Выпуск № 1 (218) | 1957 - страница 5

Заметное различие между Р. Щедриным и А. Эшпаем еще и в том, что Р. Щедрин пока больше тяготеет к жанровой музыке, а у А. Эшпая преобладает музыка большого эмоционального наполнения.

Скрипичный концерт невольно хочется сопоставить с предшествовавшим ему Фортепианным концертом. Сопоставление это идет в пользу более позднего сочинения: Скрипичный концерт строже по отбору мыслей, по форме их изложения. В нем уже нет той импровизационности, которая дает о себе знать во многих эпизодах Фортепианного концерта; его мелодические контуры более определенны и самостоятельны; виртуозное начало, игравшее ранее зачастую самодовлеющую роль, теперь гораздо органичнее сливается с тематизмом.

Но, так же как и Фортепианный концерт, новое сочинение А. Эшпая радует своей жизненностью и жизнерадостностью, яркостью и богатством красок, молодым духом. Наилучшее впечатление производят превосходная в своей мелодической красоте и цельности вторая часть и, пожалуй, первая часть, в которой особенно хороша побочная тема — широкая, эмоциональная и интонационно рельефная. Главная же тема первой части, как мне кажется, несколько затушевана различными «вспомогательными» оркестровыми голосами, среди которых ей не очень легко дышится. Подобным приемом «затушевывания» своих тем-мелодий грешит, к сожалению, не только А. Эшпай, а и некоторые другие молодые авторы — словно нет у них веры в свой мелодический дар. А иногда это и в самом деле оказывается хоть и обманчивым, но все же средством прикрыть недостаточную яркость своего мелодического материала.

Что же касается финала Концерта А. Эшпая, то в нем, мне думается, есть один существенный недостаток: оба средних эпизода (один — построенный на побочной теме первой части, а второй — маршеобразного характера) ярки и увлекательны по музыке, а вот главная тема уступает им, звучит по сравнению с ними более скромно и даже тускловато. Создается впечатление, что в финале не хватает «главного действующего лица», точнее — лицо это недостаточно содержательно и рельефно, чтобы играть здесь «главную роль».

И все же, несмотря на этот недостаток (даже если это не мое субъективное впечатление, а действительно существующий недостаток), Скрипичный концерт говорит о хорошем росте композитора, который идет своим путем и уверенно шлифует свой индивидуальный стиль и свое мастерство...

*

Исполненные в концертах смотра две симфонии молодых композиторов — Первая симфония Евгения Светланова и Вторая симфония Николая Каретникова вызвали к себе вполне понятный интерес. Ведь для того, чтобы рискнуть впервые выступить перед публикой с симфонией (Первая симфония Н. Каретникова еще не исполнялась), мало обладать приобретенной в консерваторские годы техникой. Здесь нужно нечто значительно большее: нужны свои значительные мысли и чувства, не умещающиеся в рамках малых форм и требующие (именно требующие!) крупной, циклической симфонической формы. Это относится, конечно, в равной мере и к зрелому художнику и к начинающему молодому автору.

В симфониях Е. Светланова и Н. Каретникова многое вызывает симпатию и заслуживает большого одобрения. У обоих авторов чувствуется настоящий симфонический дар, способность к большому симфоническому дыханию. Не вызывает сомнений серьезность замыслов; налицо (особенно у Е. Светланова) хорошее владение оркестром. Оба компо-

зитора опираются на русские национальные традиции и на опыт советского симфонизма, причем Е. Светланов больше тяготеет к Мясковскому, а Н. Каретников — к С. Прокофьеву, отчасти к Д. Шостаковичу. По характеру музыки обе симфонии можно отнести к так называемому лирико-драматическому жанру, с той оговоркой, что Е. Светланов более лиричен, Н. Каретников — более драматичен. Отсюда, музыка Е. Светланова спокойнее и умереннее по характеру применяемых выразительных средств, музыка Н. Каретникова — острее, конфликтнее.

К отдельным достоинствам Симфонии Е. Светланова надо отнести прежде всего привлекательность почти всего тематического материала. Особенно хороши главные темы первой и четвертой частей. Увлекательно прозвучало и скерцо, рожденное традициями русской народной частушки. Не без основания упрекала критика ранние сочинения Е. Светланова в эклектичности стиля и, иной раз, в изъянах художественного вкуса. Мне думается, что Симфония уже не дает материала для подобных упреков: стиль музыки Е. Светланова хоть и не выработался в такой мере, чтобы можно было говорить о его яркой индивидуальности, но становится заметно более ровным и цельным, в отношении же вкуса Симфония безупречна.

В Симфонии Н. Каретникова наилучшее впечатление производят первая ее часть, с отличными темами и интенсивным их развитием в разработке, и третья часть, где в развертывании траурного шествия особенно ясно обозначается способность автора к широкому симфоническому дыханию.

В целом Симфония Е. Светланова произвела на меня впечатление более цельного, уравновешенного, «гладкого» сочинения, зато в Симфонии Н. Каретникова при заметной рыхлости формы я ощутил большее, чем у Е. Светланова, творческое беспокойство, большую пытливость и инициативу.

Но вот, несмотря на бесспорно имеющиеся в обеих симфониях достоинства, при слушании их у меня возникли некоторые мысли, которыми хочется поделиться, хотя я и представляю себе, что у молодых авторов они сочувствия могут и не вызвать.

Вспомним опыт великого симфониста Бетховена. Ведь он начал свой путь симфониста не с Девятой (имею в виду, конечно, не порядковый номер, а масштабность и глубину замысла и его воплощения) и даже не с Третьей симфонии, а сперва написал довольно скромные для своего могучего гения (и неповторимо привлекательные в этой скромности) Первую и Вторую симфонии. Так всегда бывало, да и быть-то иначе не могло, если художник развивался естественно и органично.

А вот некоторые наши молодые композиторы (такое во всяком случае создается впечатление), не накопив еще достаточного жизненного и творческого опыта и даже большого симфонического мастерства, хотят начать свой путь сразу же по меньшей мере с «Героики». Очень хорошо, что они смело берутся за симфонический жанр, но не ставят ли они иногда перед собой непосильных задач в смысле масштабов и глубины своих Первых и даже Вторых симфоний? Не случается ли так, что, стремясь, скажем, опереться на опыт Д. Шостаковича, они хотят дебютировать «концепциями», родственными его Седьмой или Десятой симфониям? Не забывают ли они при этом о существовании восхитительной в своей юношеской непосредственности и лаконичности его Первой симфонии? И не поддаются ли они порой соблазну казаться солидными мыслителями-философами, на деле производя впечатление мальчуганов, играющих в умудренных жизнью взрослых людей?

Я очень хотел бы, чтобы и Е. Светланов и Н. Каретников (к которо-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание