кой музыке у них никак не меньший. Пока же произведения композиторов из республик звучат на Всесоюзном радио далеко не так уж часто. Суммируя сказанное, предлагаю следующие формулы. Для каждого композитора — лучше меньше, да лучше. Для нас — работников вещания — чем больше, тем лучше.

Несколько пожеланий секретариату Союза композиторов.

Думаю, что нынешнее разделение по секциям песенной и инструментальной музыки ни к чему. Совместно легче будет выработать единый идейно-художественный критерий, и взаимное общение наверняка пойдет на пользу всем. И еще. До сих пор на радио и телевидении существуют два организационных начала, «управляющие» музыкой. Одно из них — музыкальные редакции, другое — редакции, занимающиеся общеполитическим воспитанием молодежи, сатирой, юмором, однако также пропагандирующие музыку. Такая система напоминает структуру «совнархозовского толка», когда огромное море музыки разделено на кусочки и у него слишком много берегов. К хорошему, как показывает практика, это не приводит. Пора, наконец, чтобы это «море» обрело единого хозяина...

Д. КАБАЛЕВСКИЙ

«...Ориентируясь на высокие идейные, нравственные идеалы...»

Я уже много раз устно и в печати высказывался по вопросам, которым посвящено наше совещание, и думаю, что моя точка зрения хорошо известна присутствующим. Тем не менее, поскольку вопросы эти ничуть не утеряли своей остроты, я считаю необходимым вновь высказаться хотя бы по некоторым из них.

Если бы проблема ограничивалась нашими взаимоотношениями и спорами с радио и телевидением, дело обстояло бы проще. Хотя, конечно, вовсе не так просто, как это только что пытался представить здесь главный музыкальный редактор телевидения тов. В. Меркулов. Странную позицию он занял: в каждом, мол, деле обязательно бывают ошибки на телевидении и на радио они тоже случались, случаются и будут впредь случаться... За такой позицией скрывается только желание освободить себя от критики, от ответственности за идейно-художественное направление своей деятельности.

В самом деле, на что бы мы ни обратили внимание, все нам объясняют как «случайную ошибку». Трагическую сцену смерти Дездемоны и Отелло (с поэтичной музыкой В. Юровского, в великолепном исполнении, с участием замечательного актера Н. Мордвинова) почти без паузы сменяет заурядный и лихой джаз-фокстрот Ю. Саульского — «случайная ошибка»! Весь мир отмечает 100-летие со дня рождения Ромена Роллана. Не успели отзвучать последние слова содержательной беседы о могучем духе великого французского писателя, о героических личностях, к которым он обращался в своем творчестве,— и опять без паузы хлынула в уши озадаченных радиослушателей джазовая танцевальная музыка. Снова «случайная ошибка»? Марш Сергея Прокофьева из «Любви к трем апельсинам», включенный без объявления и прерванный посередине (это, конечно, «Маяк»), служит «затычкой» к эстрадному концерту, в котором, кстати, объявляются и названия сочинений и исполнители. И это «случайная ошибка»?

Не много ли таких «случайных ошибок»? Ведь из них начинает складываться определенная система, некая художественная линия — количество переходит в качество. Несерьезное, нетребовательное, безответственное отношение к музыке, непонимание разницы между ее чисто развлекательной функцией и глубокой воспитательной ролью, что подчас приводит к оскорбительному отношению к серьезному, большому искусству, — со всем этим мы не можем примириться и никогда, конечно, не примиримся! Большинство из нас, композиторов и музыковедов-критиков, связано с радио и телевидением многолетней, тесной творческой дружбой, и мы должны, наконец, выработать общие принципиальные и практические позиции. Существовать и трудиться в атмосфере взаимного непонимания больше невозможно. Задачи наши одинаковы, и ответственность должна быть единой...

Но дело не только в радио и телевидении. Речь идет о всем нашем музыкальном быте, в формировании которого активнейшую роль играет великое множество радиорепродукторов, находящихся в ведении самых различных ведомств — от крупнейших союзных министерств до маленьких Домов отдыха и пионерских лагерей. Репертуар, звучащий из этих репродукторов, целиком зависит от вкусов людей, зачастую

лишенных всякого художественного вкуса и даже элементарной культуры, но зато полновластно распоряжающихся деятельностью такого рода карликовых радиоузлов. Это и поезда, и пароходы, и стадионы, и аэровокзалы, и санатории, и магазины, и катки, и пляжи — словом, это вся страна, почти все общественные места, какие только можно себе представить. И, как правило, из миллионов этих репродукторов звучит лишь легкая, развлекательная, а самое главное, слишком часто пошлая, дурного вкуса, антихудожественная музыка.

Кстати, когда руководители радио и телевидения говорят нам, что развлекательная, танцевальная, джазовая музыка занимает не так уж много часов в общей сетке вещания, — они допускают один весьма существенный просчет, который сводит на нет все их математические выкладки: они подсчитывают лишь зафиксированные в программах специальные «передачи легкой музыки», но забывают о той развлекательной (и часто очень плохой) музыке, которая звучит почти круглосуточно в виде различных «заставок», «концовок», «прокладок», которая сопровождает самые разные передачи — спортивные, информационные, документальные, хроникальные, которая по телевидению дается в минуты «настроек» и т. д. и т. д.

И все это оказывает самое прямое и самое активное влияние на формирование музыкальных вкусов народа, прежде всего юношества и молодежи, не получивших с детства хорошего художественного воспитания. Ведь что получается: дети, подростки, естественно, не ходят по ресторанам, не бывают в мюзик-холлах, а музыку ресторанную, мюзик-холльную, музыку часто развязную, с текстами далеко не безупречными в нравственном отношении они слушают буквально с дошкольного возраста, с первых дней своей жизни! Правильно говорили здесь товарищи, многое совершенно перепуталось, многие критерии совершенно сбились: то, что имеет право на существование лишь в ресторанах, стали исполнять в больших концертных залах, передавать с утра до вечера по Центральному всесоюзному радиовещанию...

Каждый из нас на каждом шагу сталкивается с печальными результатами такого «эстетического воспитания». Вот недавно я получил несколько пленок с записями песенок, которые сочинили школьницы от 13 до 15 лет. Самые дурные штампы нашей эстрады отлично восприняты этими, кажется, способными девочками, которые «виноваты» лишь в том, что мы их так плохо воспитываем, а вернее, вовсе не воспитываем. А ведь если так будет продолжаться, нам трудно станет объяснять и доказывать ребятам, что настоящее искусство — это Бетховен!..

И вот что я хотел бы подчеркнуть здесь: почему-то из нашего музыкального быта почти исчезла в изобилии существующая музыка, прекрасная и содержательная, но при этом легкая для восприятия?! Ведь такая музыка есть и у великих мастеров — Бизе, Моцарта, Шуберта, Чайковского, Глинки, Прокофьева, Дворжака — и многих, многих других. Почему, к примеру, сотни тысяч людей, сидящих в залах ожидания многочисленных аэропортов, обязательно должны слушать только джазовые песенки, а не могут слушать балетную музыку Чайковского или «Арлезианку» Бизе, или «Славянские танцы» Дворжака, или танцы Шостаковича, или вальсы Проковьева?.. Ведь музыка независимо от воли слушающего ее входит в сознание человека, в его душу, оставляя в ней след, как на самой сверхчувствительной фотопленке. И вот звучание (именно в быту, а не обязательно в концерте!) такой легкой для восприятия, но отнюдь не легкой по содержанию (как важно понять и почувствовать разницу между этими двумя понятиями!) музыки, распространенное в широких масштабах, может сыграть без всякого нажима, без всяких усилий колоссальную роль в постепенном формировании высоких эстетических вкусов народа.

Несколько слов об исполнителях эстрадной музыки. Спор о так называемых «микрофонных» певцах кажется мне в значительной мере спором искусственным. Ведь бывают голоса огромные, могучие, не нуждающиеся в усилении, но при этом голоса отвратительные, не приносящие никакой радости. А бывают голоса скромные, небольшие, но полные музыкального обаяния и красоты, — микрофон (если он, конечно, не исказит тембр голоса!) здесь отрицать было бы неразумно. В эстрадном жанре это иногда дает очень хорошие результаты; напомню хотя бы Ива Монтана.

Но меня очень волнует другая проблема нашего эстрадного исполнительства — проблема создания на эстраде человеческого характера. Слушая многие наши эстрадные песни, я не могу ни по музыке, ни по исполнению понять, о чем поется: о Родине или о неразделенной любви, о героях-космонавтах или о шутниках-туристах... Меня просто удручает тот «общеэстрадный», якобы универсально-современный, а по сути дела, беспредельно обедненный, лишенный всякой индивидуальности стиль, который делает многие наши песни ничем не отличимыми от песен, рожденных в других странах мира, стиль, который распро-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Д. КАБАЛЕВСКИЙ

«...Ориентируясь на высокие идейные, нравственные идеалы...»

Содержание