые и незнакомые имена». Это рассказы о молодых ленинградских исполнителях. Однако пусть не подумают, что мы страдаем местничеством, пропагандируя лишь «своих». Цикл передач «Советская музыкальная культура» охватывает широкий круг явлений современной музыкальной жизни.

Немало интересного можно отыскать, обратившись к прошлому советской музыки. Режиссер В. Васильев задумал воскресить на телеэкране ранние оперетты Дунаевского. Уже поставлены в один вечер «Женихи» и «Ножи» (этот фильм предназначается и для большого экрана), готовится «Миллион терзаний» и монтаж из некоторых других оперетт.

В наших музыкально-образовательных передачах мы пытаемся избежать шаблонных схем, найти более яркие, доходчивые формы подачи мате-

В Большом театре СССР

В труппу театра пришел новый дирижер А. Копылов, ранее работавший в Новосибирском театре оперы и балета.

Главный режиссер Б. Покровский, согласно личному заявлению, освобожден от занимаемой должности и назначен режиссером-постановщиком.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

С экрана телевизора

Ленинград

В Большом театре СССР

Содержание