Выпуск № 4 (317) | 1965 - страница 8

димиром Ильичем. Ленин спросил его, что он включил в свои первые программы. Дирижер назвал симфонии Бетховена и Чайковского.

— И мне показалось, — рассказывал впоследствии Фрид, — что я назвал ему самые любимые, самые дорогие имена, какие только существовали для него во всей мировой музыкальной литературе¹.

Бетховен и Чайковский... Под непосредственным впечатлением услышанного Владимир Ильич спешит сообщить матери о радости знакомства с последней симфонией Чайковского. Мария Александровна, вероятно, еще в детские годы Володи Ульянова прививала ему любовь к музыке Чайковского. В семейной нотной библиотеке Ульяновых наряду с другими любимыми произведениями сохранились и давние издания пьес Чайковского, которые играла детям Мария Александровна, а вслед за ней разучивали и играли брату сестры — Ольга и Мария.

Современники рассказывают, с каким наслаждением, как живой голос Родины, слушал Ленин в кругу товарищей по эмиграции — будь то в Женеве, Берне, Париже или Кракове — игру на скрипке «Музыканта» (партийная кличка Петра Красикова), игру на рояле Инессы Арманд или Михаила Кедрова, пение Сергея Гусева или Марии Эссен, исполнявших произведения Чайковского. От делегата Пражской партийной конференции Е. Онуфриева мы узнали, как убеждал Владимир Ильич русских рабочих-делегатов обязательно пойти всем вместе в Пражский оперный театр послушать «Евгения Онегина», как загорелся этой мыслью сам². В одном из писем из Парижа Н. К. Крупская писала, какой отрадой для них явилось исполнение в антрактах заурядного спектакля «чудесной музыки Чайковского». И так было всегда.

Известен рассказ устроителей знаменитого «коммунистического вечера» московских большевиков по случаю пятидесятилетия Владимира Ильича, как он настойчиво отказывался прийти на вечер и согласился, лишь узнав, — свидетельствует А. Мясников, — «что мы его приглашаем на концертное отделение, на котором будут присутствовать его любимые артисты — Шор, Крейн и другие»³ а в программе значатся излюбленные им произведения. Добровейн играл «Патетическую сонату», Московское трио (Д. Шор, Д. Крейн и Р. Эрлих) — трио Чайковского.

«Откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди, слушал Ленин, как знаменитое в то время трио исполняло Чайковского», — С. Виноградская, присутствовавшая на концерте, воссоздает в рассказе «Концерт»⁴ образ Владимира Ильича, всем существом своим отдавшегося любимой музыке...

Так же было — вправе мы предположить — и в тот давний лондонский день, когда Ленин слушал Шестую симфонию. И тем увереннее наше предположение, что все дошедшее до нас о звучании Чайковского в передаче Генри Вуда и его оркестра говорит не только об их высоком профессионализме, но и о глубоком проникновении дирижера в творчество Чайковского.

*

К тому времени, когда происходил этот дневной концерт, произведения Чайковского (в чем была немалая заслуга Вуда) уже стали непременной принадлежностью лондонских музыкальных программ.

«Первый концертный сезон филармонического общества в Куинз-Холле вызвал такой же интерес у публики, как и все последующие. На открытии Маккензи дирижировал впервые исполнявшейся тогда в Англии «Патетической симфонией» Чайковского. Успех был такой бурный, что по всеобщему желанию ее пришлось повторить на следующем концерте, и она сразу же прочно вошла в репертуар симфонических концертов, став одним из самых популярных и любимых слушателями произведений»⁵.

Вслед за премьерой в том же Куинз-Холле эту симфонию наряду с другими произведениями Чайковского стал исполнять молодой Генри Вуд. Спустя полвека биограф уже всемирно известного дирижера

_________

¹ Цит. по записи беседы с О. Фридом И. Соллертинского, сделанной в 1940 году.

² Е. Онуфриев. Встречи с Лениным. М., Госполитиздат, 1959, стр. 21–22.

³ «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине». М., Госполитиздат, 1957, т. 2, стр. 152.

⁴ С. Виноградская. Молодые годы. М., изд. «Правда». 1960, стр. 53.

⁵ R. Elkin. Royal philarmonic, стр. 89.

писал: «Исключительная популярность «Патетической симфонии» Чайковского и русской музыки вообще определила основное направление его энергичной деятельности».

Своеобразным комментарием к этому признанию может послужить любопытная статья «Русская музыка в Англии», появившаяся в петербургских «Новостях дня» 21 июня 1898 года. Лондонский корреспондент с увлечением описывал, как «...в популярнейшем лондонском концертном зале Queens-Hall (театр в три яруса) мы слушали интересный концерт, состоявший почти исключительно из произведений П. И. Чайковского, исполняемый лучшим в Лондоне оркестром из 103 человек, под руководством м-ра Генри Вуда... «Tchaikovsky Concert», концерт, посвященный нашему усопшему композитору, английского оркестра, под управлением англичанина, в столице Англии, — как хотите, — это знаменательно, и прежде чем сказать несколько слов о концерте, я принужден остановить внимание читателя на замечательной личности дирижера первого в Англии оркестра — мистера Генри Вуда, страстно увлекающегося русской музыкой, глубоко и истинно проникшего в ее дух и усердно ее пропагандирующего в Англии...»

Корреспондент отмечал, что именно инициативе Вуда была обязана успехом первая постановка в Англии «Евгения Онегина» Чайковского, осуществленная им еще в 1892 году в лондонском «Олимпиктеатре»:

«...Став во главе «Куинз-Холл-оркестра», Генри Вуд, увлеченный дивной музыкой «Евгения Онегина» Чайковского, начинает знакомить соотечественников своих с оркестровыми произведениями молодой русской школы, которыми начала увлекаться и английская публика благодаря удивительному пониманию нашей музыки, выказанному молодым руководителем оркестра, и замечательному исполнению последнего. В каких-нибудь полтора года Генри Вуд изучил с оркестром и исполнил шестнадцать пьес Чайковского, в том числе Третью, Четвертую, Пятую и Шестую симфонии, сюиту из «Щелкунчика», увертюры из «Бури» и «Воеводы» и другие, пять пьес Мусоргского, пять — Глазунова, три — Римского-Корсакова, две — Цезаря Кюи, по две — Аренского, Бородина, Глинки, Серова, Даргомыжского, Направника и других. Но поразительным является не число исполненных пьес, а исполнение, доказывающее, что Генри Вуд поистине проникся русской музыкой, заставил понять ее членов оркестра и, наконец, английскую публику...»

Заключительные строки корреспонденции делали честь проницательности ее автора: «При таких агитаторах, как Генри Вуд, пропаганда русской музыки будет несомненно иметь крупный успех, и последняя в английском музыкальном мире построит свой дом на камне, а не на песке...»

В том высоком удовлетворении, которое доставило Владимиру Ильичу исполнение «Патетической» Чайковского, был и свой, особый оттенок.

Радость художественного наслаждения, доставленная встречей с гениальным произведением любимого композитора, соединялась с тем чувством гордости, что это чудо выросло на почве русской культуры. А интенсивность такого чувства в данном случае проявилась с особенной силой, так как услышать последнюю симфонию Чайковского Ленину довелось вдали от родных мест, где он когда-то впервые познавал прелесть музыки Чайковского. Мог ли Ильич не гордиться той могучей силой, с которой прозвучала здесь, на Темзе, большая русская музыка. Ведь это был больше чем успех одного произведения, удача одного концерта. Это было лишь одно из проявлений подлинно всемирной славы русской музыки, триумфального шествия Чайковского по концертным эстрадам и сценам мира.

Слушая Шестую симфонию в исполнении превосходного оркестра Куинз-Холла и со всею непосредственностью ощущая пульс зала, завоеванного этой музыкой, Ленин по-своему убеждался в этом.

Горький в воспоминаниях о Ленине воспроизводит примечательный диалог с ним о Толстом, когда, с наслаждением перелистывая «Войну и мир», Владимир Ильич задавал вопрос:

«— Кого в Европе можно поставить рядом с ним?

Сам себе ответил:

— Некого.

И, потирая руки, засмеялся, довольный».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание