большой гражданской смелостью, чтобы в 1925 году в Париже написать и поставить балет, посвященный советской России, музыка которого дышала бы таким душевным здоровьем и оптимизмом. Как обидно несправедливы оценки, порочившие это искреннее и жизнерадостное сочинение.

В прошлом сезоне Е. Мравинский с большим успехом продирижировал программой из сочинений Стравинского, включавшей музыку двух его балетов — «Петрушки» и «Аполлона Мусагета». Видимо, то было начало монографического цикла. Его продолжением явился недавний концерт с программой — «Поцелуй феи» и « Агон».

Пристальный интерес дирижера на нынешнем этапе его творческой эволюции к Стравинскому, очевидно, не случаен: здесь тоже уместно говорить о некоем внутреннем сродстве композитора и исполнителя. Культ разумного, культ совершенного мастерства — это увлекло Мравинского.

«Поцелуй феи» был исполнен — не подберу другого слова — любовно. Мравинский словно стремился доказать неправоту тех, кто видит в этом балете плод равнодушных усилий стилизатора «под Чайковского». Он провел «Поцелуй феи» как-то очень всерьез — но не в том смысле, чтобы драматизировать Стравинского и привнести в его музыку несвойственный ей пыл. Это был Стравинский, с его умением в страстных темах Чайковского расслышать возможности свежих и необычных колористических комбинаций, «симфонизма звучащего воздуха» (Б. Асафьев). Но звучанию этой утонченной и живописной музыки в высшей мере органически присущи, как оказалось, и трепетность, и ласка, и нежность, и душевное тепло.

«Агон» был отрепетирован с поразительной тщательностью. Скрупулезно выверенная звучность ансамблей, мастерство солистов И. Шпильберга (скрипка), И. Малкина (альт), А. Никитина (виолончель), Е. Синицыной (арфа), Э. Шейнкмана (мандолина) — все это впечатляло уже само по себе. Изощреннейшая партитура в звучании предстала рельефной и, казалось, не очень сложной (снова приходится говорить об умении Мравинского прояснять); полифонические хитросплетения и преобразования тем выступали с максимальной наглядностью. Воспроизведение Стравинским старинных танцевальных форм помогало аудитории воспринимать эту необычную, по-средневековому строгую музыку.

М. Бялик

Камерные вечера Г. Рождественского

Вот уже несколько лет Геннадий Рождественский выступает в Ленинграде не только как симфонический дирижер, но и как руководитель камерных концертов. Многочисленные энтузиасты ансамблевой игры (а их в Ленинграде с каждым годом все больше и больше) всегда рады творческому общению с талантливым дирижером. Они видят в нем инициативного музыканта (сколько премьер прошло под руководством Рождественского!), чуткого и умелого наставника, с которым легко и интересно работать.

Но взаимоотношения с музыкантами — лишь одна сторона деятельности Рождественского. Другая, столь же важная — умение установить живой контакт со слушателями. Аудитория этих концертов является активным соучастником творческого процесса.

Его лаконичные, содержательные комментарии к исполняемым произведениям превращают каждый концерт в своего рода «музыкальную академию». Сама «тональность» этих устных аннотаций на редкость привлекательна: без тени назидательности, непринужденно и увлекательно он беседует со слушателями — сообщает интересные факты, делится тонкими наблюдениями, дает афористически краткие характеристики самой музыки. А то и просто садится за рояль и знакомит слушателей с основными темами произведения. Так было, например, перед исполнением Серенады для духовых инструментов Моцарта, на премьере Камерной симфонии Шёнберга. Репертуар концертов Рождественского всегда нов и необычен. За последнее время камерными ансамблями под его управлением были исполнены произведения Равеля, Сати, Онеггера, Пуленка, Мийо, Ибера, Хиндемита, Стравинского, Мартину, Яначека, Шёнберга, Малипьеро, де Фальи, Ревуэльтаса, Уолтона и других.

Каждая из этих программ составлена с большим вкусом и чувством меры. В построении программ можно отметить два принципа — это или «концерты-обзоры» или «концерты-информации». В первом случае произведения связаны общим тематическим стержнем (французская музыка, вечер памяти де Фальи, вечер музыки для ансамблей духовых инструментов), во втором они более разнообразны в стилевом отношении.

Оба типа программ и были представлены в последних камерных концертах Рождественского в Малом зале Ленинградской филармонии, в которых впервые исполнялись Камерная симфония Ф. Шрекера, одно из ранних сочинений Я. Сибелиуса — сюита из музыки к пьесе Я. Прокопе «Пир Валтасара», Концерт для виолончели и духовых инструментов Ж. Ибера, Концерт для фортепиано, скрипки и духовых инструментов А. Берга, отрывки из оперы «Похождения повесы». (Как всегда, прекрасно пела частая партнерша дирижера Надежда Юренева, являющаяся одним из лучших интерпретаторов современной музыки.) Кроме того, в программу вошли два камерных сочинения московских авторов «Музыка для фортепиано и камерного оркестра» А. Шнитке, «Музыка для одиннадцати духовых инструментов и литавр» Э. Денисова.

Прошедшие концерты — свидетельство творческой зрелости камерных ансамблей Ленинградской филармонии. С этими ансамблями успешно сотрудничают молодые ленинградские дирижеры И. Блажков и Э. Серов, постоянно интересующиеся камерной музыкой, как старинной, так и современной, а также лауреаты международных конкурсов В. Либерман и А. Никитин, К. Изотова, талантливые пианисты Г. Тальрозе и А. Угорский.

Итак, новый репертуар, новые исполнители, новые концертные формы пришли в музыкальную жизнь нашего города.

А. Климовицкий,
В. Фомин

ЭСТРАДА

С. Борисова,
И. Яунзем

Жанр обязывает

(Заметки с фестиваля советской эстрадной песни)

Кто-то из посетителей Фестиваля советской эстрадной песни сказал о нем: «Десять дней, которые потрясли Москву». Это, конечно, шутка. Но, глядя на то, как густо «заселялся» каждый вечер зал Театра эстрады, ощущая приподнятое настроение публики, можно было убедиться, что фестиваль вызвал у москвичей действительно очень большой интерес. Как видно, давно назрела необходимость серьезнее познакомиться с состоянием певческой эстрады, тем более, что именно об этом жанре последнее время ведутся оживленные и порой весьма острые споры. Концерты фестиваля, где каждому участнику предоставлялось целое отделение, позволили более полно и объективно судить об исполнительском уровне эстрадного пения в целом. Яснее выявились творческие возможности отдельных певцов, их удачи и промахи. Немаловажно и то, что сами певцы смогли послушать друг друга и едва ли не впервые обменяться творческим опытом. А опыт накопился большой. И не все в нем одинаково плодотворно. Вот об этом надо поспорить.

Сразу оговорим: мы не ставим своей целью подробно рецензировать фестивальные концерты. Тема нашего выступления — некоторые общие тенденции и проблемы эстрадного исполнительства.

Начнем с того, что, по нашему мнению, следует записать в актив смотра.

В его программах прозвучали песни на значительные гражданские темы. Правда, их было не так уж много (и не все они отличались одинаково высокими художественными качествами). Но именно на эти песни слушатели реагировали особенно горячо. Выяснилось таким образом, что публика вовсе не жаждет только «интима» или «ультрамодерновых» танцевальных ритмов. Она ждет от эстрады большей содержательности.

Герой волевой, жизнелюбивый несколько потеснил пассивного меланхолика, удивительно старомодного и однообразного в своих любовных воздыханиях. Нет, такой персонаж не сошел совсем с эстрадных подмостков, но не он, как говорится, сегодня делал погоду.

Тяга к настоящей поэзии, к текстам, которые бы не просто удобно ложились на музыку, но, кроме того, несли яркую поэтическую мысль, образ, — вот что появилось у многих исполнителей. В программах мы встретили фамилии Р. Рождественского, Е. Евтушенко, Н. Матвеевой, еще до недавнего времени не входивших в когорту поэтов-песенников.

На фестивале сам собой отпал вопрос о том, кому отдать предпочтение, певцам или так называемым «шептунам»... за отсутствием последних. Все участники смотра пели (другое дело, что не все это делали хорошо), а в одном из вокальных ансамблей звучала даже колоратура.

И еще одна, пожалуй, самая радостная примета фестиваля: об искусстве некоторых его участников можно говорить как об интересных, подлинно художественных явлениях.

...Одна из песен, исполненных ленинградцем Э. Хилем, называлась «Песня молодости». А ведь так можно было озаглавить всю его программу. Вслушиваясь в светлый, бархатистого тембра голос певца, мы улавливали интонации, которые убеждали, что герой его и добр, и мужествен, и душевно чист. Вот и взгляд у артиста

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка