Выпуск № 10 (103) | 1946 - страница 22

идейно-художественные извращения, проникали на экран, т. е. пытались найти себе место в самом массовом, самом народном из искусств. Так, зазвучали с экрана по стране такие произведения, как «Ночь над Белградом», «Темная ночь», «Шаланда» и др. Даже песни Соловьева-Седого из фильма «Небесный тихоход», хотя и заключают в себе черты обычной талантливости этого мастера, слишком легковесны и пустоваты.

Напоминая об идейной направленности и моральной целеустремленности большинства советских песен, о мобилизующей роли песни в дни войнь?, тов. Дунаевский спрашивает: — Пристало ли нам спокойно наблюдать, как в отдельных уголках нашего творческого хозяйства копошится угодничество перед западно-европейской и американской песней и легкой музыкой, с ее специфическими болезненными ритмикой. настроениями и мелодическими приемами?

В связи с этим т. Дунаевский вскрывает причину возникновения пошлых, чуждых, «кабацких» настроений в нашем песенном творчестве.

Наряду с маошевой песней, в дни войны получила особенно широкое распространение песня лирическая. В этом жанре созданы наиболее значительные песни Отечественной войны: «Туманы мои, растумапы» Захарова, «Заветный камень» Мокроусова, «Песня о Днепре» Фрадкина, все народно признанные лирические песни Соловьева-Седого. «В лесу прифронтовом» Блантера и другие.

Но уже и тогда среди композиторов стала намечаться тенденция «перестройки» лирической песни на гниловатый манеп западно-европейских танцевальных форм. Пример — «Жди меня» Блантера.

За ошибками крупных композиторов идет углубление ошибок v других авторов. Вырастает целое «салонно-ресторанное течение» в песне, имевшее своих, с позволения сказать, «идеологов» не только свели композиторов. Попустительством к таким явлениям страдала и наша критика, и Военная комиссия ССК не сумевшая довести до конца своих попыток борьбы с ними, и радио и органы Комитета по делам искусств. Чертами салонно-песторанного творчества отмечены произведения Богословского. Фспкельманя, Фпалкина. Бака лова и др. Всё это печатается, всё это проходит мимо Комиссии массовых жанров Оргкомитета, куда эти авторы, видимо, не решаются показываться. Издательство Музфонда работает, к сожалению, «вполне оперативно», опустошая портфели этих композиторов до дна!

Некритическим отношением к западноевропейским танцовальным формам отмечены последние песни Блантера, написанные на пошлые тексты Масса. На аполитичные, оторванные от современности тексты пишет и Соловьев-Седой.

— Я считаю, говорит тов. Дунаевский, что необходимо всячески способствовать возрождению героической, призывной, маршевой песни, наполненной и обогащенной новым содержанием, прямо отвечающей требованиям Центрального Комитета.

Надо помнить, что песня — это, прежде всего, оружие для нашей молодежи. Постановление ЦК особенно подчеркивает задачи воспитания молодежи. Значит, нужно, чтобы песня звучала молодо, свежо, бодро, чтобы хотелось с нею жить и работать.

Тов. Дунаевский критикует отсутствие «единого фронта, единой политики» в различных учреждениях искусства (ССК, Радиокомитет, Музгиз, ВГКО и др.). Если композитора раскритиковали в союзе, он уходит на радио, в издательство или в Граммтрест, где у него берут сочинения, которые получили осуждение в союзе.

Неудовлетворительно поставлено идейиополитическое воспитание композиторов. От политической неграмотности, от неумения разбираться в общественных вопросах и появляется «творческая слепота» и беспринципность.

Надо много работать, надо повышать свое мастерство, укреплять свое идейное вооружение, овладевать диалектическиматериалистическим методом мышления. Вооруженные учением Маркса — Ленина — Сталина, мы несомненно изживем наши недостатки и создадим прекрасные произведения во всех музыкальных жанрах.

И. Дунаевский

И. Рыжкин (Москва)

Постановления Центрального Комитета партии и доклад тов. Жданова вновь и вновь напоминают нам о первостепенной важности современной советской тематики для нашего искусства и, особенно, для оперы.

За последние десять лет было написано и поставлено много советских опер, но из них только одна опера по значительности содержания и по художественной ценности достойна стать наряду с классическими опеоами. Это — «Война и мир» Прокофьева.

«Война и мир» Прокофьева продолжает важнейшую линию русской классической оперы, линию национально-исторической тематики, представленную «Сусаниным», «Псковитянкой», «Борисом Годуновым» и рядом других произведений. Возникает вопрос, не начинает ли собой «Война и мир» новый период в развитии нашего оперного искусства, период классической советской оперы, — подобно тому, как «Иван Сусанин» открывал собой новый период в развитии русского музыкального искусства XIX века, классический период русской музыки?

На этот вопрос мы не можем дать положительного ответа, потому что в искусстве, как и в жизни, новый период утверждается с появлением новых людей, новых характеров, новых героев.

Ппиведу краткую историческую справку.

Около двух веков тому назад в опере Перголези «Служанка-госпожа» появились новые действующие лица, немыслимые в придворно-аристократической опере seria. Это были горожане, люди третьего сословия. С появлением этих новых для оперы действующих лиц утвердился новый тип оперы: итальянская опера буффа, французская opéra comique, немецкий зингшпиль, русская комическая опера.

У нас в России, в XIX веке, такие исторические события, как Отечественная война 1812 года и крестьянское движение, нараставшее к 60-м годам, принесли в искусство образ крестьянина, образ, олицетворяющий нравственную силу и стихийную мощь русского народа. Это был новый гепой в оперном искусстве: герой, данный как индивидуальность (Иван Сусанин в первой опере Глинки), и герой, данный как масса (народ в «Борисе Годунове» Мусоргского). С появлением этого (нового!) героя возникло и утвердилось новое направление в музыке: реалистическое направление русской музыки XIX века.

Эти факты общеизвестны. Но вывод, который следует из этих фактов, далеко еще не уяснен нами в нашей творческой практике. А этот вывод таков: новый стиль приходит с новым героем.

Если мы хотим осознать причины, по которым мы не имеем советской классической оперы, как оперы нового типа, то мы должны будем ответить советской классической оперы, как нового направления, нет, прежде всего, потому, что новый герой, современник и сподвижник Ленина и Сталина, не нашел еще в советском оперном творчестве целостного и художественно-законченного выражения.

Отдельные, безусловно удавшиеся композиторам образы советских людей, подобно образам Фроськи и Николки в опере Прокофьева «Семен Котко» или образам комиссара и бойца-узбека в опере Кабалевского «В огне», не являются образами героев в точном и полном смысле слова. Всё это — второстепенные персонажи и не ими определяется судьба оперы в целом. В наших операх, посвященных советской современности, нет центрального действующего лица, нет героя советской современности. А если нет героя, то нет и драматургического стержня, нет, следовательно, и оперы, как целостного музыкальнодраматического произведения.

Основополагающее значение для развития советской классической оперы будет иметь только та опера, в которой будет дано целостное и художественно-законченное выражение «героя нашего времени».

Такой оперой не является опера Прокофьева «Война и мир», так как при всех ее огромных достижениях она не ставит центральную задачу нашего советского опепного искусства, да и всего нашего искусства вообще.

Не следует полагать, что мы отказываемся от исторической тематики. Ораториальное и оперное творчество, посвященное исторической тематике, было и будет важной частью нашего музыкального творчества в целом.

Новый стиль в искусстве — это, разумеется, и новый герой, и новая точка зрения на мир. В основе нового стиля всегда лежит новое мировоззрение.

Сказалось ли наше советское мировоззрение в «Войне и мире»? — Бесспорно, здесь есть черты новой трактовки темы, в частности, показ войны 1812 года, как народной войны, выявление идейности и патриотизма Андрея Болконского и Пьера Безухова, освобождение образа Пьера от груза «богоискательства», который был более свойственен самому Толстому, нежели тем кругам дворянской интеллигенции, из которых впоследствии вышли декабристы.

Есть в этой опере и жанровое своеобразие в сочетании двух традиционных жанров: национально-исторической оперы, образцом которой является «Сусанин», и психолого-драматической оперы, образцами которой являются «Евгений Онегин» и «Пиковая дама». В наши дни, дни огромных исторических

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Дунаевский

И. Рыжкин (Москва)

Содержание