Зарубежные гастролеры

...Из Румынии

Мирча Басараб уже выступал в Москве — во время гастролей оркестра Бухарестской филармонии. На этот раз он дирижировал одним из самых молодых московских коллективов, оперно-симфоническим оркестром Всесоюзного радио и телевидения, исполнившим под его управлением Симфонию Франка, «Три румынских танца» Т. Рогальского и «Прелюды» Листа.

Басараб запоминается прежде всего мягкостью, теплотой, приветливостью исполнительской манеры. Однако это не значит, что он склонен ко всякого рода компромиссам. Нет, он умеет добиться от оркестра осуществления своих намерений. Но при этом никакого «нажима»: «сладость власти» чужда ему. Для него гораздо выше удовлетворение, получаемое в процессе совместного музицирования. И это помогает дирижеру увлечь коллектив, заразить его своей влюбленностью в исполняемое произведение. Часто бывает так, что кто-то в оркестре, подчиняясь воле дирижера, внутренне остается несогласным с ним. На сей раз несогласных не было. Чтобы убедиться в этом, достаточно было увидеть, с какой охотой и радостью «отвечал» дирижеру буквально весь оркестр.

Симфония Франка прозвучала очень интересно и несколько необычно. Басараб трактует ее как произведение классически строгое, сдержанное. Он делает это по-своему убедительно. Думается, однако, что более неторопливое сопоставление динамически контрастных кусков, большая сосредоточенность в своего рода «интеллектуальных погружениях», двойственных музыке Франка, не повредили бы, а лишь ярче оттенили моменты большого душевного подъема. «Прелюды» Листа были сыграны ярко, темпераментно, без лишнего «ораторского пафоса»; и здесь главным были мягкость, певучесть интерпретации.

Большое впечатление произвели «Три румынских танца» Т. Рогальского. Пьесы эти, отличающиеся свежестью мелодического материала, своеобразием и изобретательностью оркестровки, Басараб исполнил с большим воодушевлением, покорив не только музыкальностью и отличным вкусом, но и удивительной технической свободой. Несмотря на довольно прихотливый ритм, он часто как бы совсем «отпускал» оркестр, давая ему свободно импровизировать, подчеркивая жестом лишь наиболее важные, выразительные детали.

Оперно-симфонический оркестр хорошо справился с предложенной ему задачей. Но он молод, и впереди у него еще много работы. Можно, в частности, пожелать большего равновесия в звучании отдельных групп, более безупречной интонации, большей свободы исполнения сольных эпизодов у духовых инструментов. Сейчас, однако, важнее подчеркнуть то, что оркестр этот все чаще и чаще заявляет о себе как о коллективе весьма перспективном в творческом отношении.

Быть может, что-то можно играть и иначе, чем это делает Мирча Басараб, но творчество его столь искренно, столь увлеченно, сопрето таким неподдельным душевным теплом, что, уходя с концерта, нельзя не поблагодарить дирижера за еще одну прекрасную встречу с музыкой...

Е. Рацер

...Из Турции

Суана Корад родилась в Стамбуле в 1935 г. и девятнадцати лет уже стала солисткой оперного театра в Анкаре, где поет ведущие партии лирико-колоратурного сопрано. Вскоре она выступила на Бетховенских торжествах в Гамбурге (участвуя в исполнении Девятой симфонии), и с тех пор началась ее зарубежная гастрольная деятельность. Корад пела в Болгарии, в Польше, в прошлом году принимала участие в фестивале «Пражская весна», исполняя партию Царицы ночи в опере «Волшебная флейта» Моцарта. С участием турецкой артистки шли моцартовские спектакли в Гамбурге и Вене.

В Советском Союзе она выступила в оперных театрах Ленинграда, Киева и Тбилиси. Ее сольный концерт в Москве состоялся в зале им. Чайковского.

Корад — настоящая оперная певица с хорошим голосом красивого тембра, полного диапазона. Высокая позиция звука, свободное дыхание — вот основа ее вокального мастерства. Очевидно, она училась у опытного и требовательного педагога. Все арии были спеты строго по клавиру, с точным соблюдением авторских указаний темпов и нюансов. Особенно порадовала чистота и ровность технических пассажей, которые, увы, теперь приходится не часто слышать у молодых певиц. Колоратурные украшения не являются для Корад самоцелью, она поет их, как бы продолжая линию развития внутренней жизни образа, и это придает исполнению особую прелесть и разнообразие.

Песня «Мой милый друг» Джиордани, Largo из оперы «Аталанта» Генделя, две арии Констанцы из оперы Моцарта «Похищение из сераля», ария Розины из «Севильского цирюльника» Россини и «Ласточка» Дель-Акуа составили первое отделение концерта. И если в ариях Моцарта хотелось бы услышать более инструментальное звучание, то в арии Розины все краски голоса были безукоризненны — озорная, женственная, она была украшением программы. Своеобразно, «вкусно», с интересными оригинальными каденциями была спета «Ласточка». Драматично, с большой вокальной уверенностью и мастерством исполнила Корад две арии Виолетты из «Травиаты» Верди и каватину Эльвиры из «Пуритан» Беллини. Приятно было услышать песню «Четырнадцатый день» современного турецкого композитора Рея и особенно алябьевского «Соловья», спетого просто, «по-русски», без излишних каденций, которыми так увлекаются иные певицы, чтобы показать верхние ноты.

Прекрасное исполнение искупило некоторую пестроту программы.

Как всегда, отлично аккомпанировал Борис Абрамович.

Надежда Казанцева

*

...Из Канады

Дональд Бэлл, ученик немецкого педагога Г. Вайсенборна, воспитавшего выдающегося певца Дитриха Фишера-Дискау, спел интересную программу: Гендель, Шуман, Уильямс, английские и ирландские песни в обработке Бриттена.

Естественная, свободная вокальная манера благоприятствует глубоко созерцательной интерпретации Бэлла. Осмысленность каждого звука — вот черта, характерная для него.

С этим сочетается гибкое владение динамикой, красота и разнообразие тембровой звукописи. Таким образом, у молодого певца исполнительские задачи и средства их воплощения находятся в гармоническом соответствии. Слушая Бэлла, ощущаешь, какие возможности таятся в теплом голосе артиста, владеющего искусством вокальной декламации. Он неподвижно стоит на эстраде, ни одного жеста, а слушатель зримо воспринимает яркие, выпуклые образы. Вот юноша, с нежностью укрывающий свою возлюбленную от росы и тумана (ирландская песня «Туман»); вот взволнованный герой шумановского цикла «Любовь поэта», переходящий от надежды и светлой радости к отчаянию; а вот маленький пахарь, который мечтает скорее вырасти, стать счастливым и навсегда забыть о тяжелом труде (английская песня «Маленький пахарь»).

Будь то ария из оперы «Сципион», Largo из оперы «Ксеркс» Генделя или народные песни, Бэлл чувствует форму произведения так, что каждая фраза в отдельности и вся пьеса в целом убеждают слу-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Зарубежные гастролеры

...Из Румынии

...Из Турции

*

...Из Канады

Содержание