Выпуск № 9 (226) | 1957 - страница 57

номерность эта вполне наглядна в следующей схеме-таблице, составленной П. Ингороква:

Схема

На схеме этой отчетливо видна закономерная графическая связь знаков для смежных ступеней тетрахорда и «обратная» близость знаков I ст. и ее октавы — VIII ст.

Помимо упомянутых восьми знаков, которые указывают ступень звукоряда, т. е. определяют в известной мере высоту каждого звука, в рукописях встречаются и другие знаки, однако настолько редко, что они ни в коем случае не могут быть показателями высоты звуков. В процессе дальнейшего исследования П. Ингороква установил значение и этих знаков. Так, например, выяснилось, что два знака,

Пример

представляющие собой графические вариации знаков нижней и верхней тоники, — являются знаками юбиляций (первый из них обозначает нижнюю юбиляцию в пределах нижнего тетрахорда, другой — верхнюю юбиляцию в пределах верхнего тетрахорда).

Другой важной задачей, которая стояла перед исследователем, было установление тональности октав (гамм). Выяснилось, что в сохранившихся текстах гимнов есть точные указания и на этот счет: каждое песнопение сопровождалось соответствующей припиской, которая указывала, в каком «гласе» оно должно исполняться, — в пределах какого лада должен быть прочтен звукоряд. Этих «гласов» (ладов) также восемь, из них четыре основных и четыре плагальных. Как показал П. Ингороква, это «восьмигласие» грузинских песнопений основано на том же принципе, который был распространен во всем средневековом христианском мире, как в Риме и Византии, так и в восточных христианских странах. Восемь «гласов» — то же, что восемь «церковных ладов»: первый — т. н. дорийский лад, второй — фригийский, третий — лидийский, четвертый — миксолидийский; пятый — восьмой — плагальные лады: гиподорийский, гипофригийский, гиполидийский и гипомиксолидийский. Таким образом, указания на гимнические гласы, подобно ключам в современной нотной системе, — позволяют с полной точностью определить соотношение отдельных звуков по их высоте.

Возникает вопрос — можно ли точно воспроизвести подлинное звучание древнегрузинской музыки, поскольку мы не имеем прямых указаний на длительность звуков песнопений? Не следует забывать, что в средневековых песнопениях функция музыки была целиком подчинена задаче раскрытия поэтического текста песнопения. Подобно церковным песнопениям всех стран, в древнегрузинских песнопениях метр и ритм и связанная с ними длительность целиком определялись метром и ритмом самого стиха.

П. Ингороква резонно предположил, что древнегрузинское песнопение представляло собой т. н. cantus planus («ровное пение»). Слоги звучали равнодлительно; в медленном темпе их можно было обозначать половинными нотами, в быстром темпе — четвертными. В отдельных случаях прибегали к увеличению длительности вдвое, что специально обозначалось повторением нотного знака.

Нет никаких сомнений, что древняя грузинская музыка была многоголосной (точнее — трехголосной). На основании анализа прочитанных им песнопений П. Ингороква установил, что древнегрузинскими нотными знаками были записаны только мелодии cantus firmus’a — ведущие мелодии трехголосного пения. Действительно, когда сравниваешь этот ведущий голос с ведущим голосом уже известных народных грузинских песен, правильность мнения П. Ингороква становится несомненной. Эти голоса чрезвычайно родственны между собой — интонационно, по характеру и стилю. Кроме того, расшифрованный ведущий голос не согласуется ни с какой другой гармонией, кроме грузинской народной гармонии.

Трехголосность древнего грузинского церковного пения подтверждается также историческими и филологическими данными. П. Ингороква приводит указание грузинского философа Иоанна Петрици на трехголосность древнегрузинского пения; это подтверждается и самим грузинским названием песнопений — «дзлиспири», встречающимся в рукописях X в.: так тогда обозначалась ведущая мелодия трехголосного пения.

Методология и аргументация П. Ингороква точны и внутренне логичны. Однако, как известно, критерием истины является практика. Доказательством безусловной точности открытия Ингороква следует признать то, что расшифрованные знаки составляют вполне определенные по своему строю мелодии, а не разбросанные бессмысленно звуки, и что эти расшифрованные мелодии носят национальный характер — обнаруживают прямую связь с грузинской народно-хоровой музыкой.

Первым памятником древнегрузинской музыки, расшифрованным П. Ингороква, явилось песнопение «кихародэн калцулта снкадуло» из сборника Микаэла Модрекили. За ним последовало второе, третье. Так было расшифровано свыше 80 различных песнопений. По просьбе П. Ингороква, мы воспроизвели его записи на музыкальном инструменте, и во всех случаях зазвучала величественная древнегрузинская музыка, привлекающая своей гимнической импозантностью и смысловой закономерностью.

После того, как исследователь уточнил свои научные предположения, он вполне естественно допустил, что в записанных в XIX в. древнегрузинских хоровых песнях, в том числе и песнопениях, можно ожидать хотя бы частичного сходства с песнопениями X в. Еще в 80-х–90-х гг. XIX в. известным грузинским музыкальным деятелем Филимоном Коридзе было записано множество древних грузинских песен и песнопений; изучая эти записи, П. Ингороква обнаружил ряд песнопений, содержащих тот же словесный текст, те же ирмосы, которые имеются в рукописях X в. И оказалось, что музыка, записанная в XIX в., в основных моментах совпала с материалами расшифрованных рукописей X века!

Таковы факты, которые подтверждают точность расшифровки древнегрузинской музыкальной письменности.

Замечательное открытие П. Ингороква восполняет большой пробел в истории культуры грузинского народа и открывает широкие перспективы в деле изучения богатейшего музыкального наследия, созданного грузинским народом.

Для уяснения общекультурного значения открытия П. Ингороква необходимо напомнить, что древнейший репертуар римско-католической церкви относится к IX–XI вв. Что касается греко-византийской музыки, то древнейшие рукописи, в которых она зафиксирована, относятся к X в. (расшифровка греко-византийской письменности, к тому же, еще не закончена).

Таким образом, древнегрузинская музыка, зафиксированная в рукописях X в. и содержащая в основном репертуар VIII–X вв., занимает весьма почетное место в ряду древнейших музыкальных памятников Средневековья.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Схема

Пример

Содержание