Выпуск № 1 (218) | 1957 - страница 11

Несколько слов о жизни консерваторий. За последние годы можно констатировать ряд серьезных улучшений академического распорядка, упорядочение учебного плана, совершенствование программ по отдельным дисциплинам и т. д.

В Московской консерватории работают высококвалифицированные педагоги; учащиеся — композиторы и музыковеды — объединены в Научном студенческом обществе, развивающем интересную и довольно активную деятельность. Чаще стали звучать произведения студентов-композиторов — дирекция консерватории организует исполнение студенческих произведений силами симфонического оркестра на консерваторских вечерах. Таким образом, жаловаться как будто не на что. И все же в это, казалось бы, благополучное существование должны быть внесены некоторые важные поправки.

Прежде всего поражает обособленность жизни кафедр внутри факультета. Основных кафедр на композиторском отделении — три: композиции, теории и оркестровки. И каждая кафедра не в курсе того, что делается на соседней. Из года в год приходится слышать жалобы профессоров на незнание отдельными студентами гармонии и полифонии, на плохое владение оркестровкой. Когда же мы дождемся упорядочения этого дела, хотя бы путем согласованных межкафедральных совещаний?

Но главное даже не в этом. За последние годы установилась практика постоянной мелочной опеки студентов-композиторов со стороны кафедры, факультета, дирекции и вышестоящих организаций. Были введены никому не нужные полугодичные экзамены и зачеты по сочинению; имели место и устрашающее появление начальства на экзаменах, и репрессивные меры в отношении студентов, заподозренных в музыкальной «крамоле».

Подобное положение, когда творческая жизнь студенческой молодежи оказывается под своего рода стеклянным колпаком, когда любое проявление инициативы, столь естественное у каждого молодого композитора стремление к поискам нового — сковывается или трактуется, как нечто недозволенное, — вряд ли можно признать желательным.

Если в консерваторской библиотеке нельзя было получить произведения Стравинского или Хиндемита без особого разрешения начальства, то не удивительно, что иногда совершенно здоровое и естественное стремление ознакомиться с чем-то новым, неизвестным, будучи искусственно ограничено, оборачивалось этаким мальчишеским «фрондированием» и вело к некритичному подражательству; в творчестве отдельных юных композиторов оно даже принимало подчас уродливые формы.

С другой стороны, в очень трудном положении оказывается и профессура: если студент спрашивает профессора о том, что происходит в музыкальной жизни стран народной демократии и других стран, то на этот вопрос мы ничего толкового ответить не можем, так как сами лишены возможности систематически знакомиться с состоянием музыкального творчества за рубежом. Ни консерваторская библиотека, ни библиотека Союза композиторов не располагают в этом отношении достаточными материалами; о других же библиотеках и говорить не приходится.

ВОКС — организация, на помощь которой в этом деле, казалось бы, больше всего можно рассчитывать, — не только не способствует оживлению обмена нотными материалами, но умудряется «консервировать» в своих недрах и то немногое, что получает из зарубежных стран. Это происходит вследствие крайней музыкальной неосведомленности сотрудников ВОКС’а, которым поручено это ответственное дело.

Секретариат Союза композиторов должен, наконец, поставить вопрос о возможности индивидуальной выписки из-за границы партитур и звукозаписей, исхлопотав для этого нужные фонды или наладив систематический обмен.

Творческий рост молодежи, как учащейся, так и покинувшей стены консерваторий, во многом зависит от нормального течения музыкальной жизни крупнейших центров страны.

Создают ли наши концертные организации условия, в которых молодой композитор мог бы естественно развивать свои творческие способности? Может ли он, даже в Москве, услышать, если не все, то хотя бы важнейшие произведения современной мировой музыкальной литературы? На этот вопрос все еще приходится отвечать отрицательно, так как репертуар наших филармоний носит ограничительный характер, и творчество ряда крупных зарубежных композиторов либо вовсе не представлено в концертных программах, либо представлено в гомеопатических дозах.

Нет оснований опасаться за творческую активность нашей молодежи: работают молодые композиторы много и довольно продуктивно и большей частью с достаточной технической оснащенностью. Но меня тревожит другое: за последние годы почти не появлялись из-под пера молодых авторов значительные произведения большого плана. Как будто какая-то боязливость или неверие в собственные силы сковывает творческий замысел; может быть, это — в известной степени — следствие того административного режима, который в последние годы имел место в творческой жизни Союза композиторов.

Не могу обойти молчанием и неприятную тенденцию, наблюдаемую у некоторой, к счастью, не очень значительной, части нашей молодежи. Это тенденция сугубого практицизма. Не хочу сказать, что мы систематически балуем нашу молодежь, но отдельные случаи чересчур «пристального» внимания к еще незрелым произведениям, безусловно, имеются. Порой произведение, совсем ученическое, «приобретается» закупочными комиссиями и исполняется на концертной эстраде. Между тем советская музыка накопила множество превосходных, мастерских произведений (в том числе ряд произведений Прокофьева, Мясковского), незаслуженно забытых концертными организациями. Я считаю, что такая ошибочная практика, создающая неверные художественные «пропорции», ведет только к появлению нездорового зазнайства у некоторых молодых товарищей.

Конечно, хорошо, и даже необходимо, чтобы композитор в процессе обучения или в самом начале творческого пути имел возможность слушать свои произведения в живом исполнении. Но от этого не должен страдать слушатель, и это не должно отражаться на авторитете советской музыки в целом. Для роста молодежи нужны концерты особого плана — прослушивания в товарищеской среде, как в консерватории, так и в Союзе композиторов. Давно следует позаботиться о планомерной организации таких прослушиваний.

Огорчительно и то, что отдельные композиторы, в погоне за длинным рублем, слишком уж бодро идут по тропинке легкого приобретательства. Для таких товарищей музыка перестает быть творчеством, а становится ремеслом, при помощи которого можно добыть разные материальные блага. Некоторые композиторы, ярко и талантливо начинавшие, скатываются к шедеврам ресторанного пошиба. И больно видеть в их произведениях вместо стремления к подлинно-серьезному творчеству, к самобытности и новаторству — проявление малопривлекательного «духа коммерции».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание