дидата в члены корпорации, с оглашением его биографии, с обсуждением, спорами и, наконец, провалом кандидата.

Поистине замечательно мастерство, с которым Вагнер сочетает неизбежные прозаизмы текста и бытовые эпизоды с эмоциональными вспышками, накалом страстей, то низменных, то возвышенных.

Вагнер находит общее, некий эмоциональный мост между романтической окрыленностью своего героя и приподнятым состоянием духа мейстерзингеров, выполняющих свой общественный долг. Вагнер не ограничивается нарочитым, внешним противопоставлением романтики и прозы, используя контраст одухотворенной хроматики и сухой диатоники, мелодической щедрости и деловитой бедности интонаций. Он отнюдь не облегчает себе задачи умышленным принижением мейстерзингеров.

Музыкальная и сценическая дифференциация действующих лиц в этой многолюдной сцене замечательна. Автор предоставляет возможность каждому герою сказать свое слово в своей собственной манере. Совсем не злоупотребляя приемами имитационной полифонии, Вагнер создает динамичную вокальную ткань, которую можно назвать скорее ансамблевой, чем хоровой. Эта фактура, сплетаемая разными голосами в различных регистрах и тембрах, постоянно чередующаяся с сольными эпизодами, опирается на могучую объединяющую силу оркестра. Ведь, несмотря на очень осторожное, а порой и отрицательное в целом отношении русских музыкантов к творчеству Вагнера, «Мейстерзингеры» сразу же были оценены чрезвычайно высоко русской музыкальной критикой.

Извещая русскую публику о предстоящем знакомстве с новым произведением Вагнера, Серов писал: «И в самом выборе сюжетов Вагнер в последнее время придвинулся к реализму. Он теперь оканчивает широко задуманную и чисто национально-немецкую комическую оперу "Meistersinger von Nürnberg". Появление этого произведения на сцене составит новую эру. Тут все возможно, все жизненно, свежо и будет действовать на народ с силой неотразимою»¹.

Очень любопытен, хотя и чрезмерно самокритичен отзыв Римского-Корсакова: «Из русских оперных композиторов, конечно, впереди всех идет Мусоргский, прочие же точно 50 лет ранее Вагнера сочиняли — и в том числе и я. Вот хотя бы "Китеж", написанный 45 лет позже "Мейстерзингеров", каким кажется старинным, отсталым. Недостатки Вагнера — это его безмерная длина и скупость на мелодии, мотивы, темы. "Мейстерзингеры" построены из слишком ограниченного числа мотивов, но композиторская работа над этими мотивами поистине изумительная»¹.

Даже убежденный противник Вагнера В. Стасов, ожесточенно и отнюдь не всегда справедливо критиковавший все его сочинения, посвятил «Мейстерзингерам» слова горячего признания: «...есть еще у Вагнера одно произведение, решительно не похожее на все остальные, прежде или после им написанные. Это опера "Нюрнбергские певцы", и ее я ставлю не только выше всех других опер Вагнера, но даже на одно из высших мест в ряду всех европейских опер... Вот, наконец, опера, в самом деле достойная нашего времени и по своей глубокой, свежей задаче и по своему содержанию! Трудненько придется всем остальным с нею равняться, даже и собственно в музыкальном отношении!..»²

К сожалению, у нас продолжают оставаться столь же актуальными слова Стасова, сказанные почти столетие назад: «Слушая "Нюрнбергских певцов", я поминутно думаю про себя: когда же станут давать эту чудесную оперу, наконец, и у нас? Я знаю, она страшно трудна, страшно сложна и для оркестра, и для певцов и в особенности представляется сущей каторгой для каждого дирижера. Да что же делать, когда все хорошее теперь сложно! Рано ли, поздно ли, но это необыкновенное, высокоталантливое произведение должно появиться на нашей сцене... Так чего же ждать еще? Чем скорее, тем лучше»³.

_________

¹ А. Н. Серов. Руслан и русланисты. Избранные статьи. Музгиз, 1950, т. I, стр. 200.

¹ Из письма Римского-Корсакова к сыну Андрею Николаевичу от 11 января 1906 г.

² В. Стасов. По поводу двух музыкальных реформаторов. Избранные сочинения. 1952, т. I, стр. 257–259.

³ В. Стасов. По поводу двух музыкальных реформаторов. Избр. соч. в 3-х томах. Музгиз, М., т. I, стр. 259.

Из писем Вагнера

Ф. Гейне¹

Дорогой Гейне!

Когда я писал «Летучего голландца», я был убежден, что не мог писать его иначе, чем писал. Материал — давно уже известный мне благодаря твоему однофамильцу² — приобрел во время моего знаменитого морского путешествия и пребывания в норвежских шхерах своеобразие и совершенно особую окраску, правда мрачную, однако заимствованную у природы, к которой мы все принадлежим, а не из умозрений болезненно мрачного мечтателя. Огромное, дикое море со сказаниями о нем — это стихия, которую невозможно втиснуть в современную оперу, а сказание о Летучем голландце, овеянное морем, сразу увлекшее меня настолько, что я почувствовал настоятельную необходимость художественно воспроизвести его, должно быть, как мне казалось, непоправимо искалечено, если будет отвечать в качестве либретто современным требованиям, то есть содержать пикантные напряженные ситуации и неожиданности и т. п. Поэтому я предпочел не вносить в сказание, как оно мне само представлялось, никаких изменений, кроме необходимых для драматического действия, с тем, чтобы все произведение было пронизано ароматом саги, ибо я полагал, что только так смогу зачаровать слушателей тем необычайным настроением, пребывая в котором и обладая при этом долей поэтического чувства можно полюбить это мрачнейшее сказание до такой степени, чтобы освоиться с ним. Такой же характер я придал и музыке: чтобы достигнуть своей цели, я не должен был смотреть ни влево, ни вправо, ни в чем не делать ни малейших уступок современному вкусу, ибо в противном случае я поступил бы не только нехудожественно, но и неумно. Мне пришлось сразу отказаться от современного построения арий, дуэтов, финалов и т. п. и вместо этого рассказать всю сагу одним дыханием, как этого требует хорошая поэма. Таким образом я создал оперу, и теперь, когда она поставлена на сцене, я не могу понять, как она могла понравиться, ибо она настолько несхожа с тем, что в настоящее время понимается под оперой, что мне ясно, как многого я требовал от публики, а именно сразу отвлечься ото всего, что до сих пор ей нравилось и занимало ее в театре. Однако то, что опера приобрела так много друзей не только в Дрездене, но особенно и в Касселе и в Риге, и даже завоевала широкую публику, кажется мне весьма важным указанием для нас: мы должны писать только так, как нам, немцам, внушает наше прирожденное поэтическое чувство: ни в чем не делать уступок иностранной моде, и материал выбирать такой, чтобы нравился нашим соотечественникам. Таким образом мы создадим оригинальную немецкую оперу: все, кто робеет перед этой задачей и будет брать за образец произведения иностранцев, имеют теперь перед глазами пример «Голландца», который, конечно, сочинен так, как никогда в жизни не сочинил бы француз или итальянец.

Твой Рихард Вагнер

Ф. Листу

Дорогой друг Лист! Как я узнал, Вы после беспримерных успехов Вашей жизни и артистической деятельности совсем недавно добились нового успеха, который, вероятно, ни в чем не уступает самому выдающемуся из Ваших прежних, а, может быть, в некотором отношении их я превосходит. Вы думаете, что я не могу издалека судить об этом? Послушайте же, могу ли я.

Ни один театр мира не счел нужным поставить мою оперу «Тангейзер». [...] Вам надо было на некоторое время поселиться вблизи маленького придворного театра и немедленно взяться за дело, чтобы Ваш друг, подвергающийся столь тяжким испытаниям, мог, наконец, хоть немного продвинуться: Вы недолго разговаривали и вели переговоры, Вы сами взялись за непривычную работу и разучили мою оперу. Будьте уверены, никто лучше меня не знает, что значит при данных обстоятельствах осуществить подобную работу: какой черт только не разучивает опер! Вам же было важно не только поставить оперу, но быть уверенным в ее успехе. Для этого надо было с головой уйти в работу, пожертвовать собой, всеми фибрами своей души, всеми способностями стремиться к осуществлению одной цели: чтобы произведение друга не только вышло на свет божий, но чтобы оно вышло хорошо и с пользой для друга. Вам надо было быть уверенным в удаче, ибо только ради удачи Вы взялись за дело: и в этом сила Вашего характера и Ваших способностей, — Вам это удалось.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Из писем Вагнера

Содержание