шись, добавил: «Первая опера и первый снег во Вьетнаме».

Особенно радостно было нам, когда уже через несколько дней после премьеры наши специалисты, работающие в различных институтах и учреждениях Ханоя, подходили к нам со словами: «А вы знаете, сегодня у нас в институте студенты пели отрывки из “Онегина”». И действительно, скоро нам самим пришлось услышать арии из «Онегина», которые пели работники гаража и обслуживающий персонал гостиницы. Это означало, что музыка понравилась, привилась в народе.

Петербургский бал

Русские песни звучат по радио в Ханое часто, но настоящее распространение получила одна, которую поют и в одиночку и хором — это «Подмосковные вечера». Однажды на улице ко мне подошел юноша и, с трудом подыскивая русские слова, сказал: «Напишите мне, пожалуйста, по-русски песню “Подмосковные вечера”».

Находясь далеко от своей страны, услышать родную мелодию так же радостно, как встретить близкого друга. Однажды далеко от Ханоя, идя по шоссе, мы вдруг услышали мелодию «Сулико». Мы ринулись сквозь кусты, прямо туда, откуда неслась песня. Обычно мы бывали осторожнее, так как в траве и кустах в лучшем случае можно набрать пиявок, но здесь, позабыв обо всем, устремились на звук песни... Перед нами открылась река. Небольшой бамбуковый плот медленно плыл по воде, им управлял вьетнамец в островерхой шляпе. Ловко орудуя шестом, он удерживал плот на середине реки. На плоту сидели большие птицы, очевидно, бакланы, время от времени они ныряли и снова взбирались на плот, держа в клюве рыбу. Так они помогают рыбакам. Вьетнамец пел неизвестно как залетевшую сюда нашу родную «Сулико». Мелодия была положена уже на вьетнамский текст. Мы долго стояли у реки и все слушали, пока голос не замер вдали.

«Онегин» шел ежедневно, и каждый раз театр был переполнен. Уже в первые дни Министерство культуры получило огромное количество заявок от различных организаций. Билетная касса открывалась в 8 часов утра, а уже с четырех часов к театральной площади направлялось большое количество велосипедистов — это была очередь на «Онегина». Однажды в театре Линь сообщил мне: «Южновьетнамское радио передало, что сообщение о постановке “Евгения Онегина” в Ханое — провокация, что этого не может быть». Все мы от души посмеялись над этим сообщением.

Шел уже седьмой спектакль. В этот вечер у нас были неотложные дела, и мы вышли из театра в середине спектакля.

Жаркая, тропическая ночь без малейшего дуновения ветерка. Крупные незнакомые звезды на черно-синем небе, гладкоствольные ореховые пальмы фейерверком рассыпают в вышине пышные букеты листьев. Кроны деревьев манго выделяются темными пятнами на более светлом фоне неба. Широко открыты многочисленные двери театра, выходящие из фойе на маленькие изящные балкончики — ложи. Полосы света врезаются в тьму ночи, и в тропическую ночь льется музыка Чайковского.

2 июня 1961 г. мы уезжали домой.

Теперь к нам в Москву часто приходят письма со знакомой вьетнамской маркой. Друзья пишут о своих трудностях, радостях и успехах. Вот и сейчас перед нами «Литературная газета», присланная из Ханоя. На первом листе крупный заголовок — «Наша гордость». «Я сижу на спектакле “Евгения Онегина” и с гордостью смотрю на сцену», — так начинает свою статью вьетнамский корреспондент.

Конечно, «Евгений Онегин» — это только начало, первый шаг на большом пути. Впереди — огромное поле деятельности для талантливой молодежи искусства народного Вьетнама.

К ЮБИЛЕЮ ПАБЛО КАЗАЛЬСА

Д. ОЙСТРАХ

На фестивале в Праде

...Путь в Прад ведет через Перпиньян, главный город департамента Восточные Пиринеи. Это крайний юг Франции, испанская граница совсем неподалеку. Переезд от Парижа прошел быстро, и солнечным июльским утром я вышел на перрон вокзала в Перпиньяне. Несмотря на ранний час, здесь же состоялась первая дружеская встреча: Иегуди Менухин приехал за мной, и спустя несколько минут наша машина помчалась по горной дороге — до Прада 40 километров. Мы любовались красивейшими пейзажами, Менухин рассказывал о Казальсе, о том, какую радость испытывают музыканты, общаясь с этим замечательным человеком и великим артистом. Менухин выступал на фестивале с разнообразными программами; участвовала в фестивальных концертах и его сестра Хефзиба, отличная пианистка.

Но вот и Прад, маленький уютный городок (всего около 6 000 жителей), получивший всемирную известность задолго до того, как здесь одиннадцать лет тому назад впервые состоялось международное музыкальное празднество. После поражения испанской революции в Праде поселился Казальс. В знак протеста против кровавого режима Франко, он дал обет молчания и прекратил концертную деятельность. Лишь с 1950 г. Казальс стал принимать участие в Прадских фестивалях, руководимых им, а в самые последние годы также и в фестивальных концертах Пуэрто-Рико, где он живет в настоящее время.

Что привело Казальса в Прад? Близость родины. Здесь, в предгорьях Пиринеев, он дышал воздухом Испании, слышал родную каталонскую речь, перед его взором возвышалась снежная вершина Канигу. Казальс страстно любит горы и каждое лето проводит несколько недель в горной местности. Но в швейцарском городке Церматт он не только наслаждается красотами Альп; здесь он трудится, занимается с многочисленными учениками, приезжающими к нему для совершенствования из разных стран. Клуб горных проводников Швейцарии избрал Казальса своим почетным членом и он чрезвычайно горд этим званием. «Великолепные люди, — говорит он о проводниках, — честные, чистые, справедливые, смело глядят смерти в лицо».

...Проезжаем мимо рынка. Весь колорит — типично южный: пестрая толпа, громкий говор, много фруктов, цветов. «Главная магистраль» — улица Пау (по-каталонски) Казальса... Домик, где он провел многие годы изгнания. Во время немецкой оккупации жизни его не раз грозила опасность. А вот и старинная церковь — в ее помещении проходят фестивальные концерты. Замечу попутно, что у организаторов фестиваля (генеральный секретарь — брат Казальса, Энрик) довольно сложные отношения с кюре — настоятелем церкви Сен-Пьер, бывают и нелады. Так как вход на репетиции свободный, то народу приходит много. По мнению церковного начальства, летние курортные туалеты публики нарушают «святость места». Но... немалые доходы вынуждают кюре в конце концов идти на уступки.

...Мы едем дальше, углубляемся в горы, все более величественные, суровые, пустынные. Наша цель — живописная деревушка Молитж-ле-Бэн, небольшой курорт в семи километрах от Прада. Здесь лечебные серные источники, а на берегу горной речки, окруженной обширным парком, комфортабельный отель, в котором живут приез-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Петербургский бал

К ЮБИЛЕЮ ПАБЛО КАЗАЛЬСА

Д. ОЙСТРАХ

На фестивале в Праде

Содержание