Выпуск № 2 (327) | 1966 - страница 49

веселый, и движения спокойные, уверенные. Словом, Хиль знакомит нас с человеком очень обаятельным и цельным. Нам с ним интересно!

Столь же прочно завладела вниманием аудитории Гелена Великанова. Ее героиня прежде всего по-настоящему серьезна, интеллигентна ¹ и не утрачивает при этом ни темперамента, ни обаяния женственности (можно говорить о подлинной культуре чувства в исполнении Великановой). Такой она оставалась и в детской песенке О. Фельдмана на слова О. Фадеевой «Я со всеми в ссоре»: не подделывалась «под мальчишку», а очень всерьез, уважительно отнеслась к переживаниям своего маленького героя. А каким подлинным волнением была проникнута, например, каждая строчка в песне «Памяти Эдит Пиаф» А. Флярковского и Р. Рождественского, хотя внешне певица оставалась очень сдержанной. (Произведение это, кстати, бесспорная творческая удача авторов.) Почти всю песню она спела на piano, разнообразно используя различные его оттенки.

Тот, кто знал Великанову раньше, мог бы заметить, что она выросла как певица. Голос ее нынче звучит ровнее, собраннее, звуковедение плавное, наполненное, исчезли «пустые», тремолирующие верхние ноты, во многом придававшие ее исполнению банальный оттенок. Не преодолей Великанова такой, казалось бы, сугубо вокальный недостаток, и образ получился бы другой, куда менее благородный и содержательный.

Вот лучший аргумент в спорах — нужна или не нужна на эстраде настоящая культура пения, и не помешает ли она, упаси бог, ярко раскрыть содержание песни или романса. Но к этим спорам мы еще вернемся...

...Мужская группа ленинградского ансамбля «Дружба» (художественный руководитель — А. Броневицкий). Шестеро подтянутых, энергичных молодых людей в светлосерых изящных костюмах. Когда они вышли на эстраду, эмоциональная «температура» зала подскочила на несколько градусов. Потому что публика, большую часть которой составляла молодежь, сразу ощутила свое духовное родство с участниками «Дружбы», прониклась к ним глубочайшей симпатией. Прежде всего, благодаря искренне непосредственной манере выражать свои чувства, начисто лишенной всего того, что мы привыкли называть нелестным словом «показуха».

Можно себе представить, например, что строители линии электропередач в тайге (сокращенно «ЛЭП-500») вот так просто, без всякой позы рассказывают о своей опасной и трудной профессии. А веселый шутливый тон, каким изъясняются «фантастики-романтики» или «жители палаточного городка», не мешает нам верить в подлинность их романтического порыва.

Неожиданно те же ребята на наших глазах будто повзрослели — зазвучал «Заветный камень» Б. Мокроусова. Мы уверены: те из сидящих в зале, кто встретился с этой замечательной песней в годы войны, прониклись особой благодарностью к солисту Богдану Вивчаровскому и остальным участникам ансамбля. Сколько чувств всколыхнула песня... Но было ли это только воспоминанием о прошлом? В том-то и дело, что исполнители прочли «Заветный камень» как песню своего поколения, способного испытать то же высокое чувство гражданственности, которое было свойственно герою песни — моряку-севастопольцу.

Подлинную гражданскую взволнованность ощутили мы вновь, когда, стоя на авансцене плечом к плечу, участники ансамбля исполнили новую песню А. Островского «Голос земли». Превосходную песню, прозвучавшую как тревожный, призывный набат!

«Дружбу» в старом ее составе называли «театром песни». С приходом новых исполнителей профиль ансамбля не изменился. Здесь по-прежнему стремятся к театрализации песни, исходя из ее музыкального образа, целиком подчиняя ему выбор сценических средств. Что ж, пусть не все получается одинаково удачно, но принцип избран верный! Скажем, в том же «Заветном камне» пение дополняют лишь выразительные скульптурные позы певцов да два-три жеста. А вот другая популярнейшая песня военного времени — «Огонек» — разыграна как сцена из фронтового быта. Но заметим, что и тут песня не становится только звуковым фоном, на котором «действуют» Мирослав Фикташ, знакомый нам всем боец (тот самый, которого провожала на позицию девушка), и его фронтовые друзья — остальные участники ансамбля. Напротив, простенькая, не блещущая особой содержательностью мелодия «Огонька» была спета так по-человечески тепло, благородно (ни единой «чувствительной» нотки), что мы ни на минуту не усомнились в подлинности переживаний артистов. Правда музыкального решения определила правду сценического поведения.

И, возвращаясь к спору о единстве вокально-сценического образа (помните — нужен он или не нужен?), хочется вспомнить слова Вальтера Фельзенштейна: «В музыкальном театре прак-

_________

¹ Справедливо отметил эту черту критик А. Макаров в статье «С кем остается песня» («Неделя № 41 за 1965 год).

Г. Великанова

тически невозможно петь одно, а играть другое» ¹. То же самое справедливо и в отношении певческой эстрады. И здесь невыразительное пение неизбежно влечет за собой невыразительную игру (на концертах фестиваля мы убеждались в этом неоднократно). А ведь не все с этим со- гласны. Критик А. Сохор, например, считает, что в эстрадном «синтетическом (разрядка наша. — С. Б., И. Я.) жанре недостаточность одного компонента может восполняться другими, и прежде всего — выразительным произнесением текста». Но ведь само слово «синтез», как известно, подразумевает воссоздание целого из составных частей. Какой же может быть синтез, если одна из частей либо отсутствует, либо наличествует в неполном виде?

Нам кажется неточной и другая формулировка Сохора. По его мнению, для эстрадных певцов «певческий голос и вокальная культура весьма желательны, они помогают успеху...» ¹ И только! На наш взгляд, не «весьма желательны», а обязательны и не «помогают успеху», а во многом определяют его. Но, конечно, надо уточнить: качество певческого голоса на эстраде определяется иными критериями, чем, скажем, в опере. Ближе к эстраде, например, критерии камерного пения. Во всяком случае решают вопрос не сила, не широта диапазона (вот они могут быть желательными), а выразительность, гибкость, умение передать богатую гамму нюансов. Разве наличие этих качеств не позволяет нам назвать голос (пусть даже очень небольшой) — певческим? Разве эти качества плюс отличная дикция не находятся в прямой зависимости от вокальной и музыкальной культуры певца? Выразительное же произнесение текста — и только это! — может быть основой успеха разве что в области мелодекламации. Но это совсем особый жанр...

Нам скажут, что существует еще нечто промежуточное между пением и мелодекламацией. То, что у французов называется style diseuse. Именно французы не раз демонстрировали нам блестящие образцы этого стиля, требующего от исполнителя огромного артистизма и не меньшей музыкальности. Было ли что-нибудь подобное на фестивале? Отдельные певцы (та же «Дружба») использовали переход от пения к «говорку», но это было для них лишь дополнительной краской, штрихом.

Мы бы не стали спорить с Сохором, если бы нам не казалось, что его точка зрения (а в ней он не одинок) уводит певцов от необходимости искать образное решение прежде всего в сфере вокальной выразительности. Зачем, в самом деле, искать, работать, если всему этому можно найти замену?!

К счастью, за нас практика: лучшими на фестивале оказались те, в чьем искусстве не было компромиссов. Те, в ком актер и певец жили не-

_________

¹ «Говорят деятели «Комише Опер». «Советская музыка» № 10, 1965.

¹ А. Сохор. Массовая, бытовая, эстрадная... «Советская музыка» № 10, 1965.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Г. Великанова

Содержание