Корто писал, что «многие пианисты ныне слишком увлечены внешне блестящей оболочкой виртуозности за счет глубоких чувствований»... А Маргарита Лонг сетует на утвердившуюся в концертной жизни «стандартизацию исполнения, как бы международный тип-стандарт...» Действительно, во многих случаях (и даже в искусстве таких мастеров, как Магалов и Брюшольри) эта увековеченная сделанность, безупречная техническая сноровка нередко довлеют над выявлением эмоционального подтекста. Исчезает из общения артистов со слушателями непосредственное душевное движение. Встревоженная фантазия художника, искренность его высказываний иной ряд заслоняются непогрешимостью «внешней оболочки» мастерства.

К. Аджемов

Зарубежные квартетисты

В текущем сезоне у нас побывали два болгарских квартетных ансамбля. Прошлой осенью с большим успехом гастролировал пользующийся европейской известностью квартет В. Аврамова, а недавно выступал молодой коллектив — квартет Д. Димова, лауреат международных конкурсов в Будапеште (1963 г.) и Льеже (1964 г.). На этих конкурсах я имел возможность оценить искусство димовцев, и тем интереснее было услышать их в Москве.

Прежде всего отмечу отличное исполнение чудесного соль-мажорного Квартета Моцарта (№ 1, в издании Музгиза значится под № 14). Гибко и содержательно была сыграна третья часть (Andante cantabile) и рельефно, графически ясно — финал, что придало двойной фуге особый колорит. Здесь артисты едины во всех своих намерениях.

В основе Второго квартета Бартока лежат интонации венгерской народной музыки, с которыми композитор обращается с поразительным мастерством. Содержание, полифонический склад произведения, частые изменения тематического материала и ритмические сложности ставят перед исполнителями ответственные задачи. В трактовке димовцев много привлекательного. Мне кажется, что коду второй части можно было бы сыграть с большим блеском, более образно; большей эмоциональности требует и динамичная, яркая кульминация в последней части.

Во втором отделении прозвучал знаменитый фа-мажорный Квартет Бетховена (соч. 59 № 1) с русской темой в четвертой части.

Чтобы по-настоящему раскрыть эту труднейшую партитуру, необходима большая артистическая зрелость, высокое ансамблевое мастерство, безупречное владение грифом и смычком. В общем димовцы исполнили бетховенский Квартет на хорошем уровне. Но мы ждем от них в недалеком будущем более глубокого проникновения в эмоциональное содержание музыки. Не всегда налицо метроритмическая устойчивость, особенно в передачах голосоведения партнеру. Следовало бы уделить большее внимание гибкости звучания. Быть может, сказывается неоднородность инструментов — они весьма среднего качества, на что жалуются сами артисты.

В манере исполнения Димо Димов (первая скрипка) несколько сдержан, виолончелист Димитр Козев более экспансивен; тон альтиста Димитра Чиликова по характеру несколько отличается от других. Пожалуй, игра второго скрипача — Александра Томова как бы объединяет и уравновешивает отличия игры каждого из квартетистов.

Димовцы радуют свежестью, искренностью интерпретации. Серьезные музыканты, они владеют красивым звучанием, превосходной интонацией, штриховой техникой. Это одаренный, многообещающий коллектив.

*

Квартет Рудольфа Кеккерта (ФРГ) существует более четверти века. Его основатель Р. Кеккерт (первая скрипка) — ученик известного чешского скрипача Ярослава Коциана. У этого даровитого музыканта красивый тон, незаурядное мастерство. Те же качества характеризуют и Йозефа Мерца (виолончель) — ученика Ладислава Зеленки. Партию второй скрипки исполняет сын Кеккерта — Рудольф Кеккерт-младший, партию альта — Оскар Ридель.

Перед нами выступил серьезный, опытный коллектив. Его участники играют свободно, артистично, часто наизусть, до мельчайших подробностей изучив буквально каждый такт. У них единое дыхание трактовки, единство в манере игры, безупречное интонирование и округлое звучание в различных нюансах...

В до-мажорном Квартете Моцарта, после короткого, проникновенного вступления — Адажио — слушатели словно перенеслись в мир весенних звучаний; непосредственность и легкость игры создали в Аллегро особое, радостное настроение. Интересные краски нашли музыканты для Andante cantabile. Здесь хотелось только услышать бóльшую открытость, искренность чувств. Мастерски сыграны были Менуэт и финальное Рондо. Правда, в финале не все ноты «выигрывались» и «озвучивались»; думается, что причиной тому убыстренность темпа.

Монументальной, волевой была интерпретация Десятого квартета Бетховена (соч. 74).

В прочтении текста все обдуманно, пережито в творческих исканиях. Яркое выполнение внезапно возникающих динамических контрастов было строго подчинено логическому развитию произведения. Образно звучали «арфовые» передачи различным инструментам.

Отмечу некоторую «несогласованность» звучания. Так, в бетховенском квартете иногда слабее слышен был альт; например, альтовая вариация в последней части приглушалась остальными голосами. Не убедила громкая игра Кеккерта-младшего в медленной части, где проходит последнее проведение темы на «баске» в партии первой скрипки. В медленной части фа-мажорного Квартета (соч. 96) Дворжака (в целом трактовка этого сочинения была своеобразной и талантливой) пиццикато виолончели почти все время звучало «первым планом». Иногда хотелось, чтобы в динамически насыщенных эпизодах и в подвижных темпах сохранялась «ювелирность» штрихов. Кое-где исполнители вводили цезуры, замедления — без авторских указаний...

Наши гости много играли «на бис». Красиво и нежно звучало Andante cantabile из Первого квартета Чайковского. Задорно и ловко был сыгран финал из ре-мажорного Квартета («Жаворонок») Гайдна. Исполнялись также части из квартетов Диттерсдорфа и Моцарта.

А. Григорян

Гости из Латинской Америки

Гастроли в Советском Союзе были одним из этапов турне пианистки Зенаиды Манфугас (Куба) по странам Азии и Европы; ее концерту в Москве, в зале Института им. Гнесиных, предшествовали выступления в Ленинграде, Риге, Ташкенте, Махачкале.

Манфугас получила музыкальное образование в Испании, затем совершенствовала свое мастерство и концертировала в Германии и Италии; в настоящее время она ведет класс фортепиано в Гаванской консерватории.

Четыре сонаты Доменико Скарлатти — до мажор, фа мажор, соль мажор и ре мажор — прозвучали в передаче кубинской артистки как единая сюита, чему способствовали и тональные сопоставления и сходный эмоциональный строй, светлый и жизнерадостный. Необычайно поэтичны две сонаты испанского композитора Падре Антонио Солера (1729–1783), в чьих пьесах для чембало заметно влияние его гениального учителя Д. Скарлатти. Творчество Солера, к сожалению, почти неизвестно у нас. Ему присущи, по определению одного из исследователей, «типичные черты испанской музыки той эпохи: благородство и сдержанность, отсутствие внешнего виртуозничества, спокойствие и трезвость». Исполнение Манфугас явилось хорошей иллюстрацией к этой характеристике. Напротив, не все показалось удовлетворительным в бетховенских Вариациях соч. 35. Создавалось впечатление некоей стилизации, словно пианистка сознательно стремилась приблизить автора «Аппассионаты» более к гайдновской эпохе. Зато очень хорошее впечатление оставила интерпретация си-минорной Сонаты Шопена (сыгранной «на бис»!), особенно ее третьей части.

Зенаида Манфугас

Второе отделение пианистка целиком посвятила музыке своего континента. Две пьесы аргентинца Карлоса Гуаставино (р. в 1914 г.) — «Гато» и «Девочки» — ранние сочинения композитора; в них национальные мелос и ритмика органично сочетаются с тонкой и развитой фортепианной фактурой, близкой к импрессионистской манере письма. «Гато» — название популярнейшего латиноамериканского танца; его исполняют весело и с задором. Очень поэтично прозвучала и вторая пьеса, также выдержанная в танцевальных ритмах, но более лирическая по характеру. Первое знакомство москвичей с выдающимся мастером современной аргентинской музыки оказалось тем более приятным, что оба сочинения были сыграны безупречно с точки зрения стиля и вкуса. То же следует сказать и об исполнении «Трех аргентинских танцев» соотечественника Гуаставино — Альберто Хинастеры (р. в 1916 г.). «Танец старого погонщика быков» написан в ритме маламбо — грубоватой пляски скотоводов аргентинской пампы; «Танец изящной девушки» — медленный, грациозный и несколько меланхоличный; «Танец гаучо» — бурная, стремительная пьеса со сложным ритмическим рисунком.

Отрадно, что все чаще начинает звучать у нас музыка замечательного бразильского композитора Эйтора Вилла-Лобоса. Пьесы «Кукла-смуглянка» и «Полишинель» из сюиты «Мир ребенка» — подлинные жемчужины в его фортепианном наследии. Прекрасно передала пианистка лукавое кокетство куклы, забавные прыжки паяца. Пожалуй, только темп во второй виртуозной пьесе токкатного характера был взят несколько убыстренный.

Не все из одиннадцати пьес Эрнесто Лекуоны — кубинского композитора старшего поколения (р. в 1896 г.) — относятся к числу его лучших страниц. Приятное впечатление произвели «Три кубинских танца» и темпераментный «Танец лукуми», построенный на подлинных афрокубинских ритмах. Остальные же пьесы представляли собой либо поверхностную стилизацию («Андалусия», «Малагенья»), либо не претендовали на большее, чем на внешний эффект.

В целом концерт заслуживает высокой оценки. Любители музыки услышали немало нового. Манфугас сумела удержать неослабевавший интерес аудитории в течение трех часов, исполнив двадцать восемь произведений!

*

«Лос Брухос» по-испански значит «колдуны», «чудодеи». Если участники трио Марко Антонио Кантеро, Рауль Кальярдо Эспарса и Сауль Карреро хотели этим названием подчеркнуть чудодейственную силу народной музыки, которую они исполняют, то они безусловно правы. Впрочем, в Мексике словом brujo называют также человека без гроша в кармане. Что ж, народные певцы, странствующие по пыльным дорогам из одного селения в другое, часто, кроме старенькой гитары, ничего за душой не имеют...

Ни один из «Лос брухос» не обладает голосом, который потрясал бы мощью или пленял красотой