Выпуск № 1 (218) | 1957 - страница 34

бежностью еще задолго до финального занавеса часть публики начинает бесцеремонно пробираться к выходу? Наконец, спектакль окончен, и, вскочив, как по сигналу воздушной тревоги, люди бросаются за калошами. А в гардеробе толкаются, грубят, с раздражением отвечают на реплику соседа. Здесь как-то не слышно разговоров об увиденном, здесь как-то не видно улыбок и потеплевших глаз. Люди, которые только что с торжеством перехватили «лишний билетик», выходят из театра, не оставив в нем ни частицы своей души...

КОНЦЕРТ С НАГРУЗКОЙ

На спектакле «Вольный ветер» мы стали свидетелями поразившего нас факта: отыграв короткое вступление к одной из картин, оркестранты надолго отложили в сторону свои инструменты. Некоторые из них потихоньку куда-то ушли, а те, что остались, коротали время, кто как умел. «Перекур» длился, должно быть, минут пятнадцать. Музыки не было. В течение целой картины никто не пел, не танцовал. Шла пьеса, разоблачающая «гидру заокеанского империализма». Господин Кляк (типаж «злодей-американец»), затаившись в полумраке, исподтишка вмешивался в жизнь чужой страны; начальник полиции демонстрировал зависимость государственного аппарата от иностранного капитала; полицейские стояли навытяжку и щелкали каблуками. Вместо музыки со сцены звучали плоские, по-газетному пресные слова. Даже когда в полицейский участок прибежала комедийная опереточная пара (Микки и Пепита), то и она, забыв о танцах и дуэтах, включилась в этот примитивный политический скетч. И зрители покорно ждали, когда все это кончится и снова начнется музыка.

Оркестранты на целую картину уходят отдыхать... И это в оперетте, где музыка, казалось бы, душа спектакля! Факт, конечно, исключительный, парадоксальный, но в то же время он знаменателен. Мало того — печально типичен.

С некоторых пор в советской оперетте музыка попала в положение Золушки, которая должна терпеливо и скромно ждать, пока ей на короткое время уступят место ее удачливые соперники — монологи и диалоги, принесшие с собой на подмостки оперетты тот самый «бытовой разговорный тончик», который терпим где угодно, но только не здесь.

И вот наша оперетта вообще задумалась, петь ей или не петь? Во всяком случае для того, чтобы петь, ей понадобились оправдания. «А ну-ка, спой нам», — должен сказать герою кто-нибудь из действующих лиц, чтобы тот смог начать свою арию. Извиняющиеся за музыку реплики, вроде «а помнишь ли ту песню?», «а вот я вам сейчас спою», — звучат почти во всех новых опереттах. У классиков оперетты этого не было! Переход к музыке был всегда связан у них с изменением эмоционального состояния героя. Музыка возникала естественно и закономерно, как, скажем, стихи после прозаического диалога у Шекспира или Мольера. И еще: музыка у классиков была средством выражения характеров. Поэтому выходную арию Марицы нельзя передать Сильве или веселой вдове. Теперь иначе — многие арии советских оперетт можно передоверить другим героям. Ведь это чаще всего не арии, а песни, то есть номера.

Означает ли это, что наши композиторы, работавшие над опереттой, вовсе не имеют достижений? Нет, разумеется. Ими написано немало хорошей музыки. Но, на наш взгляд, это почти всегда частный успех того или иного композитора, а неуспех жанра в целом.

Поясним свою мысль. Да, можно говорить о том, что песни, дуэты, танцы из советских оперетт полюбились слушателю. Они звучат с эстрады, они часто исполняются по радио. Да, можно говорить и о том, что музыка эта привлекательна своей близостью славным традициям массовой песни, отчетливо выраженной народной основой. Но обращали ли вы внимание на то, что музыка из советских оперетт, как правило, выигрывает именно в отрывках? Когда же приходишь в театр и смотришь спектакль, то не можешь избавиться от впечатления, что музыка здесь — хорошая или

плохая, больше ее или меньше — лишь приплюсовывается к тексту, лишь сосуществует с ним и обслуживает его на вторых ролях.

Возьмем для примера тот же «Вольный ветер». Ведь даже эта — одна из лучших наших оперетт — не воспринимается как целое. Она без труда разнимается на ряд отличных лирических или комедийных номеров и на скучнейшую пьесу с сюжетом, злободневным тому назад лет пять или семь. Вероятно, пройдет еще немного времени, и «Вольный ветер», несмотря на замечательную талантливость И. Дунаевского, классика нашей легкой музыки, разделит печальную судьбу других своих собратьев, сошедших со сцены, несмотря на свою хорошую музыку. Отсутствие музыкальной драматургии, самодовлеющее значение текстов, их вопиюще низкое качество (если даже не касаться вопроса о сценическом воплощении) определили недолгий век большинства новых советских оперетт. Где они, эти наши оперетты? Где «Самое заветное», «Золотая долина», «Мечтатели», «Сын клоуна», «Шумит Средиземное море»? К какой из этих или неназванных нами театры собираются вернуться заново? Что считается ценностью непреходящей — неужели одна только «Свадьба в Малиновке»? Новые оперетты стали сходить с репертуара быстрее даже, чем пьесы драматические. Разве это не тревожно уже само по себе?

Сегодня в репертуаре москвичей — вообще крайне бедном — идут всего три оперетты на современную тему — политическая мелодрама «Вольный ветер», комедия из колхозной жизни «Трембита» и, наконец, комедия лирическая «Белая акация». О чем написаны все эти произведения? Что составляет их сюжет?

Вот «Трембита». В гуцульское село, сразу после войны, приезжает русский сержант, демобилизованный из армии. Он влюбляется в девушку Василину, которая борется за внедрение культуры винограда. «Бывшие люди» — кулак и управляющий имением — ждут возвращения старых порядков, а пока смущают честных людей и ищут клад... Вот «Белая акация». Девушка Тоня мечтает стать радистом на китобойной флотилии. Она любит капитана Куприянова и вместе с ним отправляется в плавание. Куприянов сначала любит отрицательную Ларису, но потом понимает, что Тоня лучше, и отдает ей свое сердце... Вот «Вольный ветер». В маленькой приморской стране реакционные правители мешают нормальной жизни народа. Скрывается от полиции бывший партизан Стефан. Торгуют своей родиной начальник полиции и управляющий пароходной компанией. Девушка — на этот раз по имени Стелла — для того, чтобы спасти своего возлюбленного, соглашается стать женой шантажирующего ее богача. В финале козни врагов терпят крах, народ торжествует победу.

Авторы текстов этих оперетт гордо именуют свои либретто «пьесами». Именно так значатся они на афишах, из которых мы можем узнать, что пьесу «Вольный ветер» написали В. Винников, В. Крахт и В. Типот, пьесы «Белая акация» и «Трембита» — совместно В. Масс и М. Червинский. Но что представляют они именно как пьесы? Стоит взглянуть на них с точки зрения элементарных требований драматургии, соблюдение которых обязательно всегда — вплоть до балетного либретто, — как тотчас же придется признать: ни в одной из них нет ни настоящего конфликта, ни характеров, ни даже просто темы. Все это пьесы ни о чем. Быть может, только в «Белой акации» чуть наметилась общая лирическая тема, но и она оказалась не реализована, потонула в случайности и неотобранности материала.

Справедливости ради стоит заметить, что в каждой из них есть один или два комедийных персонажа, наделенных гротесковыми чертами, но даже и здесь перед нами скорее не образы, а лишь примерная основа для фантазии и таланта исполнителя.

Наша драматургия еще далека от расцвета. Как часто служит она мишенью для справедливых упреков! Но она ушла далеко вперед от того общего — идейного и литературного — уровня, который присущ драматургии наших оперетт. Экскурс в мир ее героев — это путешествие во вчерашний день, туда, где бесконфликтность и лакировка живут все еще непотревоженно. Тут дряхлый телом, но бодрый духом дед прозревает на восьмом десятке и просится в комсомол. Тут виноград, который вопреки опыту старожилов (и здравому смыслу, добавим) вырастает на вы-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КОНЦЕРТ С НАГРУЗКОЙ

Содержание