Неверно и то, что Гайдн на заботился об успехах Бетховена. Так, в письме, посланном им из Вены в Бонн, курфюрсту Максимилиану Францу, он писал:

«Ваша курфюрстская светлость!

Я беру на себя смелость почтительно послать Вашей курфюрстской светлости несколько музыкальных пьес, сочиненных моим любимым, милостиво мне доверенным учеником Бетховеном, а именно: квинтет, восьмиголосную Parthie, концерт для гобоя, вариации для фортепьяно и фугу¹. Льщу себя надеждой, что они будут милостиво приняты Вашей курфюрстской светлостью, как верное свидетельство проявленного им усердия, в котором он не ограничился только штудированием. И знатоки, и несведующие должны по этим пьесам беспристрастно признать, что со временем Бетховен займет место одного из величайших композиторов Европы, а я буду гордиться правом, называть себя его учителем. Я хотел бы только; чтобы он еще достаточный срок оставался при мне.

Так как речь идет о Бетховене, то да позволит мне Ваша курфюрстская светлость высказать несколько слов по поводу его экономического положения. За истекший год ему было переведено 100 [дукатов]. Что этой суммы недостаточно даже для поддержания существования, должно быть само собой ясно Вашей курфюрстской светлости. Однако Ваше величество сочло обоснованной посылку его в свет со столь ничтожной суммой, и в данных обстоятельствах, чтобы он не оказался во власти ростовщиков, я дал ему взаймы отчасти в виде поручительств, отчасти же наличными столько, что теперь он мне должен 500 флоринов, из коих ни один крейцер не был истрачен понапрасну»².

Далее Гайдн убеждает курфюрста, что такому художнику, как Бетховен, необходимо предоставить на следующий год не менее тысячи флоринов. В ответ на эту просьбу Гайдна Максимилиан Франц ответил: «Сомневаюсь, чтобы при нынешнем местопребывании, он [Бетховен] сделал серьезные успехи... Боюсь, что он ничего оттуда [из Вены] не привезет, кроме долгов»². Трудно сказать, кого хотел сильнее обидеть просвещенный курфюрст: ученика или учителя...

_________

¹ Из названных здесь пяти сочинений Бетховена только об одном имеются точные сведения. Это Октет для духовых инструментов ор. 103 («восьмиголосная Parthie»), впервые изданный лишь после смерти Бетховена, в 1830 г. Рукопись концерта для гобоя с оркестром пропала, и в боннском «Beethovenhaus» ныне хранится, лишь один нотный лист, относящийся к этому концерту (см. J. Sсhmidt-Gërg. Katalog der Handschriften des Beethovenhauses und Beethoven — Archivs. Bonn, 1935, № 135). Рукописи квинтета и фуги остаются доныне вовсе неизвестными (см. W. Hess. Verzeichnis der nicht in der Gesanitausgabe veröffentlichten Werke L. van Beethovens. Wiesbaden, 1957, №№ 315, 316). Что касается вариаций для фортепьяно, то, по предположению В. Мэк-Ардля и Л. Миша, Гайдн послал курфюрсту рукопись «Тринадцати вариаций», написанных Бетховеном на тему из зингшпиля К. Диттерсдорфа «Красная шапочка» (см. «New Beethoven Letters», Norman, 1957, стр. 10).

² Письмо датировано 23 ноября 1793 г. Впервые опубликовано в 1935 г. в «Новом Бетховенском Ежегоднике».

³ Письмо датировано декабрем 1793 г.

ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЕ ИСКУССТВО

А. СВЕШНИКОВ

Важные вопросы

Всесоюзный конкурс вокалистов имени Глинки был важным этапом на пути развития всей нашей певческой культуры. Его итоги отнюдь не исчерпываются тем, что в соревновании выявились имена новых талантливых певцов, показавших, в общем, хорошую профессиональную подготовку, незаурядные голосовые данные, известное исполнительское мастерство. Конкурс мог пройти и успешнее, если бы в нем приняло участие большее число профессионалов. Однако суть дела сегодня не в этом. Думается, что важнейший результат конкурса в том, что, воссоздав более или менее объективную картину подготовки вокальных кадров в наших учебных заведениях, он активизировал музыкальную общественность, вызвал большой разговор об искусстве пения, о подготовке вокалистов, разговор нужный и своевременный, в котором хотелось бы принять участие и мне.

В статьях Ф. Петровой, С. Лемешева и Е. Крестинского, появившихся в №№ 3, 5 и 6 журнала «Советская музыка» за 1961 г., в статьях Д. Владимировой и Г. Миллера на страницах газеты «Советская культура» (№№ от 28 марта и от 6 апреля 1961 г.) затронуты важные вопросы. Однако с некоторыми мыслями, высказанными в этих статьях, я позволю себе не согласиться.

Несколько преувеличенными кажутся мне сетования на то, что вокальное искусство находится, якобы, в состоянии упадка, что подготовка певцов поставлена у нас плохо. Напомню, что на первой оперной сцене страны, в Большом театре, в театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, в академических оперных театрах Ленинграда, во всех крупнейших хоровых коллективах и театрах оперы и балета успешно работают выпускники Московской, Ленинградской, Киевской, Одесской и других консерваторий. Советские певцы выходили победителями на международных конкурсах в Тулузе и Женеве, в Будапеште и Берлине.

Плеяда молодых талантливых певцов, выдвинувшихся в последнее десятилетие, развеяла миф об исчезновении голосов и хороших педагогов. Миф этот, кстати говоря, очень древний. Так, в книге К. Злобина («Верно ли, что искусство пения — искусство дыхания?»), вышедшей в 1912 г., мне на глаза попалась следующая фраза: «...Увы, повсеместный глубокий упадок вокального искусства наблюдается теперь не только у нас в России, — но даже и в Италии» (стр. 4). Двумя годами позднее К. Тавастшерна (в книге «Пение и речь») писал: «Масса преподавателей и учащихся, малое количество певцов, множество погибающих голосов и надежд с несомненностью и фактически подтверждают неясность, а иногда и спорность существующих методов преподавания и воспитания голоса». И это писалось в годы, когда на сцене пели Нежданова, Собинов, Шаляпин!..

Приведу еще одно, не нуждающееся в комментариях, высказывание. Примерно в те же годы доктор медицины П. Геллат в своей книге «Дыхание и положение гортани» писал: «Стали появляться жалобы на упадок искусства пения: указывают на прежних певцов, которые, якобы,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЕ ИСКУССТВО

А. СВЕШНИКОВ

Важные вопросы

Содержание