Выпуск № 10 (103) | 1946 - страница 37

торый в процессе своего творчества не связан учебными навыками и творит стихийно, только на основе своей интуиции? Имеем ли мы право утверждать, что талантливый человек, который мог бы оказаться прекрасным народным музыкантом, теряет эту возможность только потому, что в школе попадает под воздействие учебной муштры? Мы не можем отказать такому композитору в звании народного композитора, даже в том случае, если его мышление протекает в тех более высоких формах, где действуют вторичные ладообразования, — как мы видим на примере творчества Скрябина. С этой точки зрения надо со всей силой поддержать тот тезис доклада, где говорится о Шостаковиче, как о русском национальном композиторе.

А. Оголевец возражает против неучитывания противоречивости творческой личности. Шостакович не просто позаимствовал, он, как правило, ассимилировал, переработал чужие интонации. Явные же «малеризмы», звучавшие в его ранних произведениях, он, несомненно, изживает. Но глубоко неверен был бы и апологетический, дезориентирующий подход к творчеству Шостаковича.

А. Оголевец считает, что во вступительном докладе недооценена опасность разлагающих влияний западного аэмоционализма на композиторскую молодежь, недооценены классовые корни этих враждебных русскому реалистическому искусству влияний, отражающих мышление и язык буржуазного искусства эпохи империализма. Доклад грешит недостатком самокритичности, что вредно сказалось и на всем ходе прений. Мало самокритики было и в выступлении тов. Дунаевского, несущего в качестве руководителя Комиссии массовых жанров немалую долю вины за положение дела на этом участке.

В ошибках Н. Богословского. — несомненно, способного музыканта. — более всех повинен Союз композиторов. Несомненные достижения и ряд срывов имеются у Ю. Милютина, которого также надо своевременно критиковать. Оргкомитет плохо помогал в этом деле И. Дунаевскому. Еще не изжито барски-пренебрежительное невнимание к вопросам массовых народных жанров у некоторых членов Президиума Оргкомитета.

А. Оголевец останавливается также на не терпящей более отлагательства задаче создания Московского Союза композиторов, отсутствие которого дезорганизует работу; отмечает крайне вялую и безынициативную работу Оперной комиссии, забвение важнейшего вопроса о современной тематике во всей работе Оргкомитета, недемократичность методов работы Президиума Оргкомитета. Подчеркнув значение закрытых прослушиваний симфонических произведений советских композиторов для творческого роста авторов и предложив создать специальную комиссию для работы с композиторской молодежью. А. Оголевец указывает, что сейчас планирование музыкального творчества и заказы сосредоточены в Комитете по делам искусств, а финансирование пропаганды советской музыки лежит в значительной мере на Союзе композиторов, хотя должно были бы быть наоборот.

В заключение А. Оголевец, дав отрицательную оценку работе Президиума Оргкомитета и Музфонда и заявляя, что в ходе пленума явно обнаружилась групповщина, предлагает, во-первых, создать Ревизионную комиссию для обследования работы за последние три года и, во-вторых, заново переизбрать Президиум Оргкомитета ССК, введя в него свежие силы.

К. Данькевич (Одесса)

Позвольте мне сделать небольшое сообщение о работе композиторов Одессы.

Весьма одаренный композитор Серафим Орфеев принимал непосредственное участие в Отечественной войне. Тяжело раненый, став инвалидом, он не вышел из строя, как композитор. Наоборот, его дарование углубилось. Последние его работы — струнный квартет, посвященный освобождению Молдавии, и скрипичная соната — сердечная, волнующая музыка, связанная с лучшими традициями русской музыкальной классики, насыщенная народным мелосом.

Композитор Яков Файнтух написал струнный квартет, — своеобразную повесть о страданиях и борьбе еврейского народа. Это весьма интересное и мастерски сделанное произведение, лишенное узкого этнографизма и национальной ограниченности.

Композитор Александр Коган написал симфоническую поэму «Одесса». В ней он стремился отобразить борьбу за освобождение Одессы от фашистских захватчиков и радость победы. Композиторы Завалишин и Берзон написали ряд интересных хоров, романсов. Окончившие в этом году консерваторию молодые композиторы Сидоренко и Тола создали несколько симфонических произведений.

Несколько слов о критике. Наши критики иногда страдают неким «раздвоением личности». Если критик рассматривает произведение ведущего, известного композитора, он нежной щеточкой снимает пушинки с нового опуса. А если это не ведущий автор, тогда критик орудует зубодробильным предметом.

Мне хочется призвать композиторов выступать почаще на критической трибуне. Давайте соревноваться с критиками-специалистами!

Я несколько не согласен с Кабалевским, когда он критиковал Шапорина за то, что Шапорин написал «Сказание о битве за Русскую землю» тем же языком, каким и писал романсы на стихи Блока. Мне думается, что можно современную тему выразить острым современным языком, но

К. Данькевич

если в этом произведении не будет темперамента нашей современности, не будет пафоса, чувства нашего ритма, то это произведение будет лишь формально современным произведением. Дело не только в языке. Дело в правде чувств, которые выражает этот язык. Приведу пример. Возьмите песню покойного А. В. Александрова «Священная война». Она таит в себе не мало интонаций старой солдатской песни, но сила пафоса переплавила эти интонации и эта песня запылала, как гигантский факел, на грозных дорогах Отечественной войны.

Я был разочарован выступлением Шостаковича.

Если Шостакович выступает на пленуме, где критиковали его произведения, то он должен сказать, как он относится к этой критике, и либо опровергнуть ее, либо согласиться с ней. Я задаю такой вопрос: что это, игнорирование критики, или согласие с ней, или замалчивание?

Шостакович — такой композитор, что к каждому такту его музыки прислушиваются и, когда что-то вызывает недоумение, то очень хотелось бы слышать, почему он сделал так, а не иначе. Ведь прошли те времена, когда Чайковский не хотел от крывать программы своей 6-й симфонии. Когда мы слушали побочную партию первой части 9-й симфонии Шостаковича, то студенты-композиторы спрашивали: «Скажите, как это так получается, странно что-то звучит!». А сказать, что это по шловато, — боятся. Я им сказал: «Чтп можно попу, то дьякону не разрешается». Но ведь так мы можем дезориентировать нашу молодежь. С таким положением надо покончить. У Шостаковича, большого мастера, у которого мы многому должны учиться, должно быть другое отношение к критике и к творчеству.

М. Чулаки (Ленинград)

Товарищи, я был в числе присутствовавших 16 августа на докладе тов. Жданова, который он делал в Ленинграде, непосредственно вслед за постановлениями ЦК.

Мы все были под огромным впечатлением речи товарища Жданова, отличительным качеством которой была непримиримая большевистская критика в адрес многих работников литературы и руководящих работников культурного фронта Ленинграда. После доклада тов. Жданова мы, композиторы, заново оценили состояние нашей — музыкальной — области.

Первое, что мы увидели: после окончания Великой Отечественной войны в творчестве композиторов наметилась тяга к далекому прошлому.

Отход от современности привел к тому, что в работе композиторов начали появляться элементы стилизации, некритического использования в нашем творчестве приемов, главным образом, идущих от современной западно-европейской упадочнической музыки. Нам необходимо бороться за внедрение современной тематики в советскую музыку, нам необходима борьба за современный стиль. Если художник живет всем тем, чем живет государство, если его волнуют проблемы, являющиеся важнейшими для советского народа, — то не сможет решить проблему советского стиля в своем искусстве.

Речь идет не только о музыкально-драматических произведениях, но и о произведениях симфонического жанра. Тенденция к идеализации прошлого, отсутствие героической темы, преобладание тем интимно лирических — эти черты мы отметили в нашем творчестве послевоенных лет и в жанре симфоническом, и в жанре оперном.

Любопытно, что после окончания войны с особенной силой вновь прозвучали прежние старые песни Дунаевского; очевидно, эти песни несут в себе какие-то черты, какие необходимо сейчас развивать и укреплять.

Творческие планы композиторов ныне не могут оставаться такими, какими они были до постановления ЦК партии. Эти планы должны быть пересмотрены. Это совершенно неизбежно, и очень жаль, что с этой трибуны композиторы не говорили о своих новых творческих планах.

Еще мне хочется сказать о традициях русского симфонизма.

Опыт ленинградцев показывает, что каши композиторы-симфонисты, говоря много о русских традициях, в практике своей ориентируются, главным образом, на тра-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К. Данькевич (Одесса)

К. Данькевич

М. Чулаки (Ленинград)

Содержание