Выпуск № 8 (273) | 1961 - страница 31

ренних переживаний героев в эмоциональных «откликах» их танцевального антуража: безымянные партнеры солиста или солистки как бы воплощают их чувства, их состояния. Причем каждый раз окружение солиста или солистки представляет собою как бы «материализацию» его индивидуальных свойств и характерных черт. Таковы юноши — у Ферхада, девушки — у Ширин, шуты и турчанки — у Мехменэ-Бану, воины — у визира. В этом приеме заложены многообещающие предпосылки симфонического развития хореографического действия. Новаторство постановщика проявляется и в логически осмысленной системе использования пластических лейтхарактеристик, даваемых в сплетениях и противопоставлениях, в развитиях и в борьбе. Это — опять-таки путь симфонизации крупной танцевальной формы.

Григоровичу великолепно удаются смены массовых и камерных эпизодов, чередования лирики, драматизма и эпоса, сложные полифонические

Прим. 3

«Легенда о любви»

обещающие предпосылки симфонического развития хореографического действия. Новаторство постановщика проявляется и в логически осмысленной системе использования пластических лейтхарактеристик, даваемых в сплетениях и противопоставлениях, в развитиях и в борьбе. Это — опять-таки путь симфонизации крупной танцевальной формы.

разработки больших кордебалетных сцен, особенно впечатляющих в картинах шествия и стремительной погони. Он умеет в момент высшего нагнетания сценической динамики внезапно остановить движение, выключить действие, создавая напряженную драматургическую паузу перед решающей кульминацией. Таково красноречивое, хотя и «безмолвное» в пластическом смысле трио героев, внезапно переключающее внимание зрителей от «событийной» нити действия к затаенным психологическим глубинам личных переживаний. Здесь Григорович показывает себя исключительно музыкальным «композитором танца».

Оригинальна и в то же время строго выдержана в едином стилевом плане хореографическая лексика спектакля, сочетающая приемы классики со свободно интерпретированными мотивами восточного танцевального фольклора.

Давая общую высокую оценку новому балету, нельзя, однако, не указать и на имеющиеся в нем некоторые неровности и даже просчеты. Иные из них относятся как раз к стилистической стороне, как, например, налет эротики, ощущающийся в отдельных дуэтных сценах. Другие связаны с более существенными моментами, относящимися уже к драматургии. Это в первую очередь не достаточно убедительное раскрытие «темы, воды», как темы народной мечты и народной борьбы. В этом смысле не удовлетворяет финал спектакля, решенный аллегорически и в то же время иллюстративно. В результате подобных постановочных просчетов суживается идейное звучание произведения. Ведь в народной легенде, послужившей источником и пьесе Хикмета, и балету, речь идет не только о любви Ферхада и Ширин, но и о любви героя к своему народу. А как раз сцены народной жизни заняли в постановке относительно скромное место, и, может быть поэтому, образ Ферхада как народного героя не получил в конце спектакля завершенного художественного воплощения.

Деятельным сотрудником балетмейстера и по существу «соавтором» постановки явился художник С. Вирсаладзе, одевший «Легенду» в красивый, выразительный, хотя и несколько мрачный по тонам, живописный наряд.

Музыка А. Меликова вызвала восторженные отзывы в ленинградской печати. Отдавая должное таланту и профессиональному умению молодого композитора, отмечая наличие у него хорошего вкуса и острого чувства сцены, нельзя все же не подчеркнуть того, что его партитуре подчас недостает органичного тематизма и широты симфонического дыхания, диктуемых драматургией сюжета. В этом смысле музыка «Легенды о любви» уступает симфонической масштабности ее хореографии, несмотря на вдохновенную и мастерскую интерпретацию партитуры дирижером Ниязи.

Григорович проделал очень большую режиссерскую работу с исполнителями. И. Колпакова (Ширин), И. Зубковская (Мехменэ-Бану), А. Грибов (Ферхад), А. Гридин (визир), А. Сапогов (незнакомец), участницы сольных и групповых танцев — Г. Кекишева, И. Генслер, О. Заботкина, А. Лившиц, Э. Михасев — все они проявили в данном спектакле какие-то новые черточки и штрихи в свойственной им манере танцевать, двигаться, останавливаться, мимировать. И все эти штрихи и черточки вытекают из стиля постановочного решения и органически вписываются в сценический рисунок спектакля.

Значительным событием сезона было удачное возобновление на сцене Малого оперного театра балетмейстером К. Боярским и дирижером С. Прохоровым балета И. Стравинского «Петрушка», поставленного в одной программе с «Классической симфонией» Прокофьева и «Вариациями» Чайковского. Спектакль этот заслуживает подробного специального разбора. Но, поскольку он относится к категории реставрационных постановок, занявших значительное место в ленинградском балетном репертуаре последних лет, разговор о нем я откладываю до другого раза.

∗

В связи с важностью проблем, поставленных в статье В. Богданова-Березовского, редакция приглашает читателей высказать на страницах журнала свое мнение по вопросам развития советского хореографического искусства.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Прим. 3

«Легенда о любви»

Содержание