Выпуск № 2 (327) | 1966 - страница 66

мя присутствует таинственная атмосфера дремучего моравского леса, постоянно звучат интонации и ладогармонические обороты народных песен и танцев, а в вокальных партиях действующих лиц — людей и зверей — прослеживаются обороты «омузыкаленной речи» с ее местным, брненским своеобразием. «Лисичка» — одна из наиболее красочных, «импрессионистических» партитур Яначека, что, несомненно, связано с ее «пейзажными» особенностями. Сам жанр лирико-эпической сказочной оперы не требовал от музыки большой динамики, концентрации драматизма, как это было в экспрессивнейших «Ее падчерице» и «Кате Кабановой», но он подразумевал отточенное мастерство звукописи и колорита. В «Лисичке» господствует свободная сюитная композиция картин, с помощью оркестровых антрактов безостановочно переходящих одна в другую, преобладают мягкие переливающиеся полутона спокойного, улыбчивого и сердечно теплого повествования, лишь изредка вздымающегося драматическими кульминациями или разражающегося скерцозной шутливостью. Яначека интересуют здесь не сложность и противоречивость жизненных явлений, а то, что их сближает и объединяет, что позволяет охватить жизнь в самых разных ее проявлениях цельными и величавыми формами эпического сказания.

Кстати, впервые «Лисичка» увидела свет рампы именно в брненском театре 6 ноября 1924 года, и тут, естественно, сложились уже известные традиции исполнения.

Но все же, когда к «Лисичке» после ее постановки в Берлине В. Фельзенштейном пришла всемирная слава, брненский режиссер Вассербауэр решил создать совсем иное, новое ее прочтение и, как это бывает, когда новизна оказывается самоцелью, перемудрил.

«...В “Лисичке” меня вдохновили лес и печаль поздних лет» — эти слова, оброненные Яначеком в одном из писем, Вассербауэр объявил своей

Сцена из второго действия оперы Л. Яначека «Похождения Лисички-плутовки».
Художник — Ф. Трёстер

программой, а поскольку выразителем авторской идеи о вечной жизни родной природы является Лесник, то режиссер и решил его, а не Лисичку, сделать центральной фигурой спектакля. Но это не вышло по двум причинам: во-первых, роль Лесника фрагментарна и лишена драматургического развития, во-вторых, для этой роли не нашлось крупного, выдающегося актера-певца. Лесник прежней брненской постановки, записанной на пластинки, — Рудольф Асмус — перешел теперь в Берлин и работает у Фельзенштейна. А Йиндржи Доубек, поющий Лесника сейчас, не имеет данных, чтобы занять ведущее место в спектакле.

Но это лишь один из просчетов режиссера. Второй — то, что сказочная атмосфера лесных сцен, где должны петь, кроме лисичек, еще лягушка, комар, сова, сойка, дятел и барсук (стрекозы, мушки, бабочки охарактеризованы балетными партиями), оказалась неожиданно нарушенной... Вместо балета выбегают несколько ребятишек в самой обыкновенной, не сценической одежде и, заметно смущаясь, пытаются играть, гоняясь друг за другом. Потом один мальчик, стоя «руки по швам», поет фразы Лягушонка, обращаясь не к спящему Леснику, а к дирижеру. Если это называется «преодолением сказочной условности», то что же тогда любительщина на профессиональной сцене? Да и каков смысл появления вполне современных и вполне достоверных ребятишек в глухом лесу, где должны свободно разгуливать лишь дикие звери?

Кроме того, по лестницам время от времени молча шествует некая влюбленная пара, также одетая более или менее современно, — она должна, видимо, иллюстрировать мысли Лесника о вечно обновляемой жизни. И эта наивная символика выглядит неорганично, вне связи с остальными событиями оперы.

Художник Трёстер также несколько перемудрил с лестницами и висячими мостками: по ним среди разноцветных трапеций и транспарантов, которые должны изображать густой лес, семенят то люди, то звери. А ведь все это можно было сделать и просторней, и удобней, введя, скажем, кинопроекции в сочетании с легкими передвижными кулисами.

Спасают спектакль только дивная, лирическая, удивительно напевная музыка Яначека и немудрящее, искреннее и сердечное исполнение нескольких актеров, среди которых особенно хороша грациозная, с прелестным звонким голосом Надя Шормова (Лисичка). Запомнились и молодцеватый охотник Гарашта (Рене Тучек), и забавно-благовоспитанный кавалер Лис-Златогривек (Владимир Крейчик), и печальный резонер Пастор (Рихард Новак), и крикливая жена Лесника (Квета Беланова). Так, Яначек со своей Лисичкой одержали победу над всякими «прочтениями» и «переосмыслениями» мудрствующих постановщиков.

В заключение — о двух замечательных современных спектаклях, которые украшают репертуар брненского театра. Это «Воскресение» Яна Циккера и «Греческие пассионы» Богуслава Мартину, поставленные Оскаром Линхартом и художником Йозефом Шалеком как большие народные драмы.

Когда знакомишься с оперой словацкого композитора Циккера, написанной в 1962 году по роману Л. Толстого, становится особенно ясен эстетический смысл музыкальной драмы, изложенной сплошным речитативом. Разумеется, само понятие речитатива теперь трактуется весьма широко: в него входят и ариозные эпизоды, и драматически напряженный: диалог, и декламационные монологи, насыщенные большим идейно-эмоциональным содержанием. В опере Циккера встречаются даже песни. Но речь идет о самом принципе отрицания «номерной» структуры и связанных с ней торможений действия. Ведь «Воскресение» отличается завидной драматургией: здесь все четко, остро, события разворачиваются напряженно. Дирижирует оперой Вацлав Носек.

Драматургическая конструкция предельно ясна и проста: три действия, в каждом по две картины, между ними расположены интермеццо. Итак, шесть картин и три интермеццо. Последние выполняют смысловую функцию арий, хотя они, пожалуй, более развернуты и в них иногда вторгается действие — «отсветы» в воспоминаниях героев. Короче говоря, композитор (он же автор либретто) выносит «за скобки» развивающихся событий все моменты эмоционально насыщенных внутренних монологов героев, всю «чисто оперную» статику и достигает отличных художественных результатов.

Первое интермеццо принадлежит Катюше, брошенной Нехлюдовым и проклинающей его. Оно идет перед второй картиной в заведении мадам Китаевой. Второе интермеццо — после сцены суда над Катюшей: это большой драматический монолог раскаивающегося Нехлюдова; за ним следует сцена в тюрьме, когда Нехлюдов просит Катюшу стать его женой. И, наконец, третье интермеццо снова отдано Катюше: больная и измученная, она идет по этапу и вспоминает всю свою горькую жизнь. Затем — финал с великолепным хором каторжан и сценой смерти Катюши, которой Нехлюдов привозит известие о помиловании.

Огромная драматическая напряженность и действенность этой оперы предъявляет очень высокие требования к исполнителям. Все они должны быть не просто вокалистами, а, пользуясь термином Станиславского, «поющими актерами», чтобы воплотить психологически сложные образы. И это в

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Сцена из второго действия оперы Л. Яначека «Похождения Лисички-плутовки».Художник — Ф. Трёстер

Содержание

Сцена из второго действия оперы Л. Яначека «Похождения Лисички-плутовки».
Художник — Ф. Трёстер