Выпуск № 11 (276) | 1961 - страница 44

думал бы, что Вы просто шутите. По получении Вашего упрека я невольно стал думать о разных сходствах и так вошел в роль сыщика, что сразу открыл целый ряд преступных плагиатов у великих композиторов. Во-первых, тот же Шуман украл тему своего концерта у Бетховена

Пример

(Les Adieux). Как видите, здесь сходство и в гармоническом скелете, и в остановке на тонике, тогда как у Вас схема кажется не имеет в середине голой доминанты. Тот же Бетховен украл первую тему своей 1-й f-moll’ной сонаты у Моцарта из g-moll’ной симфонии. Он же украл свою Крейцерову сонату

Пример

у Баха

Пример

Даже Шопен со своим польским гонором не постеснялся на 2-й теме Крейцер[овой] сонаты

построить два своих As-dur’ных вальса

Пример

Вообще все они, как видно, были большие жулики и больше заботились о приращении своей собственности, чем о неприкосновенности чужой... Современные гении куда честнее — для того, чтобы только отнюдь не заимствовать невзначай из существовавшей до них музыки, они просто закрыли на нее глаза и благодаря этому им действительно удается создать нечто, неспособное никогда напомнить нам о всем том, что мы, глупые, любили...

Фу, как я разболтался, а ведь мне надо еще кое в чем исповедоваться перед Вами, чего я, к сожалению, не могу отложить до нашего свидания в октябре. Я должен Вам признаться по секрету на ушко, что утопаю и жду, не протянете ли Вы мне соломинку, за которую я мог бы ухватиться... Эта моя утопия не что иное, как фаготы и кларнеты. Как ни мало я о себе воображаю, но дилетантом не чувствую себя вообще в музыке, кроме оркестровки... И еще добро бы, если бы я был здесь до конца дилетантом, то есть обладал бы способностью превращать серьезное дело в легкомысленную детскую забаву — тогда может быть из этого что-нибудь и вышло. Но я хотя и считаю оркестровку, как и вообще элемент звучности самой по себе, не столь существенной областью нашего искусства, но отнестись к ней с тою дерзостью, какую, например, в наше время проявляют все в отношении к гармонии, форме и т. д., — этого я никак не могу. Да и Вы сами тем значением, какое Вы обычно в нашем разговоре придаете «звучности» самой по себе, никак не настраиваете, не благословляете меня на большее легкомыслие в этом деле. Так протяните же мне эту легкомысленную соломинку — ведь я прямо до дурноты дошел в своих напряженных попытках определять с той же точностью и верностью выбор инструментов оркестра, с какой я привык определять гармонию и все другое в своем сочинении... И дело тут вовсе не в учебе!!! Я и раньше не ленился учиться, да и теперь не перестаю читать и партитуры и книжки разные, но это мало помогает... Ведь я никогда в жизни не слушал ни одной симфонии, думая об ее оркестровом изложении, так же как не мог никогда слушать Вашу игру и делать при этом свои пианистические наблюдения. Особенно мало помогают книжки по оркестровке (инструментовку я все-таки немножко знаю), ибо по этим книжкам можно научиться оркестровать симфонии Бетховена, Моцарта, словом то, что уже оркестровано, но никак не вообще и не свои мысли. Вижу, чтобы научиться оркестровать, мне грешному нужно научиться также непосредственно чувствовать, осязать оркестр и каждый инструмент в отдельности, как я научился осязать ф[орте]п[ьяно], начав играть с 6-летнего возраста... и тогда, если я доживу, то лет через сорок мне может быть удастся переплавлять свои мысли в оркестр... Утопия, да и только!!...

Беспокою Вас сейчас своими ламентациями только потому, что должен же, наконец, доинструментовать готовый уже концерт, впредь же ре-

шаю не браться больше не за свое дело. Реально моя просьба выражается в следующем: 1. пришлите соломинку в виде одного слова в ответ на вопрос, смею ли я быть более легкомысленным? 2. могу ли я уже теперь прислать Вам маленькие образчики по нескольку тактов своего утопического искусства с тем, чтобы Вы прислали их мне с Вашей отметкой по пятибалльной системе и, наконец, 3. уделите ли Вы мне часок для просмотра моей партитуры, когда приедете в Париж?

Сейчас прошу кратчайшего ответа только на эти три пункта.

Простите за длинноты письма.

Очень кланяюсь Вам и всем Вашим

любящий Вас Н. Метнер

С. Рахманинов — Н. Метнеру

Дорогой Николай Карлович.

Вчера вечером получил Ваше письмо и спешу сказать, что буду с нетерпением ждать Ваши «образчики». Присылайте! Обещаю помочь, как могу! Но не забывайте, что «могу» я мало и что я болен той же болезнью, что и Вы.

Все же не придирайтесь к себе чрезмерно! Кончайте скорей! А мелкие поправки всегда будут и приступать к ним легче после прослушания Вами вещи.

Всего лучшего!

Ваш С. Р.

22-е сентября 1926.

Н. Метнер — С. Рахманинову

28 сентября 1926 г.

Дорогой Сергей Васильевич!

Во-первых, большое Вам спасибо за Ваше письмо! Посылаю Вам несколько своих пасьянсов ¹... Дошел до форменного безумия. Мозги превратились в какую-то яичницу. Желая выписать для Вас из своих набросков примеры своего «искусства», начал опять все переделывать и потому, чтобы, наконец, остановить свою мельницу, попросил сделать выписки Анюту ².

Вижу ясно, что никогда не одолею всю эту оркестровую бухгалтерию. Я люблю раскладывать пасьянсы, но если бы от их исхода зависела судьба моих сочинений, то я возненавидел бы их, как возненавидел сейчас инструментовку. Попытаюсь возможно кратче объяснить Вам, что именно меня доводит до безумия в этом деле и в каком смысле я жажду Вашей критики. Меня искренне не интересует (или весьма мало интересует) красочность, колорит звучностей, ибо я искренне верю, что он лежит главным образом в самой музыке. А так как я в своем деле могу быть только искренним, то я и не гонюсь за самодовлеющей красотой оркестровых комбинаций, а лишь за их практичностью в смысле динамического рельефа. Выбирая тот или другой инструмент для своей мысли, я не хочу, чтобы он добавлял к ней нечто от себя, но лишь только, чтобы он ничего от нея не убавил. И только в этом смысле я никогда, разумеется, не поручил бы, например, тромбону изящного пассажа с трелями... Я, конечно, по мере сил усвоил себе принцип уравнения отдельных групп из сочинений Римского-Корсакова. Но когда я пытаюсь, «уравнивать» всю эту компанию на практике, то тут-то я вижу, что у меня никакой практики нет, да верно и не будет никогда. Всего больше сводят меня с ума столкновения «единиц», для избежания коих приходится либо менять голосоведение (чего я не могу заставить себя сделать даже под страхом смерти), либо увеличивать число бойцов на другом фланге... Прямо Ватерлоо какое-то!..

Итак, дорогой Сергей Васильевич, не затрудняйте себя слишком внимательным рассмотрением тех мараний, которые я посылаю Вам сейчас и которые я может быть еще пришлю Вам через, некоторое время. Взгляните боком, своим опытным взглядом, и скажите только, не убита ли сама мысль всеми этими бойцами и если она не убита, то я уже почту себя счастливым отцом. И еще нет ли каких грубых ошибок? Еще прощу иметь в виду, что на каждый фрагмент моего бедного концерта мною сделано подвести тысяч пасьянсов и что те, которые я посылаю Вам, может быть случайно, самые неудачные...

Всего хорошего! Спасибо!

Ваш Н. Метнер

P. S.

Ведь Вы все же приедете в конце октября?

Н. Метнер — С. Рахманинову

4 октября 1926 г.

Дорогой Сергей Васильевич!

Сегодня получил Ваше письмо ¹ (с образчиками) и благодарю Вас от всей души. Все Ваши замечания принял к сведению. Особенно оценил, что Вы не лишаете меня надежды на возможность, «удовлетворительного окончания» моей работы. Боюсь только, что не по доброте ли Вы меня обнадеживаете?.. Относительно того, «самые ли уяз-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Пример

Пример

Пример

Содержание