Выпуск № 9 (274) | 1961 - страница 46

дополняют решительные волевые интонации их квинтета из первого акта (астронавты впервые вступили на Марс) и динамичный, построенный на многообразных сменах метра (5/4, 3/4, 4/4) заключительный ансамбль (в спектакле ростовчан он, к сожалению, опущен), в котором герои дают волю своей радости по поводу скорого возвращения на Землю.

Другой обобщенный музыкальный образ — таинственная зыбкая мелодия (цепь нисходящих хроматических созвучий), как бы олицетворяющая все фантастическое, неведомое, что связано с полетом на Марс. Свежо и неожиданно вплетается она в дуэт влюбленных — советского командира Соколова и марсианки Ле.

Немалую роль играет музыка и в обрисовке отдельных персонажей. Среди них самым интересным оказался завхоз Костя Подушкин. Интересным уже потому, что его характер не укладывается в шаблонную схему, разделяющую опереточных героев непроходимой стеной на положительных и отрицательных. Подушкину отнюдь не чужды те самые пережитки, которые он безуспешно пытается привить своим новоиспеченным друзьям — марсианам Ми и Зи. Нет-нет, да и проявится в нем деляческая жилка. В то же время ясно, что в Подушкине это не главное, что, в сущности, человек-то он хороший. И потому так естественно выглядит его готовность в решительный момент принести себя в жертву ради товарищей. Разные стороны натуры Подушкина раскрыты в его двух песенках: «Была учеба мне обузой...», в которой герой предстает этаким ловким малым, и «Большая Бронная», неожиданно открывающая в характере Подушкина лирическую струнку.

По-настоящему остроумно, с выдумкой написаны эпизоды, в которых, помимо Подушкина, участвуют юные астронавты Вера и Сеня, по-детски наивно пытающиеся скрыть свою любовь от «грозного» начальства, добродушный повар Пал Палыч, охотно передающий кулинарный опыт марсианской поварихе Ма. К сожалению, самые яркие, запоминающиеся сцены, в которых, кстати, полнее всего раскрывается идея пьесы, не несут основной драматургической нагрузки. Увы, как только дело дошло до сюжетной интриги, авторам изменила выдумка, и они прибегли к «спасительным» штампам. Так появились на Марсе представители некой капиталистической державы «Бизонии» — бутафорские, картонные фигуры, беспрерывно потрясающие оружием и танцующие рок-н-ролл. Быстро исчерпав ситуацию с «бизонцами» (их уже во втором действии разоблачают и обезоруживают), авторы спешат завязать новый конфликт с помощью... марсианских хищников-азавров, нападающих на советский ракетоплан. И дело даже не в том, что этот конфликт разрешается также быстро. Главное, что коллизии с нападением азавров, взрывом запасов горючего весьма поверхностно связаны с характерами и взаимоотношениями героев и потому оставляют зрителей равнодушными.

Неубедительно показано зарождение лирических чувств между суровым командиром ракетоплана и прекрасной марсианкой Ле. Авторы либретто использовали здесь ситуацию, знакомую по толстовской «Аэлите», но не смогли найти оригинального решения. И хотя композитор оказался щедрее драматургов и написал для Соколова и Ле обширные вокальные партии, сценически мужественный астронавт очень быстро превратился в мелодраматического опереточного героя, на долю которого выпадает много вздохов и мало поступков, а Ле так и осталась «голубой» героиней.

Словом, первая «космическая» оперетта порадовала хорошей музыкой, свежими находками в тексте, в обрисовке отдельных персонажей и огорчила драматургическими штампами. Что же берет верх в общем впечатлении от оперетты — авторские удачи или промахи? Пожалуй, скорее удачи, а главное те добрые хорошие чувства, которыми согреты взаимоотношения героев.

Хуже обстоит дело с другой новинкой — музыкальной комедией А. Артамонова «Третий лишний». Вполне естественно и заслуживает всяческой поддержки стремление театра пропагандировать творчество ростовских авторов. Но «своим» следует предъявлять столь же высокие художественные требования, что и любым другим авторам. А ведь только эстетической нетребовательностью можно объяснить появление в репертуаре театра спектакля «Третий лишний». Серьезный разговор о путях, которыми приходит в жизнь советская молодежь, автор либретто А. Гра попытался втиснуть в сюжетный каркас, словно взятый напрокат из допотопного, пустого водевиля, где все основывается на принципе: чем меньше смысла, тем лучше.

Вполне понятно, что такая попытка окончилась неудачей. Герои пьесы — советские студенты, едущие работать на целину, вынуждены совершать нелепые, фальшивые поступки, произносить банальные слова.

Давно уже не приходилось встречать ни на сцене, ни в кино столь «лобового» отрицательного героя, каким изображен в пьесе студент Сергей Цветков, каждый выход которого сопровождается назойливой демонстрацией его очередного порока.

Всем, казалось бы, ясно, что он за тип, а вот вроде бы неглупая студентка Ася догадывается об этом только под занавес. Раньше нельзя — иначе оперетта кончится.

Конечно, не все в «Третьем лишнем» одинаково плохо. Музыка ростовского композитора А. Артамонова, опытного профессионала, значительно выше по уровню, чем пьеса. Композитору удались, например, массовые молодежные номера (хор «Когда каштан цветет», карнавальный дуэт Аси и Маши), хорошо передающие настроение беззаботного, молодого веселья, или такие искренние лирические высказывания героев, как первое ариозо Павла, его дуэт с Асей. Но и в работе композитора подчас встречаются явные срывы. Огорчает тривиальная бледная музыка балетного дивертисмента, очень не вяжутся с образами людей нашего времени некоторые музыкальные характеристики, выдержанные в духе старинного салонного романса или банального вальса. Чего стоят, например, меланхолические вздыхания Павла на карнавале («Пройдут года незаметно...»)

В целом «Третий лишний» подтверждает еще раз непреложную истину — нельзя решать современную тему устаревшими средствами. Она упорно сопротивляется такому подходу и беспощадно «мстит» авторам, отчетливо выявляя слабости их профессионального мастерства, недостаточное знание ими жизни.

«Звездный рейс»
Зи — Р. Аллов, Подушкин — Ю. Марков

Ну, а что же театр? Удалось ли ему приумножить достижения композиторов и драматургов, преодолеть их слабости?

Скажем, прежде всего, что каждый спектакль вне зависимости от его качества радовал интересными актерскими работами. В «Звездном рейсе» — это Вера и Сеня, которых живо, непосредственно, изящно играют Е. Комарова и Р. Ростинин, это добрая Ма в исполнении «ветерана» ростовской сцены А. Сергиенко (поражавшей и в других спектаклях своим кипучим, поистине молодым темпераментом), это Пал Палыч — В. Клекерт, марсиане Ми и Зи — А. Гридасов и Р. Аллов. И, наконец, превосходный Костя Подушкин — Ю. Марков. Надо сказать, что и другие образы, созданные молодым талантливым артистом, будь то трогательно-смешной Антоша («Соловьиный сад») или скромный циркач Костя («Цирк зажигает огни»), очень жизненны, правдоподобны.

Подлинной героиней спектакля «Третий лишний» (и в известной мере его спасительницей) оказалась «медсестра Клавочка» — сиречь переодетый в женское платье Жорка Иванов, друг Павла, — которую блестяще изображает А. Ветров. Собственно говоря, Иванов-Клавочка — превосходно сделанный эстрадный номер. Своеобразное комедийное дарование А. Ветрова ярко проявилось также в роли Одиссея («Цирк зажигает огни»). Запомнился и артист В. Христенко. Даже такому «голубому», одноплановому герою, как Павел из «Третьего лишнего», он сумел придать волевые, решительные черты. А его Григорий Тополь («Соловьиный сад») — это живой, современный образ.

И все же актерские штампы, идущие во многом от шаблонных опереточных амплуа, дают себя знать в спектаклях ростовчан. Думается, что командир советских астронавтов Соколов мог бы стать в «Звездном рейсе» более яркой фигурой, если бы исполнитель этой роли В. Ловковский не изображал его таким типичным «героем-любовником», если бы он не подменял в своей игре чувство чувствительностью, а суровую мужественность — ложной патетикой. Почему бы и артистке Л. Краузе не держаться проще, естественнее? Уж очень манерной, выдуманной выглядит ее марсианка Ле. Да, роль Сергея Цветкова в «Третьем лишнем» весьма неблагодарна. Но артист А. Лукьянов подошел к ней, пожалуй, еще

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

«Звездный рейс»Зи — Р. Аллов, Подушкин — Ю. Марков

Содержание

«Звездный рейс»
Зи — Р. Аллов, Подушкин — Ю. Марков