полной мере удается как тонкой, вдумчивой Миладе Шафранковой (Катюша), так и талантливому Рене Тучеку (Нехлюдов). Оба они обладают красивыми, яркими голосами, а главное, умением претворить в интонации, жесте, движении сложную внутреннюю жизнь своих героев. Уже в этом видна умная работа режиссера-психолога. И все остальные, даже самые маленькие, роли отлично отработаны в спектакле.

А в хоровых сценах (выход «политических» во втором акте, этап в третьем) режиссер достигает монументальности, плакатной публицистичности. Хор каторжан, переключающий в известном смысле драму Катюши в социальный план (здесь можно заметить влияние на Циккера «Катерины Измайловой» Шостаковича), принадлежит к ярчайшим сценическим эпизодам «Воскресения». Хор начинается за сценой, там, где линиями черных занавесей обозначена уходящая вдаль дорога. Он нарастает по мере того, как из темноты начинает медленно вырисовываться надвигающаяся на зрителя колонна каторжан; и одновременно с хоровым нагнетанием зарождается свет. Сначала трепещущий, неровный, он постепенно усиливается, растет вместе с песней. И это тройное crescendo — движения, света и музыки — производит художественное впечатление огромной силы. Но вот толпа расходится.

На сцене разыгрывается последний эпизод Катюшиной драмы. Она умирает, просветленная, любящая и счастливая, а по обе стороны от нее стоят, склонившись в немой скорби, две мужские фигуры...

— Умерла? — тревожно спрашивает Симонсон.

— Нет, воскресла, — медленно выпрямляясь, отвечает Нехлюдов.

Так заканчивается опера Циккера, с которой, безусловно, пора познакомить советского слушателя.

Как видим, в финале композитор отошел от концепции Толстого. И хотя русскому слушателю трудновато с этим примириться, все же, мне думается, Циккер имел право на свое индивидуальное разрешение трагического узла событий. Другой вопрос, что, если бы он сумел воплотить идейную концепцию Толстого, мы имели бы дело с огромной философской и психологической драмой. Произведение же Циккера принадлежит другому жанру: по существу это лирико-бытовая опера, и как таковая она явление сильное и впечатляющее.

Опера «Греческие пассионы» (по роману Никоса Казандзакиса) — одно из последних крупных произведений Богуслава Мартину, над которым маститый чешский композитор работал в течение 1957–1959 годов. Это большая народная драма, поднимающая на материале событий, происходящих в одной греческой деревне, философский вопрос о смысле человеческой жизни. Ответ на него Мартину видит только в одном — в служении своему народу, в утверждении братства людей, вплоть до отказа от личного счастья. Герой оперы Манолис проходит сложный путь к осознанию этого великого смысла человеческой жизни, а поняв его, идет, верный своей идее, до конца и гибнет от руки врагов.

Написанная современным, довольно сложным музыкальным языком, эта опера вместе с тем отличается мудрой зрелостью и уравновешенностью, доступными только большим художникам. Она обладает множеством замечательных народно-хоровых сцен и отлично выписанными сольными партиями. Помимо Манолиса (Вилем Пржибыл), очень интересна характеристика своего рода «раскаившейся Магдалины» — деревенской вдовы Катерины, которая после довольно легкомысленного прошлого преображается и становится пламенной поборницей нового проповедника Манолиса. Эту роль вокально и сценически очень сильно, с большим темпераментом исполняла Ганна Свободова.

И в этой опере, музыка которой могуче прозвучала под управлением Франтишека Йилека, чувствовался режиссерский почерк Линхарта, его стремление к монументальности образов, идейной значительности, к психологической разработанности отдельных характеристик. И его постоянный сотрудник — художник Йозеф Шалек — создал, как и в «Воскресении», строгий, скупой и выразительный зрительный облик спектакля, в котором две-три лаконичные детали на фоне черных сукон обозначают место действия, а подчас и символически подчеркивают его идейную направленность.

«Греческие пассионы» — далеко не рядовое произведение современного искусства, и оно, безусловно, заслуживает отдельного исследования.

...Но вот позади напряженные дни симпозиума, изобиловавшие интересными встречами, экскурсиями и музыкальными впечатлениями... И, возвращаясь мысленно к брненскому театру, мне захотелось задать музыкантам, моим соотечественникам, два вопроса.

Первый связан с прекрасными чешскими операми. Надолго ли еще останутся они неведомыми нашей публике?

Второй, казалось бы, проще, хотя это только казалось бы... Где, скажите, найдется у нас оперный театр — пусть не в Москве, пусть в другом городе, — который сможет продемонстрировать вот так подряд русские оперы XX века? Ну, например: «Франческа да Римини» Рахманинова, «Китеж», «Кащей» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова, «Соловей» Стравинского, «Игрок» и «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева, а потом еще три-четыре хорошие советские оперы? Где он, этот театр, и долго ли еще надо ждать его появления?

У НАС В ГОСТЯХ

Советский Союз в моем сердце

Когда летом 1936 года молодая Испанская Республика поднялась не неравную схватку с фашизмом, в нашей стране впервые прозвучала в исполнении Эрнста Буша песня «Стальные колонны» — замечательный боевой гимн испанских патриотов. Тогда же мы впервые узнали имя ее автора — 25-летнего композитора Карлоса Паласио.

Карлос Паласио родился в небольшом горном городке Алькой, в провинции Валенсия. С детства он учился игре на фортепиано, позже поступил в Мадридскую консерваторию, где изучал композицию под руководством Переса Касаса, а затем — опытного маэстро Конрадо дель Кампо. С начала тридцатых годов молодой композитор с увлечением сочиняет песни для рабочих хоров, пишет совместно с Родольфо Альфтером музыку к пьесе Маяковского «Клоп», поставленной в Мадриде в 1935 году, работает в качестве музыкального критика в коммунистической газете «Мундо обреро».

С первых же дней фашистского мятежа Карлос Паласио отдает всю свою энергию агитационно-массовой работе среди бойцов Республиканской армии. Он руководит бригадами «Фронтовые голоса», выступает по радио, в частях, сочиняет пламенные песни, мобилизующие рабочих и солдат на защиту родины, призывающие к борьбе с врагом... После трагического поражения Республики и установления франкистского режима композитор был вынужден перейти на нелегальное положение. Долгие годы он скрывался в подполье; только в 1950 году ему удалось перейти границу и найти политическое убежище во Франции. Здесь Карлос Паласио находится до настоящего времени. Он не оставляет композиторской деятельности. Изданные в Советском Союзе его вокальные сборники «На свободу!» и «Вставай, Испания!» ¹ включают как боевые песни, созданные в период гражданской войны, так и лирические, написанные уже в эмиграции.

Недавно Карлос Паласио вместе с женой и сыном посетил нашу страну. Он ездил по республикам, побывал в Москве и Ленинграде, Киеве и Тбилиси, в Ереване, был в союзах композиторов, в театрах и на концертах, в музеях, беседовал с деятелями искусств и людьми иных профессий, живо интересуясь всем, что могло бы более полно рассказать ему о стране, с которой его уже давно связывают узы истинно братской дружбы.

По возвращении в Париж Карлос Паласио прислал нам письмо, которое он назвал «Советский Союз в моем сердце», и новую песню. Она еще нигде не издана, но уже звучит за Пиренеями; ее передает подпольное «Радио Независимой Испании» (Radio Espana Independiente). Эта песня — призыв к солдатам гражданской жандармерии и армии не направлять оружие против бастующих шахтеров, рабочих и крестьян.

Мы публикуем текст письма Карлоса Паласио и его новую песню.

— По приглашению Союза советских композиторов я провел несколько недель в вашей стране. В моем сознании и сейчас необычайно живо ощущение той чудесной атмосферы, которую я оставил позади...

Как испанец, я уже много лет испытываю чувство огромной любви к народу, столь великодушно и бескорыстно пришедшему нам на помощь в тяжелом 1936 году. Как простой гражданин, чьи соотечественники понимают и уважают право народов на мир и созидательный труд, я питаю глубочайшую признательность к стране, которая ценой неисчислимых страданий и жертв, ценой жизни миллионов своих сынов спасла мир от страшного кошмара фашизма. Как композитор, я знаю и люблю ее музыку, ее литературу, поэзию, балет, в которых так ярко проявляется художественный гений великого народа.

Я восхищен той любовью и заботой, с которой советские люди хранят память о своих великих соотечественниках. Я был в музее музыкальных инструментов в Ленинграде, и рояли Глинки, Даргомыжского, Бородина, Римского-Корсакова рассказывали мне о богатстве музыкального творчества, рожденного в тепле истинного содружества. Я посетил музей Шевченко в Киеве, и бережно хранимая одежда поэта живо вызвала в моем воображении образ ле-

_________

¹ К. Паласио. На свободу! М., Музгиз, 1961. Вставай, Испания! М., «Музыка», 1964.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

У НАС В ГОСТЯХ

Советский Союз в моем сердце

Содержание