критиков, отметивших успешную премьеру, созданную Зденеком Халабалой и Г. Ансимовым.

И все же в конце концов Вера Соукупова остановила свой выбор на концертной эстраде. Возможно, что здесь ее привлекало большее многообразие репертуара. Как бы то ни было, успешные выступления в кантатах Дворжака, песнях Малера, «Реквиеме» Верди, в Девятой симфонии Бетховена, «Александре Невском» Прокофьева ускорили решение Соукуповой оставить оперную сцену и принять предложение Чешской филармонии стать солисткой ведущего симфонического коллектива страны. (Сотрудничать с филармонией Соукупова практически начала раньше, выступив в 1960 году в чрезвычайно трудной партии Иокасты в «Царе Эдипе» Стравинского и затем в «Песнях об умерших детях» Малера.)

К самому началу работы Соукуповой в Чешской филармонии относится еще одно важное событие в творческой биографии артистки. Она была послана на международный конкурс певцов в Рио-де-Жанейро. Это было ответственно, но Соукупова не обманула надежд. Несмотря на предвзятое отношение жюри, не решавшегося отдать предпочтение молодой певице из социалистической страны, Соукупова привезла первую премию и с этого конкурса.

Творческая деятельность Веры Соукуповой в Чешской филармонии исключительно многогранна. Как ведущая солистка она выступает с оркестром в ораториях, кантатах, принимает участие в вечерах песни по всей Чехословакии, много записывается на грампластинки. Уже дважды певица представляла чешское искусство на фестивалях в Монтрё (Швейцария).

В чем сущность мастерства Веры Соукуповой? Полный очарования, прекрасный голос большого диапазона, отлично отработанный, служит для артистки лишь чутким инструментом, с помощью которого она создает художественные образы. Для Соукуповой каждый новый автор, новое произведение — следующая ступень в напряженной работе подлинного музыканта. Знакомясь с существующей уже исполнительской традицией, она никогда не удовлетворяется копированием даже лучших образцов, зная, что человеческий голос из всех «музыкальных инструментов» — самый своеобразный, самый самобытный, а главное, что каждое подлинное искусство неповторимо.

В пении Соукуповой нет «глухих» мест. Оно драматично даже в эпизодах эмоционально спокойных или интимно-лирических. Драматично потому, что Соукупова всегда совершенно точно знает и чувствует, чтó поет; с самой первой ноты она сама погружается в атмосферу сочинения, его внутреннее содержание овладевает ею, и, проникнувшись его настроением, артистка захватывает слушателей.

Однако, несмотря на то, что широкая и плодотворная концертная деятельность полностью импонирует певице, Соукупова, кажется, не отказалась навсегда от театральной сцены. Ведь и в тех своих выступлениях, где она исполняет оперные арии, певица (это отмечает и критика) без грима и костюма создает ощущение полнокровного оперного образа. Думается, со временем Соукупова вернется в театр. Это было бы тем более желательно, что ждут своего исполнения некоторые произведения чехословацких композиторов, созданные с расчетом на дарование Соукуповой. А если артист своим искусством стимулирует создание нового художественного произведения, то это является для него высшим признанием.

Перевела с чешского Л. Александрова

И. Нестьев

БУДНИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПРАГИ

У нас немало писали о музыкальной Праге: о ее ежегодных весенних фестивалях, о ее прекрасных музеях и концертных залах, о знаменитом оперном театре «Народни дивадло», на фронтоне которого красуется гордая надпись «Народ себе». В памяти многих навсегда запечатлелся удивительный облик древнего славянского города, в котором нетронутая временем седая старина соседствует с бурно расцветающей социалистической современностью.

На сей раз мне привелось познакомиться с самыми что ни на есть рядовыми буднями пражской музыкальной жизни: в те январские дни здесь не было ни фестивалей, ни конгрессов, ни торжественных юбилеев... Передо мной развертывался повседневный быт музыкальнейшего города, как бы застигнутый врасплох. Тем более отрадно было убедиться, что и в «будние» дни чешская столица до краев заполнена разнообразной музыкой: она звучит в десятках театров и клубов, в музеях и библиотеках, по радио и в грамзаписи, постоянно вызывая волну живых откликов. Сегодня, как и во времена Бедржиха Сметаны, можно с уверенностью подтвердить, что «жизнь чехов — в музыке», хотя и эстетический облик чешской музыки и ее социальная направленность, разумеется, существенно изменились.

Новая Чехословакия имеет все основания гордиться громадными масштабами своей музыкальной культуры, немыслимыми в прошлые эпохи. В стране с тринадцатимиллионным населением насчитывается двенадцать оперных театров, восемнадцать симфонических оркестров, около двух десятков различных камерных ансамблей, более четырехсот композиторов и музыковедов. Современная чешская и словацкая музыка прочно входит в жизнь: только за прошлый год состоялось более пятидесяти премьер новых симфоний и крупных камерных сочинений.

Общее впечатление от музыкальной жизни: весеннее бурление творческих сил, пытливые поиски новых идей и форм. Много активно пишущей молодежи. Растущие связи с прогрессивными зарубежными музыкантами. Настойчивое стремление покончить навсегда с остатками догматизма, узостью музыкально-стилистических норм. Иногда, правда, в этом процессе «очищения» от былых ошибок возникают полемические преувеличения — вплоть до некоего нового «догматизма навыворот». Но об этом скажу ниже.

Мне посчастливилось побывать на нескольких отличных спектаклях в Национальном театре оперы и его филиале, именуемом «Сметаново дивадло» (театр им. Сметаны). Театр недавно отметил свой юбилейный восьмидесятый сезон. Одна за другой ставятся заново лучшие чешские и словацкие оперы, составляющие славу национальной культуры, — Сметаны, Дворжака, Яначека, Фибиха, Мартину, Сухоня, Циккера... Подобно художественной галерее, экспонирующей все шедевры национальной живописи, театр показывает всю великолепную плеяду отечественной оперной классики без каких-либо ограничений. Бедржих Сметана представлен, например, всеми восемью операми — от «Бранденбуржцев в Чехии» до «Тайны» и «Чертовой стены»; Дворжак — пятью операми, включая «Димитрия», «Якобинца», «Армиду». Из опер XX столетия можно услышать интереснейшие шедевры Яначека («Ее падчерица», «Лисичка-плутовка», «Катя Кабанова», «Из мертвого дома»), сочинения Мартину («Джульетта», «Комедия на мосту»), примечательные работы недавних лет — «Святоплук» Сухоня, «Воскресение» Циккера, «Ромео, Джульетта и тьма» Фишера и многое другое.

Около шестидесяти опер постоянно идут на двух сценах Национального театра — количество, свидетельствующее об огромных возможностях прославленного коллектива. Более половины из них составляют произведения чешских и словацких авторов. Если учесть, что новые оперы охотно ставятся даже на сценах небольших периферийных городов (в Остраве — «Семен Котко» С. Прокофьева, в Оломоуце — «Портрет Дориана Грея» Р. Ганелля, современного немецкого композитора из ГДР, в Усти-над-Лабой — «Разбитый кувшин» З. Востржака и т. д. и т. п.), нетрудно будет сделать вывод о завидной репертуарной активности чехословацких театров.

Спектакли «Народного дивадла» неизменно отличаются высоким музыкальным совершенством, отточенностью ансамблевых сцен (дирижеры — Ярослав Кромбхольц, Богумил Грегор, Йозеф Кухинка, Ян Тихий), масштабностью и новизной живописного решения (большая часть новых спектаклей оформлена великолепным художником Йожефом Свободой).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Перевела с чешского Л. Александрова

И. Нестьев

БУДНИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПРАГИ

Содержание