Выпуск № 10 (299) | 1963 - страница 43

смелость суждений, поразительная, щедрость самоотдачи в искусстве и неуемный темперамент — черты русских талантов-самородков. Эти качества певица могла унаследовать от своего отца, известного композитора Петра Петровича Булахова. Выходец из низов, получивший образование с помощью графа С. Шереметьева, он в своих вокальных произведениях сумел схватить самое характерное для тогдашнего «разночинного» музицирования — пылкость и непосредственность высказывания.

Обе дочери композитора — Евгения и Елизавета — пристрастились к пению с детства (первый свой исполнительский гонорар — коробку конфет — они получили из рук Николая Рубинштейна, к которому мать привела как-то показать своих «вундеркиндов»), но заняться серьезно их музыкальным образованием отец не смог. Вскоре после женитьбы он тяжело заболел и пятнадцать лет пролежал парализованным. Мать Евгении Ивановны, обремененная заботами о больном, вынуждена была отдать дочерей на казенный счет в московский Мариинский институт. Евгении Ивановне посчастливилось: в институте были прекрасные педагоги-музыканты; лучших же учениц периодически консультировал Антоний Степанович Аренский, под его руководством Булахова вскоре сделала большие успехи в игре на фортепиано. Среди участниц институтского хора она тоже выделялась и нередко выступала в качестве регента, помогая своим учителям на репетициях. Музыкальность, яркая внешность, природный ум и живость характера уже в ту пору обещали многое, тем более что училась Евгения Ивановна превосходно. Однако институтское начальство недолюбливало ее за прямоту характера и самостоятельность; поэтому Збруева окончила институт без медали, хотя имела на нее все права.

Получив диплом домашней учительницы и поселившись вместе с матерью и сестрой в крохотной комнатке, она без устали давала уроки музыки, аккомпанировала, участвовала в хоровых концертах. Связи с институтом она не порывала и однажды вновь встретилась там с Аренским, который с хором воспитанниц репетировал свои произведения. Здесь Аренский услышал ее пение. Красота ее окрепшего голоса, а также свобода, с которой она пела с листа, поразили композитора. Он настойчиво посоветовал бывшей своей ученице заняться пением и дал ей письмо к профессору Московской консерватории Е. Лавровской.

Так в 1889 году Евгения Ивановна стала ученицей Московской консерватории; принята она была в класс Лавровской сразу на третий курс и даже получила стипендию П. Третьякова. Но годы учения дались ей не легко: стипендии на троих не хватало, Евгения Ивановна по-прежнему должна была добывать средства к существованию уроками, а занятия пением требовали всех ее сил. У нее было чудесное, удивительного тембра контральто такой невероятной мощи, что соученики прозвали ее «иерихонской трубой». Справиться с таким огромным голосом было трудно, и, окончив консерваторию, Евгения Ивановна недостаточно хорошо владела piano¹. Правда, под руководством Лавровской, на редкость заботливого и требовательного педагога, она сделала большие успехи и на заключительном экзамене- (Евгения Ивановна выступала в двух спектаклях — в «Тайном браке» Чимарозы и «Орфее» Глюка) привлекла особое внимание П. Чайковского (это было в 1893 году), а также капельмейстера Большого театра И. Альтани. По рекомендации дирижера выпускнице Евгении Булаховой был дан

_________

¹ В автобиографии Мариан Андерсон замечает, что ее грандиозный по силе голос трудно поддавался обузданию, и для того чтобы выработать piano, ей пришлось специально заниматься в Италии. Интересно, что не только по силе, но и по характеру и тембру голос Андерсон напоминает голос Збруевой.

дебют в Большом театре, и она весьма успешно спела Ваню в одном из спектаклей. Тем не менее в труппу ее приняли не сразу: мешало то, что дебютантка оказалась «незаконной» дочерью П. Булахова, так как мать ее формально не была разведена со своим первым мужем И. Збруевым. Возмущенный косностью Московской дирекции императорских театров, Чайковский поехал хлопотать за молодую певицу в Петербург, но, если бы не полковник Збруев, который согласился дать девушке свое имя, она так и не попала бы на императорскую сцену. Так Евгения Петровна Булахова становится Евгенией Ивановной Збруевой, а в январе 1894 года зачисляется в труппу Большого театра.

Оклад ей на первых порах положили минимальный, да и выступлений почти не давали (пела она только Ангела в «Демоне» Рубинштейна). Но однажды, в связи с внезапной болезнью певицы А. Крутиковой, ей удалось выступить в опере Сен-Санса «Генрих VIII», да притом еще в бенефис знаменитого Б. Корcова. Наспех разученную Анну Болейн Збруева исполнила с таким блеском, что роль осталась за ней. Постепенно прибавляются новые работы: Зибель и Марта в «Фаусте» Гуно, Гензель в опере Гумпердинка «Гензель и Гретель». Но не эти роли определили рост молодой артистки — она нашла себя раньше всего в русском классическом и современном репертуаре.

Ваня, Ратмир, Лель, Басманов («Опричник» Чайковского), Мариула («Ледяной дом» Корещенко), княгиня («Русалка»), Лия («Маккавеи» Рубинштейна), Кончаковна («Князь Игорь» Бородина) — вот важнейшие вехи формирования таланта певицы в первом десятилетии ее театральной деятельности.

Голос ее приобрел со временем еще большую мощь¹, но владела она им теперь виртуозно. Еще летом 1893 года Збруева, по совету Лавровской, поехала в Париж к Полине Виардо специально для того, чтобы с ее помощью поработать над piano, и потом в течение нескольких лет продолжала к ней ездить.

Все годы по окончании консерватории она продолжала работать над тембром, техникой, динамикой звучания и к началу девятисотых годов стала поистине блестящим мастером.

Репетируя впервые партию Леля в «Снегурочке», она так поразила оркестр кристальной чистотой интонации, что музыканты все как один стали ей аплодировать.

Упорно работала Евгения Ивановна и над фразировкой, добиваясь тонких художественных оттенков в оперном и особенно камерном репертуаре. Главной опорой в интерпретации произведений были пианисты и композиторы. Вплоть до 1896 года основным ее помощником был все тот же Аренский, тщательно проходивший с нею свои романсы (возможно, что многие из них были вдохновлены бывшей его ученицей)². Позднее она постоянно выступала в концертах с С. Рахманиновым и А. Зилоти.

В жанре камерного пения у Збруевой не было и следа оперной аффектации; ее исполнение пленяло прежде всего своей чистотой, непосредственностью и благородством. Вкус у Евгении Ивановны был тонкий и своеобразный: она высоко ценила и постоянно исполняла романсы Балакирева, в начале века отнюдь не пользовавшиеся популярностью; страстно любила Шумана, Брамса, Вольфа. К числу ее «богов» принадлежали так-

_________

¹ При несовершенстве граммофонных записей того времени голос Збруевой было очень трудно, почти невозможно записать: аппарат не в силах был принять его массивное звучание.

² Благоговея перед памятью учителя и друга, Збруева и впоследствии обязательно включала в программы своих концертов романсы Аренского.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание