впечатление, пережитое во время «рабочей» встречи весной 1937 года. Она произошла в кабинете Лазовского, в присутствии постановщика спектакля И. Судакова. Когда Преображенская спела арию, наступило долгое молчание. Судаков, отвернувшись, смотрел в окно, как бы не желая показать свое лицо. Лазовский, казалось, был сосредоточен на каком-то такте партитуры... Через несколько лет он написал строки, которые приведены выше.

Преображенская не только много поет в театре. Ее широкая концертная деятельность охватывает самые разнообразные жанры — от камерных концертов с исполнением, например, песен Баха в мастерской расшифровке для голоса и фортепиано, сделанной И. Браудо, до шефских концертов для Советской Армии и Флота, на фабриках и заводах, где Софью Петровну неизменно встречает самый дружеский и теплый прием.

В симфонических концертах она выступала с такими дирижерами, как Н. Голованов, А. Коутс, О. Фрид, О. Клемперер, Е. Мравинский, Б. Хайкин... С последним Преображенскую связывает большая творческая дружба, закрепившаяся в работе над рядом спектаклей в театре им. Кирова; среди них «Орлеанская дева» и «Семья Тараса», удостоенные Государственных премий. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что одну из самых славных страниц ее творческой и личной биографии составило пребывание в осажденном Ленинграде. Великое множество концертов, данных в городе-герое, зажатом вражеской блокадой, говорит о высоком подвиге художника-гражданина!

Преображенской исполнилось шестьдесят лет.

Доброго здоровья, счастья и долгих лет жизни тебе, наша дорогая Софья Петровна!

Д. Ойстрах

ЕФРЕМУ ЦИМБАЛИСТУ — 75!

Знакомство и встречи с Ефремом Цимбалистом — для меня одно из самых ярких и значительных художественных впечатлений. Впервые мне довелось услышать его во время гастролей в Москве в 1934 году. Надо сказать, что приехал он тогда в «невыгодное» для себя время, после большой серии концертов Я. Хейфеца, поразившего московскую публику щедрым разнообразием программы, блеском своего таланта, находившегося в полном расцвете (Хейфецу было тридцать три года).

Казалось, что после такого триумфального успеха ни одному скрипачу не под силу будет вновь завоевать публику. Но вот мы слушаем Цимбалиста. И снова триумф, и снова восторги слушателей, бесконечные аплодисменты, счастливые улыбки. Однако успех этот был иного рода. Хейфец побеждал публику, подчиняя ее себе силой своего искусства; Цимбалист очаровывал, обращаясь к глубоким тайникам души и сердца.

На первый взгляд в его игре нет ярких контрастов, бурных эмоциональных взрывов; она может показаться даже одноплановой. Но это лишь первое и неправильное представление. В художественной палитре Цимбалиста есть все краски, ему подвластны все «тайны» инструментальной выразительности, но он пользуется ими в мягкой, пожалуй, только ему одному присущей манере.

Игра Цимбалиста излучает необыкновенную доброту. Она словно струится из-под смычка, передавая слушателям чистоту души артиста. В его исполнительском (как и в человеческом) облике мне представляется самым дорогим необычайная скромность, душевная деликатность, которые делают искусство Цимбалиста особенно близким, понятным, вызывают желание общаться с ним, слушать его как можно дольше и чаще.

Цимбалист неповторим, потому что в его игре нет ничего внешнего, эффектного, идущего от желания поразить или удивить. Ни одного лишнего нюанса, ничего, что можно назвать «исполнительской пестротой». Все так естественно и просто, что, кажется, возьми скрипку — и сыграешь так же, но здесь-то и выясняется, что за этой «простотой» и легкостью таится беспредельное мастерство виртуоза.

Вспоминая концерты Цимбалиста, должен ска-

Пример

А. Хачатурян, Е. Цимбалист и В. Аврамов (Болгария)

зать, что ни до него, ни после я никогда больше не встречал, чтобы в игре скрипача были настолько исключены малейшие случайности: пережим смычка, непрозвучавшая нота, ритмическое несовершенство... Для артиста нет технических трудностей, но вся эта работа остается «за занавесом». Филигранная отточенность исполнения — результат великолепного таланта, напряженной работы, блестящей школы. Ведь Цимбалист — один из самых выдающихся учеников Ауэра.

Думается, что те, кто тогда, в 1934 году, слышал игру Цимбалиста, не смогут, как и я, забыть его исполнение ре-мажорного Концерта Паганини (№ 1). Кстати, он играл неизвестную у нас в то время каденцию Соре. Цимбалист одним из первых возродил эту каденцию в репертуаре, доказав, что трудности ее вполне преодолимы. Сейчас эту каденцию играют многие наши молодые скрипачи, но им полезно было бы услышать, с каким совершенством играл ее Цимбалист!

Его же интерпретация Концерта была лишена черт демонизма, яростной экспрессии — всего того, что обычно связывается с обликом самого Паганини. Она была более смягченной, я бы сказал — «уютной». Но певучая мягкая манера исполнения придавала особое очарование любому пассажу, вносила элемент мелодичности в каждую фразу. Концерт становился своеобразной итальянской арией, где ровность и широта исполнительского дыхания, чистота и непрерывная линия звуковедения напоминали о кантилене великих певцов.

Замечательно играет Цимбалист музыку Баха — глубоко и сосредоточенно. Его скрипка звучит полно и разнообразно, как маленький камерный оркестр. Некоторое представление о совершенстве этой интерпретации могут составить те, кто слышал во время Второго международного конкурса им. Чайковского молодого скрипача Ш. Ашкенази, в игре которого чувствовалась рука его замечательного педагога — Цимбалиста.

Одно из творческих откровений Цимбалиста — Концерт Бетховена. Лирическая сторона произведения в исполнении артиста приобретала высокие индивидуальные черты. С каким замечательным чувством меры определялся темп: без малейшей поспешности он подчеркивал непрерывность музыкального потока. И с какой грацией артист играл финал!

Цимбалист — замечательный мастер миниатюры. Он буквально околдовывал слушателей элегантной виртуозностью, играя ля-минорную Мазурку Шопена, «Зефир» Губая или один из этюдов Донта. Вспоминаю его исполнение кантиленных пьес: какой покой, какая глубина созерцания в самом звуке! Цимбалист никогда не стремится к большому количеству звука, тонко ощущая относительные возможности инструмента; необычайная выразительность его игры определяется чистотой и прозрачностью звучания, непрерывностью смычка...

Будучи с 1941 года директором Кёртис-института в Филадельфии, ведя большую педагогическую работу, Цимбалист выступает не так часто, как раньше. Но его концерты всегда проходят с блестящим успехом. К сожалению, мне в последние годы не удалось побывать на них;

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Д. Ойстрах

ЕФРЕМУ ЦИМБАЛИСТУ — 75!

Пример

А. Хачатурян, Е. Цимбалист и В. Аврамов (Болгария)

Содержание