выше. Не берусь сказать, какие из них надлежит оставить в виде самостоятельных дисциплин и какие «передоверить» руководителю, но что их слишком много и что педагоги ведут их разобщенно, вне контакта с основным воспитателем студента, — это несомненно. А у семи нянек, как известно, дитя без глазу...

Обновление методики преподавания музыковедов не может быть осуществлено без упрочения роли руководителей как в лекционных курсах, так и в специальном классе. Необходимо укрепить их авторитет, дать больший простор их педагогической и научной инициативе. Если же некоторые из таких руководителей не смогут оправдать доверия, то, очевидно, и при старой системе обучения их деятельность была недостаточно продуктивной. Но я убежден, что подавляющее большинство наших ведущих педагогов окажется на высоте положения. И не только умудренные опытом представители старшего поколения, но и те из молодых, кто крепко связан с жизнью, чутко ощущает запросы современности.

Б. Ярустовский

НОВОМУ — ДОРОГУ!

Передовая статья сентябрьского номера «Воспитывать молодежь по-коммунистически!» была встречена в музыкальных (в частности, консерваторских) кругах, как и следовало ожидать, по-разному. Разумеется, содержание ее в основном нашло полную поддержку. Но «эмоциональное отношение» выявилось при этом различное. Если одни радовались, находя в ней многое «созвучное» своим мыслям, то другие, более понаторевшие в неравных битвах с учебным планом, скептически качали головой: «Все это правильно. Но уж сколько раз поднимался подобный разговор и в печати, и в Министерстве, и в самой консерватории! А радикальных изменений до сих пор не произошло».

Правда, к сожалению, пока что на стороне скептиков. И я думаю, вот почему. Во-первых, все мы до сих пор ограничивались главным образом негативной критикой — констатировали сложное положение с подготовкой композиторов и особенно музыковедов. Во-вторых, те позитивные предложения, которые время от времени все же выдвигались, за редкими исключениями, носили частный характер и не предусматривали более радикальной реформы системы музыкального образования.

Между тем время не ждет. За последние годы в нашем музыкальном искусстве происходят стремительные сдвиги. Бурно осваивается плодотворный опыт передовых зарубежных художников, активно проходят «испытания на прочность» новых средств выразительности. Попутно многое отбрасывается, а о многом спорят. Быть может, никогда еще творчество композиторов, в особенности молодых, не нуждалось в столь тщательном, квалифицированном идейно-художественном анализе, как сейчас. И, быть может, никогда еще молодые музыковеды не испытывали таких затруднений в этом вопросе, не демонстрировали такого разрыва между идейным и технологическим анализом, как сейчас.

Число выпускников наших консерваторий, способных интересно, свежо размышлять о музыке и убедительно, ярко, образно, публицистично говорить или писать о ней, с каждым годом не прибавляется, а, пожалуй, убывает. И это несмотря на то, что «академическая» подготовка музыкантов стала лучше.

Разумеется, мыслящие, талантливые исследователи встречаются не только среди музыковедов. Приглядитесь к нашей музыкальной прессе, хотя бы к журналу «Советская музыка». Пожалуй, чаще, чем музыковедческие работы, привлекают внимание острой постановкой проблем, своим взглядом на искусство статьи композиторов, в том числе молодых, например: Р. Щедрина, Д. Благого, А. Шнитке, С. Слонимского.

И в принципе очень хорошо, что музыканты самого различного профиля живо интересуются судьбами своего искусства, испытывают потребность говорить о них с широким кругом коллег и читателей. Но разве это снимает подобную задачу с музыковедов, для которых она должна быть не только «движением души», но и прямой профессиональной обязанностью?! А вот именно они-то, молодые историки и теоретики, чаще уклоняются от обсуждения насущнейших проблем советской музыки, предпочитая в лучшем случае исследовательскую работу над той или иной чисто технологической проблемой. Я думаю, всем ясно (и это не нужно специально доказывать), что такая работа тоже нужна и речь идет вовсе не о том, чтобы как-то умалить какую бы то ни было отрасль музыковедческой деятельности. Речь идет об опасности утраты наши-

ми молодыми кадрами общественной, гражданской инициативности в постановке (не говорю уж, решении!) актуальных творческих проблем.

Именно утраты! Я помню, например, как начинал свой самостоятельный путь один из самых способных наших молодых музыковедов М. Тараканов. Еще будучи студентом второго курса Московской консерватории, он публично выступил с интересными и смелыми, хотя, быть может, и не во всем справедливыми критическими замечаниями в адрес поставленной тогда оперы Т. Хренникова «Фрол Скобеев»; затем напечатал ряд содержательных статей по вопросам музыкальной эстетики и симфонизма. Прошло примерно десятилетие. Как профессионал М. Тараканов упорно и успешно трудится над большой книгой в Институте истории искусств. Но, увы!.. напрасно стали бы мы искать его выступления в нашей прессе. Голос талантливого критика-публициста, не успев окрепнуть, заглох. А жаль: таких голосов теперь явно не хватает...

Частный ли это случай? Нет. И если я не привожу других аналогичных примеров, то только потому, что по существу давно уже ни одно выступление студента или аспиранта консерватории в печати или на устной дискуссии в Союзе композиторов не привлекало внимания общественности молодым пафосом, смелым (пусть и не бесспорным) подходом к творчеству, к анализу путей советской музыки. Причина элементарна: таких выступлений просто недопустимо мало. Нет их, как видно из обзора газеты «Советский музыкант», и на страницах внутриконсерваторской печати, и в Научном студенческом обществе.

Давайте задумаемся: неужто же все это лишь следствие каких-то частных неполадок — ну, скажем, недоразумений в сетке учебного расписания или даже поздней дифференциации студентов по специальностям? Не сказывается ли здесь важный общий пробел консерваторского образования? О нем говорили уже многие участники нашей дискуссии. И сущность его в недостаточном умении студентов самостоятельно мыслить. Ведь речь идет об историке, теоретике, молодом исследователе заманчивого «материка» Музыка, для которого стремление и привычка думать, размышлять не просто одно из желательных, но абсолютно необходимое профессиональное качество. И вот оно-то и оказывается часто самым слабым местом оканчивающих вуз музыковедов! И для изменения положения дел, видимо, необходимы радикальные меры.

В консерватории история музыки ныне — прямо скажем — изучается несколько односторонне. Скорее даже можно сказать, что она не столько изучается, сколько читается, излагается в лекциях. Ренессанс — столько-то часов, Бах — столько-то. Чайковский — столько-то, Прокофьев — столько-то¹. Вот вам, товарищи студенты, за эти часы характеристики и концепции, будьте любезны их записать, усвоить, выучить, дополнить прослушиванием в записи таких-то сочинений и «вернуть» нам их в качестве экзаменационных ответов.

Я, конечно, полемически утрирую; так, разумеется, никто не говорит. Не говорит, но все мы по существу так делаем. Делаем это по старинке, по-школькому. Словно не появилось учебников, не существует ни обширной музыкальной литературы на различных языках, ни богатейших фонотек, ни, наконец, училищных курсов, в которых, честное слово, во многом повторяются те же характеристики и концепции, только в ином хронометраже. Не следует ли задуматься о пересмотре этого метода, о формировании хотя бы в столичной консерватории благородных традиций истинно глубокого, университетского музыковедческого образования? А для этого необходимо отказаться от сквозных ежегодных лекционных курсов и сделать главную ставку на самостоятельную работу студентов. Работу с нотами, книгами, механическими записями, завершающуюся в конце каждого семестра серьезной зачетно-экзаменационной проверкой приобретенных знаний. И не только знаний, но и индивидуального отношения к тому или иному художественному явлению, определенных оценок его. Только так мы начнем, наконец, воспитывать мыслящих музыкантов — другого пути нет!

Разумеется, в этой сложной работе студентам понадобится квалифицированная профессиональная помощь. И эта помощь должна быть оказана им в виде:

1) обзорных обобщающих лекций в начале и конце каждого семестра;

2) семинарских занятий по наиболее сложным творческим проблемам;

3) еженедельных консультаций с ассистентами и аспирантами ведущего педагога по музыкальной литературе.

Что привлекает в такой системе?

Она исключает возможность любого «натаскивания», концентрирует внимание на воспитании навыков самостоятельной деятельности, снимает с процесса вузовского образования ощутимый

_________

¹ Отвлекаюсь от таких в конечном счете организационных вопросов, как последовательность прохождения западной, русской и советской музыки.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Б. Ярустовский

НОВОМУ — ДОРОГУ!

Содержание