Выпуск № 11 (276) | 1961 - страница 69

совпала бы с языковой и в то же время не искажала смысла слова.

Теперь наши маленькие комнатки в гостинице превратились в штаб по постановке оперы. Здесь собирались художники, портные, бутафоры и другие участники спектакля.

Работу над декорациями поручили Ханойскому художественному институту. Директор этого института, замечательный художник Чан Ван Кан со своими учениками горячо принялся за работу. Мы просмотрели десятки репродукций пейзажей русских художников, фотоэтюдов и снимков. Приходя к художникам в мастерскую, мы заставали их буквально «заваленными» материалами пушкинских времен. От художников мы ехали к портным или в мастерскую, где делали реквизит. Какую радость доставляла нам всем каждая сделанная вещь! Ведь все это готовилось впервые для первой постановки оперы во Вьетнаме!

Балетмейстер из национального ансамбля — Лань робко взялся за постановку мало знакомых ему русских танцев; в этом ему тоже надо было помогать.

Долгое время нас огорчал оркестр. Два дирижера, не поверив в свои силы, оставили работу, и только третий, By Лыонг, довел ее до конца. Симфонический оркестр был создан во Вьетнаме в 1959 году. В этом помогли республике и специалисты стран народной демократии, и особенно советские специалисты. Но все же оркестр был очень молод. Впервые мы услышали в его исполнении Вторую симфонию Чайковского и его торжественную увертюру «1812 год». Оркестр выступал на открытой эстраде, было жарко и, как всегда в Ханое, очень влажно. Оркестрантам приходилось по нескольку раз за вечер подкручивать колки и настраивать инструменты, которые от сырости и влаги не держали строй.

Скоро уже все участники постановки не помещались в классе. Репетиции были перенесены в дом из бамбука и циновок, специально построенный для этой цели в городке. Когда мы приезжали в общежитие, русская классическая музыка вплеталась в национальные вьетнамские мелодии.

А по вечерам в гостинице собирались солисты. Приходили гримеры со своими чемоданчиками. Составлялись столы, все зеркала и настольные лампы шли в ход, а если их не хватало, мы занимали у соседей. До глубокой ночи работали над гримом. Это было трудно, но все много смеялись, особенно когда лепили носы.

В мае репетиции были перенесены на сцену Ханойского театра. Теперь уже наши комнаты не вмещали всех исполнителей, так как необходимо было гримировать хор и балет. И опять после трудового дня в училище и репетиций в театре мы вечером ехали в городок, где наш «павильон» уже кипел шумом голосов и смехом: ведь все участники спектакля были молоды, самому старшему из них едва исполнилось 24 года. Портные приносили и примеряли костюмы, все участники спектакля, надев костюмы, по одному проходили перед нами, и мы закалывали, ушивали, укорачивали, удлиняли... А в это время за столами, те, у кого уже «приняли» костюм, гримировались, причесывались или просто ходили, садились, «обживая» непривычную одежду. Ведь певицы впервые вместо шелковых брюк одевали длинные платья, нужно было привыкнуть к ним, чтобы носить их с тем благородством и грацией, как это было в пушкинские времена. А между тем шел май, наступало лето, температура упорно ползла вверх к +30, +40°. Ночи не приносили прохлады.

Возвращаясь поздно из городка домой, мы видели на улицах под фонарями женщин с вязанием в руках, студентов с книгами, стариков, шелестящих листами газет. Разостлав циновки прямо на тротуарах, спят люди, истомленные зноем. Жара сделала нашу работу более трудной, но не ослабила ее темпа.

Премьера была назначена на 20 мая, по городскому радио транслировали отрывки из оперы в магнитофонной записи: надо было познако-

Татьяна — Зау

мить публику с новой для нее музыкой, с новой формой музыкального искусства. К каждому театральному билету прилагалась книжечка-либретто, другое, составленное по актам, либретто ждало зрителя на кресле в театре, кроме того, перед каждым актом диктор объяснял содержание картин.

На 16 мая была назначена первая «прогонная» репетиция. Ее еще нельзя было назвать генеральной, просто это была первая репетиция в костюмах, гриме, в декорациях. Каково же было наше удивление и волнение, когда мы увидели зал, до отказа наполненный зрителями! Это были студенты Музыкального училища, педагоги, композиторы, художники, артисты различных театров. Конечно, в таких условиях ни о каких остановках и замечаниях по ходу действия не могло быть и речи.

Поднялся занавес, «няня» варила варенье и вела беседу с «Лариной», милой тоненькой Лети, которую пришлось укутать огромным количеством ваты, чтобы сделать похожей на русскую помещицу. Одна картина сменяла другую. Первые зрители стали первыми горячими поклонниками спектакля. Их одобрение окрылило нас: значит, новая для Вьетнама форма музыкального искусства была понята и принята, значит, классическая русская музыка близка и понятна всем людям... Остальные две генеральные прошли также при полных залах.

И вот пришло 20 мая — день премьеры. В начале шестого — все в сборе. К 7 часам к освещенному подъезду театра одна за другой подъезжали машины: на первый спектакль были приглашены работники всех посольств, аккредитованных в Ханое, члены правительства и руководящие работники различных учреждений. Мы сидели в зале. Десятки вентиляторов бесшумно крутили огромные лопасти, двери из зала в фойе и на улицу были открыты. Чисто звучали молодые голоса, дуэт и квартет первого акта прошли без единой ошибки. Заливисто прозвенел бубенчик, процокала копытами лихая тройка, на сцене появились Онегин и Ленский: Зын и Динь. С тревожной радостью все смотрели на сцену. Как легко и просто двигаются молодые артисты по сцене, как естественны их жесты, как верно передают они образы, созданные Пушкиным и Чайковским! Из всех находящихся в зале только мы могли в полной мере понять, оценить огромный, упорный труд исполнителей, вложенный в каждую ноту, в каждый шаг по сцене.

В антракте перед «греминским» балом ко мне подошел пожилой вьетнамец — он, как я потом узнала, работает в университете. Глаза его радостно сияли. «Посмотрите, — сказал он, — что написано над сценой». Я подняла голову и под лепным барельефом увидела цифру — «1911». «Видите, — сказал он, — 1911, а сегодня 1961 год — 50 лет стоит театр, и первый раз за полвека звучит в нем оперная музыка». И затем, намекая на только что прошедшую сцену дуэли, улыбнув-

Татьяна — Зау, Онегин — Зын

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Татьяна — Зау

Татьяна — Зау, Онегин — Зын

Содержание