Л. Ауэр, И. Пиккель и И. Вейкман) с восхищением отзывались И. Тургенев, Ц. Кюи, Г. Ларош, Й. Иоахим и другие видные деятели русской и зарубежной культуры. На протяжении многих лет Давыдов был также солистом оперного оркестра. Немалое пропагандистское значение имела его дирижерская деятельность.

За 25 лет педагогической работы Давыдова в Петербургской консерватории (где он вел не только виолончельный, но и камерный и оркестровый классы) он воспитал огромное количество музыкантов. Среди его учеников непревзойденный «певец на виолончели» А. Вержбилович, А. Воробьев, С. Морозов, Н. Логановский, Д. Бзуль, А. Глен, А. Кузнецов, Ф. Мулерт, П. Федоров и многие, многие другие. У него стремились учиться и зарубежные исполнители. Известный чешский виолончелист Гануш Виган с гордостью называл себя учеником Давыдова. Его советам следовали немецкие виолончелисты Ю. Кленгель и К. Фукс. С именем К. Давыдова связано выдвижение русской виолончельной школы на одно из первых мест в Европе.

Будучи директором Петербургской консерватории (1876–1887), К. Давыдов ставил целью воспитание кадров образованных музыкантов. Стремясь максимально приблизить учебный процесс к будущей практической деятельности своих питомцев, он вводит публичные симфонические и оперные «упражнения» учащихся. Стараниями Давыдова в консерваторию были приглашены в качестве педагогов выдающиеся музыканты: А. Лядов, Ф. Блуменфельд, В. Сафонов, И. Витоль, А. Вержбилович и другие.

В 1887 году Давыдов, прогрессивные взгляды и творческая независимость которого не могли не вызвать недовольства властей и дирекции РМО, вынужден был покинуть консерваторию.

Последний период жизни Давыдова был заполнен концертными турне (с В. Сафоновым) по России и за границей. В те годы П. Чайковский вел переговоры с С. Танеевым о приглашении Давыдова в Московскую консерваторию, ко осуществить это не удалось.

И все же последние месяцы жизни Давыдов провел в Москве, где он начал свою деятельность. С энергией взялся он за организацию камерных концертов. В январе 1889 года, выступая вместе с Сафоновым на бесплатном утреннике для учащихся, в программе которого были бетховенские сонаты, он почувствовал себя плохо, и 14 февраля его не стало.

«Сегодня я совершенно сражен известием о смерти К. Ю. Давыдова», — писал на следующий день в одном из своих писем П. Чайковский. В многочисленных некрологах отмечались выдающиеся заслуги славного музыканта; Н. Кашкин называет его «одним из драгоценнейших и лучших украшений русского музыкального искусства», а В. Сафонов, отмечая, что «он умер, верно и бескорыстно служа своему искусству», писал: «...последние звуки, которыми его гений одарил людей... были принесены тому самому юношеству, которому он служил “сердцем чистым и духом правым”».

К. Ю. Давыдов посвятил всю жизнь любимому искусству, в котором утверждал правду, человечность и высокое воспитательное назначение; это и определяет актуальность традиций его школы. С наибольшей полнотой и последовательностью они воплощены в достижениях советских виолончелистов, успешно продолжающих развитие этой области искусства.

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Вокальные вечера

Надежда Казанцева

Русский романс XX века привлекает многих исполнителей и слушателей. Надежда Казанцева включила в программу своего интереснейшего концерта произведения Метнера, Прокофьева и Рахманинова. Артистка стремилась дать жизненные картины в крупных формах. Принцип цикличности осуществлялся и в прямом смысле (цикл С. Прокофьева на стихи А. Ахматовой), и в удачном объединении близких по мысли и настроению романсов у каждого из двух других авторов. Четыре романса Метнера из соч. 36 («Цветок», «Лишь розы увядают», «Испанский романс», «Ночь») и «Могу ль забыть» (соч. 32), прозвучавшие по воле исполнительницы без перерыва, создали единое поэтическое настроение. Внутренним единством отмечены и шесть романсов Рахманинова (соч. 38); так же было воспринято и исполнение одного из лучших творений Метнера — знаменитой Сонаты-вокализа.

Видимо, артистка глубоко продумала эмоциональный строй своей программы, подчеркнув в ней светлое оптимистическое начало. «Зимний вечер» Метнера (стихи Пушкина) с трагическими интонациями в фортепианных эпизодах был завершен просветленно, с глубокой верой в силу человека, умеющего сквозь жизненные бури пронести радость. «День сильнее ночи», — пела артистка в романсе Рахманинова «Ветер перелетный», и это было словом надежды и света...

Предельно точно передает Н. Казанцева авторский замысел, переживая каждую ноту. Отсюда и яркое ощущение стиля. Как убедительны, например, речитативные прокофьевские интонации, восходящие к поэтике Мусоргского! В «Сероглазом короле» (романс на стихи А. Ахматовой) паузы звучали как вздохи, прерывающие скорбный рассказ о смерти любимого. Исполняя цикл Прокофьева, Н. Казанцева идет непроторенным путем (цикл исполняется в Москве всего второй раз), и этот новый путь при всех трудностях умножает радость победы художника.

По-своему, свежо были прочтены и часто исполняемые романсы. Характерным в этом смысле был «Крысолов» Рахманинова. Глубокая взволнованность лирических эпизодов сочеталась с внутренне оправданным разнообразием в звучании рефренов.

Благородная эмоциональность и теплота находят выражение

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛАХ

Вокальные вечера

Надежда Казанцева

Содержание