ЛЮДИ РЕВОЛЮЦИИ И МУЗЫКА

А. Оссовский

ВОЛНУЮЩИЕ ВСТРЕЧИ...

Мне, музыковеду, редко приходилось непосредственно встречаться с С. М. Кировым. Но и тех немногих встреч, которые выпали на мою долю, было достаточно для того, чтобы в памяти навсегда запечатлелся образ человека редкой обаятельности, и на всю жизнь осталось чувстве» глубокой благодарности ему за поддержку, оказанную нам в трудное время 1926–1927 гг.

Я был проректором Ленинградской консерватории. Над нашей оперной студией сгустились тучи: не было денег. И тут возникли прямо противоположные предложения. Одни стояли за студию как практическую школу оперного мастерства; другие за то, чтобы создать на ее базе молодежный оперный театр на коммерческих началах. В довершение всех бед театральный зал консерватории привлек интерес дирекции ГАТОБа, которая решила превратить его в свой филиал, и вопрос этот был уже почти решен. Казалось, что (помощи ждать не от кого.

И вот на одном из заседаний правления консерватории пришла мысль: а не съездить ли к Кирову, не поговорить ли с ним? Сергей Миронович охотно дал согласие принять Глазунова и меня. В назначенный день мною овладела робость. Я понимал, что решается судьба студии, но страшно волновался от сознания, что предстоит встретиться с закаленным в боях революционером, вождем ленинградских большевиков. Мне, до того никогда не видевшему Кирова, он рисовался суровым и недоступным. Вероятно, то же переживал и Глазунов. Но волнения наши как рукой сняло, едва мы вошли в кабинет. Сергей Миронович быстро вышел из-за письменного стола нам навстречу, широким жестом протянул руку, ласково и как-то светло взглянул на нас своими острыми глазами, приветливо улыбнулся. Мы сразу же были очарованы этой простотой и благожелательностью. Усадив Глазунова и меня, а сам сев напротив, он попросил рассказать, какое дело привело нас к нему.

Александр Константинович произнес несколько вступительных слов и предоставил мне сделать обстоятельный доклад о зарождении, работе и нынешнем положении студии. Киров слушал с пристальным вниманием. Я кончил. Несколько решительные, «в лоб» заданных вопросов убе-

дили, что он сразу же ориентировался в существе совершенно незнакомого ему дела.

Киров задумался. Две-три минуты длилось общее молчание, а затем Сергей Миронович четко сформулировал решение: «Во-первых, помещение театра должно быть в вашем распоряжении, зал останется у консерватории — в этом ручаюсь. Во-вторых, оперная студия не театр при консерватории, а учебная площадка, необходимая часть учебного плана консерватории. А в-третьих, насчет денег: подумаю, может быть, что-нибудь и выкрою вам из наших ресурсов».

С радостным волнением выслушали мы слова Сергея Мироновича и преисполненные благодарности, окрыленные светлой перспективой, покинули его кабинет, услышав в напутствие еще несколько ласковых, ободряющих слов.

И все сбылось. Деньги были «выкроены», зал был сохранен.

*

Вторая моя встреча с Сергеем Мироновичем произошла уже в филармонии. Я был назначен ее художественным руководителем, но за отсутствием директора исполнял и его функции. Однажды, в зиму 1933–34 гг., в Колонном зале филармонии происходило собрание одной из ленинградских организаций, на котором выступал Киров. Зал был переполнен. Сергей Миронович произнес большую горячую речь. (Я слушал его с хоров, соединенных дверью с моим служебным кабинетом.) Он был превосходный оратор и умел приковать к себе внимание аудитории и страстной силой убеждения, и яркой эмоциональностью. В этом смысле Сергей Миронович обладал подлинным темпераментом народного трибуна.

*

Наконец весною 1934 года я встретился с тов. Кировым в третий раз. Сергей Миронович посетил один из концертов Евы Бандровской¹ в зале филармонии. Антракт он провел в «артистических комнатах» филармонии. Мы все были покорены обходительностью, приветливостью Сергея Мироновича. Немногими словами, их интонацией, жестом, манерами он умел сразу расположить к себе. На следующий день мы, сотрудники филармонии, вспоминали о вечере, проведенном накануне с С. М. Кировым, как о празднике.

Бывают люди, от которых источается неизъяснимое обаяние — обаяние высшей человечности.

Таким избранником и был Сергей Миронович Киров, один из самых светлых сынов нашей великой Родины.

_________

¹ Бандровска-Турска, Ева (р. 1894) — выдающаяся польская певица. Солистка Варшавской оперы. С 1946 г. профессор пения Высшей музыкальной школы в Кракове.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ЛЮДИ РЕВОЛЮЦИИ И МУЗЫКА

А. Оссовский

ВОЛНУЮЩИЕ ВСТРЕЧИ...

*

*

Содержание