Выпуск № 7 (284) | 1962 - страница 7

точное указание на музыкальную «родословную» всего произведения. На самом деле, композиторы стремятся к органичному сочетанию черт национально-самобытных с эстрадными.

Но, несмотря на творческую заинтересованность азербайджанских композиторов в жанре оперетты, их поиски основательно тормозит отсутствие хороших либретто. Совершенно непонятно, почему композиторы так нетребовательны к литературной драматургии. Почти во всех опереттах есть зарисовки быта, черты юмора и лирики, но нет увлекательной сюжетной интриги, прочного драматургического каркаса.

Несколько часов длится «лирико-производственное» действие «Одной минуты» Г. Ханмамедова (либретто М. Ализаде), а содержание пьесы даже трудно пересказать словами, настолько оно зыбко и бесконфликтно.

В иных случаях авторы либретто попадают во власть нежелательного штампа. Когда знакомишься с опереттой «Улдуз» (либретто С. Рахмана), невольно вспоминаешь слова Г. Ярона о том, что «в некоторых опереттах на темы, посвященные молодым строителям, чувствуется следующая схема: первый акт — вечеринка по случаю окончания вуза... Во втором акте положительные герои, приехавшие на стройку или в колхоз, все время изрекают истины...»¹. Обидны сценарные просчеты и в «Золотоискателях» (либретто М. Сеидбейли). В этой оперетте взята острая и сатирическая тема — обличение стяжательства, попыток подчинить жизнь молодежи обывательским «дедовским» законам. Но в решении этой темы нет глубокого внутреннего конфликта и необходимой для оперетты стремительно развивающейся интриги. Правда, зритель смеется, но смеется главным образом над перепалками героев, их острыми бытовыми словечками, каламбурами. Как правило, во многих опереттах почти весь комедийный элемент лежит вне музыкальной и сценической драматургии.

Ведь не случаен же успех оперетты «Ромео, мой сосед» Р. Гаджиева (либретто В. Есьмана, стихи Д. Кисина), идущей на сценах более десяти театров страны: авторам этого произведения удалось найти ключ к специфике жанровой драматургии и счастливо сочетать живое остроумие музыкальных характеристик с занимательностью сюжета и яркой театральностью. Музыка «Ромео» не просто «украшает» сценарный текст — она рождается в недрах самого действия и в свою очередь активно его направляет. В динамическом содружестве броской эксцентриады, музыкальной пародии и окрыленной юношеской романтики рождается звонкий, современный спектакль о чудесном городе больших огней.

Еще одна безотлагательная задача — это борьба за жанровое многообразие музыкальной комедии. Сегодня в Азербайджане заметно и закономерно преобладает комедийно-бытовой тип опереточного спектакля. Освященный традицией, этот жанр стал самой естественной формой для выражения национально-самобытного начала. Тем не менее игнорирование жанрового многообразия не может не ограничивать творческих исканий композиторов.

Вот почему определенный интерес вызывает произведение Азера Рзаева, в котором молодой композитор, сохранив многие черты бытового жанра, попытался выйти за рамки привычных тем и форм музыкальной комедии.

В злободневной политической сатире «Путешествие Гаджи Керима на луну» (либреттисты — К. Джамшиди и А. Гусейни) буффонада и гротеск являются средством для осмеяния буржуазного «образа жизни» и смехотворных притязаний заокеанского империализма на приоритет в освоении космоса.

...Полет на луну владельца ковровой фабрики Гаджи Керима и его друзей — муллы Ага Мирзы, коммерсанта Мешеди Фараджа и журналиста Суруша — это толькой сон Гаджи Керима, но сон поучительный и почти пророческий. В то время, как заокеанский босс, мистер Фостер, занят на луне сооружением ракетной базы, Гаджи Керим озабочен поисками лунного «базара», где он мог бы сбыть свои залежавшиеся товары. Иранские дельцы не прочь даже «застолбить» свой участок на лунной территории и выплачивать американцу соответствующую дань от «лунного» шахства. Между тем мистер Фостер, предъявив народам земли ультиматум, угрожает атомной бомбой. Катастрофу предотвращают миролюбивые жители луны и рабочие ковровой фабрики. Параллельно с фантастическими событиями в пьесе развивается история любви рабочего Саттара и Махлигэ, дочери Гаджи Керима. Финал оперетты — торжество счастливых влюбленных, обманувших бдительность Керима. Видения сна развеяны — радио сообщает о полете Гагарина...

Достаточно занимательная драматургия либретто К. Джамшиди и А. Гусейни не свободна от некоторых недостатков. Излишняя «обстоятельность» и «доскональность» повествования тормозят развитие событий. Действие часто растягивается из-за повторов. Менее многословным мог бы быть и текст диалогов — видимо, здесь не до конца учтены возможности оперетты как музыкаль-

_________

¹ «Советская музыка», № 12, 1958 г.

ного жанра. Вызывает сомнение слишком плакатный финал.

И все же для композитора это либретто содержит много ценного: серьезную идею, ставшую пружиной действия, богатый материал для создания лирических сцен, комедийных, гротесковых характеров.

Об А. Рзаеве мне уже приходилось писать как о композиторе очень органичного национального дарования. В безыскусственном лиризме и изящной жанровости его музыки, неразрывно слитой с фольклорными истоками, всегда ощутимо стремление не только отобразить, но и опоэтизировать национальный быт. Такие существенные черты творчества, как темпераментное восприятие жизни, поэтичность, отличное чувство народной песенно-танцевальной стихии, оказались уместными в опереточном жанре.

Основным ключом к решению комедийных и бытовых образов «Гаджи Керима» явилась подвижная танцевальная динамика в сочетании с бойкой песенной куплетностью. Легкие пружинистые ритмы народного танца пронизывают всю атмосферу спектакля; они хорошо дорисовывают облик многих персонажей (разбитной служанки Кетанэ, решительный Кюблэ Фатьмы) и заставляют искренне смеяться над Гаджи Керимом, муллой и другими, срывая с них маску самодовольства и напускной степенности. А. Рзаев естественно попадает здесь в русло гаджибековских традиций и более всего комедии «Не та, так эта». Несложная музыка танцев-куплетов отличается краткой ударностью мелодических звеньев, речевой четкостью, структурным и гармоническим изяществом. При этом почти все номера подобного типа складываются в небольшие и непритязательные по изложению ансамбли. Такой прием групповых характеристик имеет свои «за» и «против»: нивелируются индивидуальные черты образов, но зато музыкальное действие выигрывает в непринужденном динамизме.

Довольно значительна в оперетте роль хора. Особенно удались композитору массовые сцены четвертого акта: величание невесты, в котором подлинная фарсидская мелодия в стилизованной обработке приобретает черты пряной экспрессии, и грациозный хор «Тише», который мог бы украсить партитуру и комической оперы.

К сожалению, второй хор рабочих (конец первого акта) из-за своей чрезмерно скорбной окраски и несколько оперного выражения идеи «народного страдания» выпадает из общего плана произведения.

Круг национально-самобытных образов «Гаджи Керима» естественно дополняют и оттеняют лирические эпизоды. Образы серьезных героев — Саттара и Махлигэ — раскрываются в кантиленных ариях и в дуэте. Объединяя эти сцены общим тематизмом, автор тем самым «укрупняет» лирическую сферу оперетты, обособляет ее от других сюжетных перипетий.

По патетической взволнованности, по композиционному размаху эти страницы оперетты тяготеют к «оперности», но, быть может, именно в силу такой жанровой обособленности положительных героев спектакля постигла участь традиционных «голубых» персонажей.

Создавая комедийно-бытовые и лирические образы, Рзаев строго придерживается традиций, азербайджанской оперетты. Новое в его произведении связано с линией сатиры и «космической» фантастики.

В плане прямолинейного гротеска очерчен образ «американизированного» журналиста Суруша. Примитивный мелодизм с преднамеренно «стертыми» национальными интонациями сочетается в его куплетах с угловато-судорожным гармоническим остинато и экстравагантной оркестровкой; в обнаженной эксцентриаде «лунного» рок-н-ролла зритель слышит насмешку над низкопоклонством перед «достижениями» культуры «свободного мира».

Фигура же самого Гаджи Керима, стоящая в центре комедии и являющаяся главной пружиной действия, подана скорее в плане острой буффонады.

Интересно развивается лейтмотив Гаджи Керима; простая мелодия благодаря интонационным, ладовым, ритмическим и тембровым преобразованиям приобретает черты пародийного излома или угрюмой замкнутости.

Для музыкального решения фантастико-«космической» темы Рзаев рискнул ввести в свою партитуру необычные для большинства оперетт развернутые симфонические эпизоды описательно-иллюстративного характера (проводы на луну, пролог, батальная кульминация и финал третьего акта). В сумбуре ритмов, в навязчивом натиске остинатных фигур, в стремительных взвихрениях и в таинственной «абстракции» звучаний встают беспокойные видения Гаджи Керима — дельца «атомного» века. Свободное чередование фрагментов, мелькание коротких эпизодов-кадров (сигналы спутника, причудливые фанфары, хор неведомых голосов, салютующих Гаджи Кериму, обрывки азана — молитвы правоверных) свидетельствуют об использовании автором некоторых принципов музыки в театре и кино.

Музыкальный язык этих эпизодов усложнен во многом традиционной хроматикой (увеличен-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание