Выпуск № 10 (335) | 1966 - страница 62

кнопка, — туда, туда, в розовую будущность»¹. Композитор, видимо, стремится акцентировать ту мысль, что сердце героя — не более чем изъеденная ржавчиной канцелярская кнопка: надрывная музыка оставляет впечатление беспросветного отчаяния, воцаряющегося в человеческой душе...

Задача, которую поставил себе автор хора «Мать», намного скромнее. Это просто бесчисленное количество раз произносимое слово «мать» и его варианты, имеющиеся в чешском языке (соответствующие нашим «мама», «мамка», «матушка», «мамочка», «матуха», «мусенька», «мамусенька»), и даже просто отдельные слоги и звуки, вычлененные из этих слов (по-русски произносилось бы соответственно: «ма», «му», «ту», «туш», «чка» и т. д, и т. п.). Несмотря на большое мастерство хора Чехословацкого радио, безупречно выучившего эту сложнейшую партитуру и в полном согласии с указаниями автора то шептавшего на pianissimo нежные «Мамушка», то доходившего до крика в трагически напряженных возгласах «Мать! Мать!», — сочинение Копелента кажется мне лишенным глубокого и самостоятельного идейно-художественного смысла. Эту музыку, правда, можно было бы представить себе как «звуковой ряд» в фильме, воплощающем, скажем, в предельно напряженной манере переживания страдающей матери. Но как цельное художественное единство хор не воспринимается.

Очень любопытен, с точки зрения занятых автором эстетических позиций и их результата, творческий эксперимент Кабелача. С двумя греческими словами «эуфемиас мистерион» («священная тишина») он проделывает поистине виртуозные технические трюки, оставаясь в основном в пределах серийной основы. Но показательны два момента. Первый — использование композитором теплого тембра че-

Там, где жил Моцарт

_________

¹ Перевод «Пены» сделан с чешского языка Мелитой Баранововой.

ловеческого голоса, чьи интонации придавали выразительность даже очень «абстрактно» задуманным последовательностям (партию солирующего сопрано мастерски исполняла польская певица Ирена Торбуш-Мерзвякова). Второй момент: последние такты сочинения, выдержанные — после всей нервотрепки, которую выносит слушатель, следя за непрестанными «поворотами» серий, — в классически строгом миноре. Если это звучащее в конце умиротворение, эта в баховских традициях выдержанная звучность и есть искомая «священная тишина», то нельзя ли предположить, что все предыдущее автор рассматривал как хаос?

Что ж, если так, то понимание автором эстетической ценности серийного принципа весьма отдалено от позиций «тотальной сериализации», занимаемых буржуазным «авангардом»...

В даровании Кабелача — опытного и талантливого мастера — есть ценная черта: драматический импульс, уменье напряженно, интенсивно развивать форму. Жаль, что прирожденное это свойство, культивированное хорошей профессиональной выучкой, зажимается в подобных сочинениях в тиски предвзятых схем. Жаль, что идейное содержание для художника, если судить по «Эуфемиас мистерион», ограничивается здесь ложно многозначительной символикой.

Драматическая напряженность, серьезность творческих замыслов отличали показанные в дни «Недели» произведения Отмара Махи и Зденека Лукаша. В своих симфонических «Вариациях на тему и смерть Яна Рыхлика» Маха ставил благородную задачу создать музыкальный памятник безвременно скончавшемуся композитору-сверстнику: он взял сочиненные Рыхликом две темы и развил их в ряде вариаций. Некоторая умозрительность музыки вариаций Махи в кульминационных эпизодах сменяется подлинной человеческой взволнованностью. В этом сочинении, как и в Третьей симфонии «Dove sta amore»¹ Лукаша, ясно ощутим трепет сердца человеческого.

Памятник Моцарту

Трепет сердца! Вот чего так не хватало многим сочинениям, довольно крепко слаженным — по додекафоническим или иным технологическим «выкройкам». Суховатыми показались «Противостояния» («Confrontazione») Яна Таусингера, концерты для кларнета с оркестром Франтишека Коваржички и Яна Фишера, Диалог для флейты и арфы Яна Капра, камерный цикл для скрипки, альта, виолончели и фортепиано «Hic sunt homines»¹ Вацлава Кучеры. Может ли свойственный подобным сочинениям надуманный рационализм долго держать в напряжении самую доброжелательно настроенную публику? Можно ли при помощи таких произведений воспитывать своим творчеством аудиторию? Или задачи этого плана вовсе не интересуют авторов?

Некоторые пражские композиторы, увлекаясь серийной техникой, ищут тем не менее путей сближения ее с народными, жанровыми элементами. Так, в Квинтете для духовых Петра Эбена ухо явст-

_________

¹ «Где любовь?» (итал.). Эта симфония написана на слова Лоренцо Ферлингетти, близкие по своему жанрово-экспрессивному стилю поэзии Энценсбергера.

¹ «Таковы люди» (лат.). Риторические заголовки на «чужих» языках становятся модой у пражских авторов. Но в данном случае и конкретные программные заголовки частей («Con grazia е рassione», «Con ira», «Con tristezza», «Соn umore», «Con emozione crescente») не спасают цикл Кучеры от умозрительной абстрактности.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Там, где жил Моцарт

Памятник Моцарту

Содержание