РАДИО

М. Якубов

ИСКУССТВО РАДИОПОСТАНОВКИ

Я продолжаю считать кино самым современным искусством, но именно из-за его новизны у нас еще не приучились расценивать составные части и считают музыку чем-то сбоку-припеку, особого внимания не заслуживающим» — эти слова Прокофьева, написанные с четверть века назад, не раз вспоминались и при прослушивании радиопостановок, звучавших в эфире в этом году. Взгляд на музыку в радиопостановках как на что-то «сбоку-припеку» прочно «отстоялся», стал самоочевидной истиной.

Полбеды, если бы так считали ученые мужи, не принявшие вообще радио в члены семьи искусств. Хуже, что такой взгляд распространен иногда и среди тех, кто создает «радиоискусство». Ведь не секрет, что редко кто из композиторов относится к музыке в радиопостановке как к серьезному творческому делу. Чаще это считается неким «отхожим промыслом», работой «низкого» жанра. Больше того, иной раз приходится слышать, что эта второсортность музыки и есть как раз сама «специфика» работы для радио. Потому-то обычно и композиторы неохотно рассказывают о своих опытах в этом жанре, очевидно, в силу инерции считают их малозначительными, вроде бы не совсем солидными.

И все же радиопостановка — искусство! Искусство массовое, глубоко впечатляющее — и идейно, и эмоционально, проникающее буквально повсюду (в этом от радио отстает даже кино). Лучшие радиопостановки, подготовленные редакцией художественных передач Всесоюзного радио, давно вошли в «золотой фонд» нашего искусства, их хотят услышать снова и снова. Можно без преувеличения сказать, что в таких, например, детских передачах, как «Приключения Буратино», «Тимур и его команда» или «Как муравьишка домой спешил» (называю первое, что вспомнилось), зажили второй, вполне самостоятельной, яркой жизнью замечательные детские книги. Передачи, подобные названным, записаны на грампластинки и пользуются неменьшим спросом и популярностью, чем записи иных опер или симфоний.

Какова же художественная специфика литературно-музыкальных передач? В сравнении с кино или театром в них отсутствует видимый элемент, или, как говорят кинематографисты, «зрительный ряд», и именно этим обусловлены многие характерные особенности искусства радиопостановок.

Ведь все, что, например, в кино показано зрителю (место действия, природа, движение, человеческие чувства, переданные жестами, мимикой

актеров и т. п.), по радио должно быть услышан о, то есть либо прямо рассказано в тексте, либо досказано музыкой. Отсюда исключительная роль всех звуковых компонентов, необычайно важная функция музыки. Ее значение особенно наглядно в тех эпизодах, где нет словесного текста: в этих случаях задачи идейно-эмоционального воздействия всецело выполняет только музыка. Композитор остается «один на один» со слушателем.

Разве здесь не открываются богатейшие возможности для его творческой работы? Но, увы, познакомившись с музыкой радиопостановок (особенно «для взрослых»), трудно не заметить прочно сложившиеся штампы их музыкального «оформления».

Это обычно делается так: перед началом передачи обязательно звучит музыкальная «заставка», которая в неизменном виде повторяется и в конце («концовка»). Характер заставки-концовки может быть различным, но предпочтителен какой-нибудь сигнал (труба, валторна). Музыка «обрамления» в основном сопровождает и текст: звучит в паузах, «фоном» и т. д. Не обязательны, но возможны вариантные изменения «лейтзаставки»: лирический эпизод-тема у струнных, «природа» — та же тема у флейты с арфой, драматические переживания — низкие тембры, тремоло и удары литавр и т. д. (смотрите соответствующие разделы учебных пособий по инструментовке).

Что ж тут, собственно говоря, плохого? Ну, монотематический принцип или лейтмотивизм. А в приемах оркестровки — наиболее естественное использование основных выразительных возможностей инструментов. Да, но отчего эти приемы употреблять всегда и везде без разбора, без связи с содержанием, с характером действия? в этом случае «естественное применение» превращается в ремесленническое скольжение в направлении, как говорится, наименьшего сопротивления.

Особенно досадно, когда по таким проторенным дорогам идут молодые талантливые авторы, в своих других сочинениях вовсе не столь склонные к облегченным решениям. Так случилось, например, с хорошей по материалу музыкой А. Флярковского в передаче «Свет далекой звезды». Настоящее Вступление (а не заставка на двадцать секунд), выразительные темпы, яркое фугато мрачного тревожного характера — таковы первые музыкальные впечатления слушателя. Но что происходит с этим материалом потом! Передача рассказывает о большой любви, о героической жизни простой советской девушки Ольги. Главный персонаж постановки, Владимир Завьялов, разыскивая ее, сталкивается с разными людьми, со многими судьбами. Вот Лиза — покинутая своим возлюбленным молодая женщина, недавно похоронившая своего ребенка, скупо рассказывает Владимиру о своей жизни. Вот столкновения Завьялова со своим племянником Виктором, оказавшимся себялюбцем и подлецом. Вот встреча Завьялова со старым боевым генералом, который может помочь разыскать Ольгу. Разные события, характеры, ситуации, а музыка все та же. Та же самая, что сопровождала первый поцелуй Ольги и Володи! Лирически-торжественный отрывок, звучащий в сцене, когда Оля нашлась («Чудо произошло нежданно-негаданно»), вновь появляется в момент разрыва Завьялова со случайной знакомой Леной... И так далее.

Музыкальный образ обладает емкостью, многогранностью, особой многозначимостью. Но в синтетических жанрах, где музыка связана со словами, за отдельными темами закрепляется гораздо более определенный смысл, выразительный характер образа конкретизируется в тексте. «Выигрывая» в конкретности, музыка «теряет» здесь в многозначности. Если же одна и та же мелодия хотя бы и в разных октавах и у разных инструментов звучит по воле создателя в самых несходных случаях, музыка проигрывает во всех отношениях, превращаясь в общий звуковой фон, в нечто не заслуживающее особого внимания.

Свой индивидуальный подход к теме — обязательное условие в работе композитора. Если же его нет, то музыка неминуемо приобретает этакую безликую универсальность, «всепригодность» и в конечном счете теряет всякий художественный смысл. Так случилось, например, с музыкой И. Якушенко к передаче по повести Ч. Айтматова «Верблюжий глаз». Есть здесь несколько лейттем, есть «пейзажная» музыка с высокими струнными (картина омытой дождем степи), с «капающими» звонами челесты (сцена у родника) и свирелью, есть «музыка драматических переживаний» (герой повести Кемаль решает уйти с работы) и «трудовая» музыка (Кемаль работает на тракторе). А общее впечатление от этой вполне профессиональна выполненной работы какое-то бледное (бывает вот так, что все как будто бы и неплохо, да и не хорошо, и говорят: «Ничего...средне...»). Ни национальной определенности, ни жанровой характерности, ни взволнованного лиризма, которыми насыщена повесть Ч. Айтматова. Такая «музыка вообще» не поднимается над уровнем «сопровождающего фона» и...одинаково может быть использована в десятке других передач.

В этом отношении выгодно отличается друга» работа по произведению Ч. Айтматова — «Первый учитель» (М. Парцхаладзе). Ясные национально-жанровые элементы связывают музыку с текстом. Уже вступление с характерными квинтовыми параллелизмами и своеобразный «Вокализ» контральто вводят в круг настроений и событий повести. Тема вступления (характеризующая Алтынай — героиню повести) развивается в напряженную кульминацию в сцене в юрте Краснокожего, которому Алтынай продана в жены; перед концом же передачи есть эпизод, где как бы «растворяется» этот же материал (здесь нет уже мелодии-вокализа, а лишь какие-то близкие по регистру и звучностям обороты). Выразителен и другой образ — своеобразная музыкальная картинка «Два тополя». Эти два деревца, символ дружбы и любви учителя и ученицы, несколько раз упоминаются в передаче, и повторения музыки естественно сопутствуют текстовым повторам. В постановке немало других музыкальных «номеров», не имеющих лейтмотивного значения и потому не получающих «сквозного» развития. Иногда поэтому здесь возникает некоторый стилистический разнобой, пестрота материала. К сожалению, хорошее впечатление от музыки снижается в конце, где снова без существенных изменений звучит тема «двух тополей» и нет какого-нибудь убедительного «итога», словно что-то осталось недосказанным.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

РАДИО

М. Якубов

ИСКУССТВО РАДИОПОСТАНОВКИ

Содержание