Выпуск № 1 (278) | 1962 - страница 46

ниях», весь находится в точных рамках исторического образа.

Как сейчас я вижу его длинную, узкую седую бороду, его сдвинутые брови, морщины-складки на лбу, вижу его поднятые кверху горящие, большие глаза, вижу его большие худые руки: одна опирается на посох, а другая поднята ко лбу с судорожно сжатыми пальцами в крестном знамении. Вижу и его длинную черную мантию, окутывающую всю фигуру.

Марфу пела артистка Евгения Ивановна Збруева, но она не произвела на меня большого впечатления.

В консерватории я не проходила с Мазетти партии Марфы; я только слышала отрывки из этой партии на ученических вечерах, экзаменах и позднее в концертном исполнении. Чаще всего приходилось слышать сцену гадания. Но тогда эта сцена меня не трогала, не волновала. Наоборот, две первые фразы: «Силы потайные, силы великие!» — казались мне какими-то крикливыми, громкими, грубыми, а вторая певучая часть — напряженной.

Но со временем после Любаши в «Царской невесте» моей самой любимой партией стала партия Марфы. Это труднейшая партия. Она так задумана Мусоргским, что порой не знаешь, для какого же голоса она написана. Считается, что это партия для меццо-сопрано, но в ней есть места и для контральто и для драматического сопрано. Мусоргский ставил очень сложные задачи перед вокалистами: он допускает очень большие контрасты и переходы для голоса от грудных низов до прозрачных верхов. Но, чем труднее казалась мне партия Марфы, тем радостнее я работала над ней.

...Мне всегда казалось, что образ Марфы перекликается с образом Любаши. Марфа сильная, глубокая, цельная натура, умеющая пылко и беззаветно любить, женщина с несгибаемой волей, поэтическая героиня русской оперной классики. Судьба Марфы так же трагична, как и судьба Любаши, но переживает Марфа свою боль и скорбь иначе: у нее другое мировоззрение. Марфа не губит свою соперницу Эмму. Она оказывает ей всяческое покровительство. Марфа не идет на преступление. Она владеет собой, своей страстью, своим жгучим темпераментом. Побеждают сила воли и убеждения, она идет на страдания, но не на преступление. «Страшная пытка любовь моя», — исповедуется она Досифею.

Когда я приступила к работе над партией Марфы, я стала впитывать в себя изумительные, проникновенные, глубокие, могучие звуки музыки Мусоргского и рисовать в своем воображении картины русской природы и народного быта. Когда я впевалась в песню «Исходила младешенька все луга и болота», я видела перед собой этот луг, усеянный яркими пахучими цветами, я вдыхала запах душистого сена, видела перед собой эти болота и ощущала под ногами колючую осоку. Я старалась в звуках этой песни передать голосом безнадежную тоску по утраченной любви, страшную скорбь обманутой женщины.

Впоследствии наш замечательный художник Нестеров подарил мне свою чудесную акварель, где он нарисовал меня в образе Марфы, идущей по лугу с опущенной головой, в темно-синем сарафане, с белым платком на голове, с платочком в руке, тоскующей по своем милом. Я была глубоко взволнована этой акварелью, потому что Нестеров воплотил в ней то, что я рисовала в своем воображении.

Любава (30-е гг.)

Я всегда стремилась к тому, чтобы слить воедино мелодию и текст, когда спетое слово нерасторжимо объединяет и музыку и поэзию. Я стремилась к тому, чтобы внешность Марфы была строгой, гримируясь, воскрешала в памяти картину М. В. Нестерова «Великий постриг», старалась, чтобы походка была мягкой, а движения скупыми и точными. В первом действии спектакля Большого театра на мне был темно-лиловый бархатный сарафан, лиловая рубашка и богатый, парчевый платок на голове. Я же мечтала для Марфы о другом наряде. Мне хотелось видеть себя в простом холщовом темно-синем сарафане, в белой холщовой рубахе, с белым или черным платком на голове. Мне казалось, что этот простой наряд более подходит к образу Марфы, к ее глубоким и сильным переживаниям...

Кармен

...Прошло много лет с тех пор, как я пела Кармен на сцене Большого театра. Но воспоминания о моем первом выступлении в этой партии до сегодняшнего дня живут в моей памяти и они так свежи, как будто это было вчера.

Оперу Бизе я, конечно, знала давно. Еще в годы моей юности, живя в Ницце, я слушала ее на сцене открытого театра, в горах, среди чудесной природы, под синим южным небом. Партию Кармен пела известная певица Сесиль Кеттен. Этот необычайный спектакль произвел на меня неизгладимое впечатление. После него я долгое время буквально бредила этой оперой, ее темпераментными героями, чарующей, страстной музыкой, яркими танцами и, конечно, игрой и пением изумительной артистки, певшей Кармен.

Значительно позже, уже на сцене Большого театра в Москве я слушала другую Кармен — Марию Гай. Вот эти два образа подлинно «испанских» Кармен до сих пор у меня перед глазами. Их роднил так сказать национальный характер, но по существу они были разные: Кеттен была темпераментна, гибка, подвижна и очень изящна; Гай внешне была более сдержанна, но резка и порой грубовата. Каждая из них воплощала правдивый образ фабричной девушки из народа. Как бы сама жизнь вступала на сцену. Какие яркие детали были в исполнении Марии Гай: своеобразная походка, характерные движения, темперамент, огонь. Вспоминается, как в первом действии Мария Гай грызла апельсины и швыряла корки на землю. Это было так естественно! Я тогда познакомилась с Марией Гай в доме моих знакомых, где она принимала участие в домашнем концерте. Она и в жизни была очень самобытна.

Кармен (1930 г.)

М. Гай подарила мне свою фотографию с дружеской надписью. Эта фотография висит у меня на стене и напоминает мне о чудесной артистке, как бы созданной для исполнения Кармен.

Опера «Кармен» постоянно была в репертуаре Большого театра, и мне привелось видеть многих исполнительниц этой партии. Больше других мне нравилась М. П. Максакова.

Несмотря на то, что опера Бизе и образ Кармен давно уже пленяли и волновали меня, мне как-то не верилось, что я когда-нибудь буду ее петь.

Вокальная сторона меня не смущала. Я знала партию давно. Меня беспокоили трудности сценические: как мне удастся воплотить темпераментную Кармен, как удастся включить в рису-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Любава (30-е гг.)

Кармен (1930 г.)

Содержание