Выпуск № 11 (276) | 1961

поэмы. Эпические картины занимают большое место в 24-х прелюдиях и фугах. Некоторые из музыкальных образов этого цикла родственны народным сказам, былинам. Порой чувствуется близость к интонационно-образному строю народных сцен из опер Мусоргского, Бородина.

Еще более полно проявилась эта тенденция в Одиннадцатой симфонии, народной музыкальной драме, где главным действующим лицом выступает народ. Опираясь на некоторые принципы оперного творчества Могучей кучки (прежде всего Мусоргского), Шостакович развивает эти традиции в рамках инструментальных жанров.

Отсюда пролегают пути и к Двенадцатой симфонии; ее можно назвать народно-героической эпопеей.

Создавая свое новое сочинение, композитор реализовал давнишний, долго вынашиваемый замысел, в какой-то мере связанный с его личными воспоминаниями о 1917 годе. Этот замысел он пытался воплотить еще в своей Второй симфонии («Посвящение Октябрю»), написанной к десятилетию Великой Октябрьской революции. Однако молодому композитору не удалось тогда найти музыкальные образы и средства, соответствующие избранной теме.

Шли годы. Д. Шостакович стал автором Пятой симфонии. После нее он задумал большую вокально-симфоническую композицию о Ленине. «Воплотить в искусстве исполинский образ вождя — невероятно трудная задача, — писал композитор, — я хорошо это осознаю. И когда я говорю о сюжете моей симфонии, я разумею не исторические события, не биографические факты, связанные с именем Владимира Ильича, а лишь общую тему, общую идею произведения. Я давно и упорно думал над тем, как передать эту тему средствами музыки. Симфония задумана мной как произведение, исполняемое оркестром с участием хора и певцов-солистов. Я тщательно изучал поэзию и литературу, посвященную Владимиру Ильичу. Надо создать текст симфонии, который будут петь. Этот текст, главным образом, составляется из стихов поэмы Маяковского о Ленине. Кроме того, я хочу использовать лучшие из народных сказов и песен об Ильиче, из стихов, которые сложили о нем поэты братских республик. Я не боюсь соединить в симфонии произведения разных поэтов о Ленине. Внутреннее художественное единство текста заключается прежде всего в том чувстве, которым дышит каждое народное слово о Ленине. Музыкальную целостность должна сохранить и музыка симфонии — единая по замыслу и средствам выражения. Для симфонии будут использованы не только слова народных песен о Ленине, но и их мелодии» ¹.

Этот замысел не получил воплощения. Но примечательно, что уже тогда композитор много думал о Ленинской симфонии, тщательно собирал и изучал литературный материал. Все передуманное и перечувствованное не могло не отразиться в музыке Двенадцатой симфонии. Но в ней он избрал другой путь: не нужно слов, пусть сама музыка рассказывает о Ленине, о революционном Петрограде, о залпе «Авроры». Чтобы достигнуть этого, надо было придать музыкальным образам максимальную конкретность, смысловую точность, предельную выразительность.

Двенадцатая симфония как бы продолжает Одиннадцатую. Они составляют дилогию (кто знает, не разрастется ли она со временем в трилогию!). Эти произведения родственны друг другу. Их род-

_________

¹ Дм. Шостакович. Моя работа над Ленинской симфонией. «Литературная газета» от 20 сентября 1938 г.

ственность проявляется в особенностях строения цикла, в интонационно-образном строе. Двенадцатая, как и Одиннадцатая, состоит из четырех частей, исполняющихся без перерыва (каждая часть имеет программное наименование). В обеих симфониях сказалось то стремление к «музыкальной целостности», о котором говорил Д. Шостакович в связи с первоначальным замыслом Ленинской симфонии. Их интонационный язык берет свое начало и в песнях революции и в оборотах и приемах, идущих от Мусоргского. Однако в Двенадцатой композитор не пользуется методом «свободного цитирования» песенно-революционного фольклора. Правда, в первой части возникают отголоски песни «Смело, товарищи, в ногу». Но это не цитата. Знакомый песенный оборот звучит так, как если бы он принадлежал самому композитору, был частью его мелоса. Да, кроме того, этот оборот очень краток. Есть и другие стилевые различия между этими произведениями. В Одиннадцатой больше плакатности, изобразительности, порой определяющих некоторые музыкальные детали. В Двенадцатой симфонии изобразительное начало играет меньшую роль (за исключением третьей части). Автор зачастую обходится без тех программно-картинных деталей, которых немало было в симфонии о 1905 годе.

Первая часть Двенадцатой рисует революционный Петроград. Композитор связывает содержание этого Allegro с событиями апреля 1917 года, когда Ленин вернулся в столицу, когда прогремел голос вождя: «Никакой поддержки Временному правительству!.. Вся власть Советам!»

Шостакович — певец Ленинграда, с которым так тесно связана его творческая жизнь. В Седьмой симфонии он воплотил величаво-прекрасный облик города на Неве, строгую красоту ленинградских площадей, проспектов, набережных. В Одиннадцатой симфонии изображен Петербург — столица Российской империи, оплот царизма. Но в том же произведении звучат голоса петербургских окраин, возникают образы трудового люда: здесь и горе, и гнев, и борьба, и вера в грядущую победу. А в финале этой симфонии и в первой части Двенадцатой показан Петроград, охваченный революционным пожаром.

Многие из циклических произведений Д. Шостаковича открываются частью, сохраняющей форму сонатного Allegro, но написанной в медленном темпе. Когда обсуждалась Десятая симфония, композитор говорил о том, что ему хочется сочинить «настоящее сонатное Allegro». Первая часть Двенадцатой и является таким сонатным Allegro — по-бетховенски мужественным и волевым. В нем две основные темы, взаимодополняющие друг друга. Первая тема звучит во вступлении. Широкая, богатырски мощная, она затем переходит в главную партию и здесь приобретает подвижность, огромную внутреннюю энергию. Тема побочной партии напевнее, мягче. Но, как сказано выше, она не противостоит возникшим ранее образам. Обе темы приобретают значение лейтмотивов. Их роль в драматургии симфонии весьма значительна.

Шостакович — великий мастер симфонического развития. Это его качество полностью проявилось и в первой части Двенадцатой, ее музыка захватывает своей нарастающей динамикой. Особенно сильное впечатление производит разработка, неудержимо увлекающая своим стремительно-напористым движением. Как будто несется бурный, клокочущий поток раскаленной лавы; он вливается в бушующее огненное море — начало репризы. Главная тема овладевает всем оркестром. К ней вернулась широта звучания, свойственная вступительному разделу. А у литавр и малого барабана — тревожный ритм, продолжающий движение разработки.

В своих симфониях Шостакович обычно избегает точных реприз. Начало динамической репризы у него часто совпадает с генеральной кульминацией. Так обстоит дело и в первом Allegro Двенадцатой симфонии.

Хотя между темами и не возникает музыкально-драматургического конфликта, музыка этой части с огромной силой передает ощущение титанической борьбы. Конфликтность раскрывается не в сопоставлении тем, а в процессе их развития.

Звучность стихает, но до самого конца части сохранен ритмический пульс ударных, как бы напоминающий: борьба про-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание