Выпуск № 1 (302) | 1964 - страница 21

но и, может быть (?!), как раз поэтому сумел остаться властителем дум, учителем и наставником композиторской молодежи»¹. Конечно, отрадно, что Г. Орлов все-таки «заметил» Шостаковича и его влияние на советскую музыку. Но с фактами все же музыковед управляется, мягко выражаясь, весьма свободно! Для того, чтобы убедить читателей в «разрыве преемственности», он пересчитывает годы, когда скончались некоторые крупные музыканты старшего поколения. А чтобы их было «числом поболе», рядом с Н. Мясковским и С. Прокофьевым, написавшими, кстати, как раз на рубеже 50-х годов свои последние симфонии, он вспоминает и Л. Ходжу-Эйнатова, как известно больше работавшего в области музыкального театра и написавшего всего одну симфонию — словно в опровержение концепции Г. Орлова — в 53-м году! Далее он сетует, что «у нас сурово критиковали» некоторые симфонии молодых композиторов, в том числе Вторую Д. Тер-Татевосяна, но почему-то умалчивает, что Первая симфония того же композитора, исполненная на Молодежном смотре в 1958 году, была единодушно поддержана, что тогда же прозвучала и получила признание Симфония Р. Щедрина... Кроме того, верю, что не нарочно, а скорее вследствие ограниченности своих интересов, незнания жизни национальных школ Г. Орлов совершенно игнорирует тот факт, что именно в конце 40-х и начале 50-х гг. особенно интенсивно развивался симфонизм в Закавказье, появились новые симфонии, концерты, поэмы Ш. Мшвелидзе, А. Баланчивадзе, О. Тактакишвили, А. Мачавариани и других композиторов Грузии, выдвинулись такие фигуры симфонистов, как Кара Караев, Ф. Амиров, Дж. Гаджиев в Азербайджане, А. Бабаджанян, Э. Мирзоян в Армении, зазвучали первые симфонические произведения в Дагестане (Г. Гасанов), активно продолжали или начинали свою деятельность в области симфонизма композиторы других республик — Янис Иванов в Латвии, Е. Брусиловский и К. Кужамьяров в Казахстане и т. д. Наконец, вполне признавая огромное влияние — и творческое, и педагогическое — Д. Шостаковича, мы с благодарностью храним память и о таких мастерах симфонизма, воспитателях молодежи, как В. Шебалин, Р. Глиэр, С. Василенко, Г. Киладзе, ценим деятельность таких творцов и педагогов, как ныне здравствующие Ю. Шапорин, А. Хачатурян, Д. Кабалевский, Б. Лятошинский, А. Баланчивадзе, А. Козловский, Г. Мушель, С. Баласанян, А. Леман, Н. Пейко, В. Трамбицкий и многие другие. Как же может позволить себе исследователь симфонизма свести всю многонациональную, многогранную, богатую могучими ветвями и молодыми побегами, стилями и индивидуальностями советскую симфоническую школу к нескольким именам, к тому же умолчав о тех произведениях, которые нарушают «стройность» его концепции! Да еще воздвигать на этой зыбкой основе столь «императивную» теорию, искажая подлинную картину развития советской музыки и неверно ориентируя молодежь!

Печальное заблуждение Г. Орлова, конечно, только факт его личной биографии.

И в то же время, мне кажется, оно говорит о том, что какая-то часть наших музыковедов работает замкнуто, в отрыве от непрерывно выдвигаемых действительностью проблем, не знает, как и чем живет сегодня наше многонациональное искусство, неважно знает и его историю. Отсюда и небольшой запас впечатлений от непосредственных встреч с музыкой, ограниченность вкусов, книжность, надуманность концепций.

Вот еще один пример. Почти все участники дискуссии не только спокойно согласились с мнением М. Элик о застое в опере, но даже и не попытались разобраться в его причинах. Один только композитор А. Богатырев высказал, хотя и лаконично, очень здравые и веские суждения о трудностях, переживаемых оперным жанром¹. Тот факт, что наши музыковеды почти перестали «болеть» за оперу, тревожит. Ведь опер сейчас пишут, пожалуй, не меньше, чем ранее. Оперы ставят. За последнее десятилетие Большой театр поставил девять советских опер и сейчас готовит десятую («Октябрь» В. Мурадели). Разве это не заслуживает внимания исследователей? А работа над советской оперой Малегота, Театра им. Кирова, Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, Пермского, Новосибирского, ряда республиканских сцен? Расширяется жанровое разнообразие опер — рядом с эпическими и лирико-романтическими появляются комические и даже сатирические. Все глубже захватывает композиторов современная тематика.

Правда, еще не появляется шедевр за шедевром. Но часто ли рождаются таковые в других областях искусства? Кроме того, каждому жанру свойственны свои законы и свои темпы развития. В песне, например, обобщение накопленных качеств происходит быстрее, в опере же медленнее, чем где-либо, потому что это искус-

_________

¹ Там же.

¹ А. Богатырев. «Наболевшие проблемы». «Советская музыка», 1963, № 10.

ство синтетическое, многосложное. Не случайно же Чайковский считал оперу «едва ли все-таки не самой богатой музыкальной “формой”». И для того, чтобы в опере полностью победило новаторство, все компоненты оперного спектакля должны подтянуться на высоту требований жанра.

Пока этого нет. И далеко не всегда по вине композитора. В лучших спектаклях музыка далеко вырывается вперед, но при этом часто обнаруживаются серьезные пробелы либретто, постановки, исполнения. Качество сценарной драматургии, поэтического языка либретто все еще остается самой острой проблемой оперного творчества и является, пожалуй, самым серьезным тормозом его успехов. И мы не можем не видеть здесь весьма тесной зависимости оперы от состояния драматической литературы. Хочется предположить, что как только наша драматургия найдет в полной мере поэтические образные воплощения положительных идеалов эпохи, так начнется и качественно новый этап в истории оперного театра. Это гарантировано запасом богатств, уже накопленных нашей музыкой во всех областях творчества и в том числе кантатно-ораториальной. Мне думается, что достижения этого синтетического жанра являются как бы необходимой ступенью к новаторским завоеваниям оперы...

Исторические параллели далеко не всегда полезны для уяснения современных проблем. И все же, мне думается, пример Генделя и Глюка мог бы нам кое-что разъяснить. Главным, что вдохновило ораториальное творчество Генделя, была гражданская героика народно-массового движения, возглавляемого Кромвелем. Немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что к тому времени opera seria исчерпала свои выразительные средства и не могла уже сколько-нибудь полноценно воплотить новую героическую тематику. И хотя Глюк впоследствии начал реформу на основе opera seria, обобщив завоевания западноевропейской музыки, более всего опирался он на то новое, что привнес в искусство своими ораториями Гендель — не слыханный до того драматизм, пафос общественно значимых идей, высокую этическую силу творчества.

Так было на заре оперы. Сейчас мы обладаем, драгоценнейшим наследием мировой оперной классики, прежде всего национальной. Но и сегодня для творческого развития ее жизненных традиций, для создания образов современных героев, отражения пафоса героического труда, пафоса идей коммунизма необходимо накопление новых качеств.

Роль этих «накопителей» выполняют, разумеется, все жанры, однако особо деятельно должно помочь опере кантатно-ораториальное творчество, которое синтезирует, как мы видим, достижения и симфонизма, и песенности, и вокально-декламационного начала, трансформируя их в качественно новые, драматургические образы.

Кстати, М. Элик, мне кажется, правильно замечает, что композиторов привлекает к оратории еще и то обстоятельство, что они сами без посторонней помощи могут здесь формировать поэтическую драматургию своих произведений. Это очень существенно, и не случайно ряд композиторов, особенно настойчиво работавших и работающих в музыкально-драматических жанрах, (например, С. Прокофьев, Д. Кабалевский, О. Тактакишвили, Н. Жиганов, К. Молчанов, В. Трамбицкий и другие), принимали самое деятельное участие в создании либретто (иной раз бывали его авторами). Если мы вспомним опыт классиков, то согласимся, что это самый плодотворный путь, конечно не единственный. К сожалению, многие композиторы не проявляют подчас даже и элементарной требовательности к либретто, отчего их нередко постигают неудачи.

Все эти мысли не новы, они высказываются давно. И если пришлось к ним возвратиться, то только потому, чтобы снова привлечь к опере внимание, которого она достойна. Для народа опера навсегда останется одним из самых любимых жанров. И уже это одно не должно позволить нам отмахиваться от сложных проблем лаконичным признанием ее «отставания»...

В заключение хочется выразить надежду, что в новом году мы продолжим наши споры, уделив особое внимание проблемам оперного творчества и оперного театра.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание