Выпуск № 10 (335) | 1966

Студенты Московской консерватории начиная с 1927 года — с шопеновского конкурса в Варшаве, на котором впервые был представлен Советский Союз, показали себя первоклассными музыкантами-виртуозами. Рядом с первыми советскими лауреатами международного конкурса — Л. Обориным и Г. Гинзбургом — концертировали хотя и не увенчанные лаврами, но замечательнейшие музыканты. Впрочем, скоро и лавровые венки, как из рога изобилия, посыпались на советских исполнителей. Как не вспомнить выдающиеся победы на прославленных международных конкурсах скрипачей Б. Гольдштейна и Д. Ойстраха (возглавившего с 1934 года скрипичный класс), Е. Гилельс, М. Козолуповой и М. Фихтенгольца, пианистов Я. Флиера и Э. Гилельса, Я. Зака и Р. Тамаркиной — это только в тридцатые годы!

Отрадно сознавать, что все эти успехи уже тогда воспринимались как свидетельство победы советской исполнительской школы, школы нового типа, опирающейся на принципы искусства социалистического реализма и полностью усвоившей великие традиции своих предшественников. Ни на одно мгновение не прерывалась в нашем искусстве нить преемственности, и в этом нельзя не видеть подтверждение правильности художественной политики, проводимой нашей партией и государственными организациями.

В послевоенные годы советское искусство на весь мир прославили новые корифеи международного класса С. Рихтер, Л. Коган и М. Ростропович, так же как и Э. Гилельс, Д. Ойстрах удостоенные высшей награды — звания лауреатов Ленинской премии. В эти же годы из Московской консерватории вышли дирижеры Е. Светланов и Г. Рождественский, певцы И. Архипова, Т. Милашкина, А. Ведерников, Ю. Мазурок, А. Масленников, Е. Кибкало...

Московская консерватория завоевала всемирное уважение и огромными успехами в деле воспитания композиторской молодежи. И здесь первым должно быть названо имя Н. Мясковского — крупнейшего композитора и педагога, бесспорного главы московской творческой школы, воспитателя В. Шебалина, Д. Кабалевского, А. Хачатуряна, Е. Голубева... У него училось более пятидесяти советских музыкантов. К Мясковскому в большой мере относится то, что уже было сказано о Танееве. Человек необычайно высоких этических побуждений, подлинной широты кругозора, Мясковский был примером строго принципиального отношения к искусству, к труду художника, примером бескомпромиссной требовательности и чувства долга. Того же — высокой интеллигентности в сочетании с абсолютной профессиональной добросовестностью — ожидал он от своих учеников... И они оправдали его ожидания, став в свою очередь воспитателями многих новых поколений творцов советской музыки в масштабах всей нашей страны.

Особо необходимо отметить заслуги в деле воспитания композиторов национальных республик таких музыкантов, как Р. Глиэр, С. Василенко, Ан. Александров, С. Богатырев, а также Ю. Шапорин, Д. Шостакович. Разве не вправе мы гордиться, например, тем, что в стенах Московской консерватории Шостакович вырастил такого композитора, как Кара Караев, который не только создает великолепную музыку, но много сил и энергии отдает профессиональному воспитанию талантливой музыкальной молодежи Азербайджана. Разве его ученики — а их очень много, и их имена известны не только у нас — не являются «внуками» нашей консерватории? А вот в классе Шапорина сформировался талант Газизы Жубановой — первой женщины-композитора Казахстана, ныне председателя Союза казахских композиторов, которая, несомненно, продолжила традиции своего учителя не только в области мастерства, но и в сфере интеллектуальной культуры.

А глава татарской композиторской школы, директор Казанской консерватории Назиб Жиганов, а Загир Исмагилов, возглавляющий Союз композиторов Башкирии, а... Впрочем, таких примеров можно привести много. И все они свидетельствуют об одном — о том, что деятельность нашей консерватории невозможно рассматривать только в пределах «поставки» ею профессиональных кадров. Она давным-давно уже неразрывно срослась со всей музыкальной культурой нашей страны. И куда бы мы ни обратили свой взор, мы всюду найдем исполнителей и педагогов, ученых

и музыковедов, критиков, руководителей консерваторий, училищ и школ, крупных административных деятелей в области музыки, получивших свое профессиональное «крещение» в здании на улице Герцена, 13.

Как-то раз, присутствуя на спектакле «Война и мир» в Большом театре и посмотрев программку, я заметил, что более двадцати участников оперы — питомцы Moсковской консерватории! А загляните в оркестр!

Конечно, мы гордимся «знатными» именами лауреатов, артистов, награжденным высокими званиями. Но мне кажется, что нельзя недооценивать труд наших питомцев, которые скромно работают в оркестровых или хоровых коллективах, в «глубинках» страны, там, где особенно нужны люди искусства и куда сравнительно редко заезжают «звезды». Ведь свет несут не только крупные небесные тела, но и Млечный Путь! И в эти радостные дни я хочу с глубоким удовлетворением вспомнить всех взращенных в наших стенах музыкантов, которые продолжают с честью нести свое высокое звание деятеля советского искусства. А значит, и общественного деятеля!

Конечно, весь славный путь, пройденный нашей консерваторией за свое столетие и особенно за его вторую половину, вызывает у нас чувство гордости. Мы с полным правом можем сказать, что во много раз превзойдены мечты основоположника профессионального музыкального образования в России, Антона Рубинштейна. Московская консерватория, как и Ленинградская, стала мощным очагом советского музыкального просвещения, постоянно питая творческими силами самые отдаленные уголки нашей родины. Вряд ли и по масштабам, и по характеру взаимодействия с многонациональной культурой страны могут с нами сравниться даже крупнейшие музыкально-учебные заведения Западной Европы и Америки.

Но для нас юбилейные даты являются не столько праздником, сколько поводом к анализу итогов и размышлениям о дальнейшем пути, к поискам новых дорог. Многие проблемы стоят перед нами, перед каждым педагогом и перед каждым студентом. И первая из них — это выработка индивидуального лица художника. Школа — это хорошо. Выучка необходима. Техническое мастерство является плодотворной почвой для уверенной разведки нового. Но это именно лишь почва, на которое должно взрасти настоящее искусство. И здесь не только педагоги, но и сами молодые музыканты (в том числе, разумеется, и наши прославленные лауреаты различных международных премий) не должны удовлетворяться лишь тем, что им дает школа.

Надо помнить, что советский музыкант — это прежде всего широко и гармонически развитый художник. Поэтому важно вести борьбу с так называемой «лауреатоманией», с технической «дрессировкой» студентов в ущерб общему развитию.

Напомним еще раз слова Чайковского:

«...Нужно... трудиться и избегать праздности... быть относительно себя как можно скромнее... вообще приготовляться быть обыкновенным хорошим человеком, а не гением...»

Только жизнь, ее идеи, ее ритм, богатство ее противоречий, конфликтов, чувств и мыслей растят подлинного художника, просветляют его лицо «необщим выраженьем», пробуждают и обогащают его ум и душу.

Богатство души! Да, только это отличает настоящего артиста — будь он композитором, пианистом или певцом! Слушатели и критики, в том числе зарубежные, неизменно отмечают у наших лучших творцов и исполнителей не только виртуозную технику, а прежде всего глубину мысли и размах темперамента, масштабность чувств и образов, подчас исполинскую мощь художнической натуры. Словом, все то, что некоторыми западными деятелями определяется по-прежнему как «загадочная славянская душа». А мы знаем, что ничего загадочного-то нет! Велик народ, и велики его характеры, неизбывна его фантазия. Надо только развивать эту фантазию, искусно, не насилуя индивидуальности музыканта шлифовать талант, терпеливо и умело направлять его в русло реалистического мастерства, в русло великих традиций отечественного искусства. Сейчас это представляет особую важность, когда в зару-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание