Итоги учебного года

В. ВЛАСОВ

ТАК ЛИ НУЖНО ГОТОВИТЬ СМЕНУ?

В 1954 году я принимал государственные экзамены на теоретико-композиторском факультете Московской консерватории. Это был интересный, сильный выпуск! Особенно запомнились молодые выпускники-композиторы — А. Виеру, Т. Олах, Р. Леденев, В. Марутаев, Г. Жубанова, З. Исмагилов. Каждый по-своему был оригинален и талантлив. До сих пор хорошо помню оперы, оратории, квартеты, симфонические произведения этих молодых музыкантов, тогда только еще начинавших свою творческую жизнь. Время подтвердило их право на композиторские дипломы. Многие из них за эти годы добились в своей творческой деятельности отличных результатов, стали настоящими композиторами-профессионалами.

К сожалению, мне неизвестна судьба выпущенных тогда двенадцати музыковедов. Довольно внимательно следя за нашей музыкальной прессой, я не встречал критических статей, подписанных их фамилиями... А жаль!..

*

В этом году мне снова пришлось присутствовать на выпускных экзаменах студентов-композиторов и музыковедов в качестве председателя Государственной экзаменационной комиссии теоретико-композиторского факультета.

Московскую консерваторию ныне оканчивали три композитора и шестнадцать историков и теоретиков. Конечно, шестнадцать музыковедов — это хорошо. Ведь нашей необъятной стране нужна большая армия квалифицированных педагогов, редакторов, лекторов, критиков, руководителей музыкальных семинаров, художественной самодеятельности.

Но три композитора — бесспорно, мало. Ведь молодой композитор не только автор произведений. Композиторы — прежде всего музыкально-общественные деятели, активно участвующие во всех областях эстетического воспитания и образования народа.

Впрочем, не в количестве дело. Каковы же профессиональные качества нынешних выпускников?

Е. Ботяров (кл. С. Баласаняна) — серьезный, способный музыкант, неплохо владеющий композиторской техникой. Особенно хочется отметить его творческую активность и незаурядное знание оркестра. Е. Ботяров представил трехчастную симфонию, «Молодежную увертюру», кантату «Пионерская сюита» для детского хора и оркестра, Балладу для голоса с оркестром, квартет, две сонаты, сонатину и другие сочинения.

Наиболее зрелое из представленных сочинений — симфония. Чувствуется, что Е. Ботярову по плечу крупная симфоническая форма. Его мысли, может быть, не всегда достаточно оригинальные, выражены темпераментно, искренне, отлично изложены в оркестре. Правда, в симфонии еще нет подлинной концепции, рыхла и форма; наиболее содержательна по тематизму вторая часть. Энергичный волевой финал по характеру приближается скорее к скерцо. Недостаток яркого тематизма, отточенной, певучей мелодии — серьезный дефект, в творчестве Е. Ботярова. Это особенно сказалось в Балладе «Ходоки» для баритона с

оркестром (на стихи С. Заболоцкого) и в «Пионерской сюите», где слишком заметно подражание прокофьевскому вокальному стилю.

Дипломант Э. Махмудов (кл. Ю. Шапорина) показал две части симфонии, квартет и романсы на стихи Назыма Хикмета. Насколько можно судить, симфония — сочинение интересное, своеобразное, характеризующее оригинальный талант автора. Мне кажется, Э. Махмудов нашел какое-то свое, новое претворение азербайджанских интонаций в симфонической музыке. И в партитуре есть оригинальные краски, любопытные находки. Но симфония не окончена, и говорить о ней в целом пока преждевременно.

Отличное впечатление оставили романсы (особенно «Устал я, капитан» и «Над морем рыжее облако») и обработка народной азербайджанской шуточной песни: изобретательна фактура фортепьянной партии, выразительны вокальные мелодии. Квартет, написанный ранее, обнаруживает стремление начинающего автора быть во что бы то ни стало «смелым новатором», хотя бы в области гармонии. Отсюда — грязные аккорды, жесткие, надуманные диссонансы в стиле «квазимодерн». Видимо, крайне малый (и даже совершенно недостаточный для оканчивающего консерваторию) творческий «портфель» вынудил Э. Махмудова показать и это совсем незрелое произведение. Во всяком случае, как мне кажется, ему, больше чем кому-либо, надо еще поработать под руководством своего педагога.

И. Арсеев (кл. Ан. Александрова) представил сонату для кларнета, сонатину для фортепьяно, 1-ю часть симфонии, три маленькие баллады на слова Гарсиа Лорки, вокальный цикл на стихи советских поэтов. Хотя список произведений и не так мал, но они не оставляют законченного впечатления, так как носят эскизный, даже импровизационный характер.

И. Арсеев — миниатюрист. Этот вывод можно сделать не только потому, что ему больше всего (пока) удаются вокальные миниатюры, но потому, что и в других сочинениях его образы миниатюрны, часто инфантильны, темы — коротки, отрывочны. Можно быть большим мастером и в области миниатюры (вспомним Лядова!). Однако, И. Арсееву еще много надо работать над овладением техникой, чтобы добиться законченности своих сочинений. Убежденность, искренность в творчестве необходима, но эти качества не могут заменить широты кругозора, освоения опыта классической музыки. Известны слова С. Маршака в адрес одного автора, спешившего сказать «свое» слово: «Писатель без традиции — то же, что секундная стрелка без часовой». Их должен помнить И. Арсеев: чего-то главного еще нет в сочинениях композитора, нет законченной мысли, ясно выраженного содержания.

Лучшее, что пока написано И. Арсеевым, — романсы на стихи советских поэтов А. Коваленкова, К. Ваншенкина, Н. Рыленкова («Ты обо мне в слезах», «Ночь июльская», «Яблоня» и др.). Каждый романс — прелестная миниатюра. Правда, все восемь романсов вместе производят несколько однотонное впечатление; в них нет необходимой для цикла контрастности.

В романсах же на стихи Гарсиа Лорки поражает какая-то элегическая меланхоличность и даже безысходность. Трудно поверить, что это сочинение принадлежит молодому советскому юноше; странно, что из всего наследия замечательного испанского поэта, прославленного борца за свободу родины, композитор выбрал «сумеречные» произведения, на которых сильно сказалось влияние декаданса. Еще более удивляет, что в официальной характеристике консерватории говорится, что Арсеев весьма удачно выбирает тексты для своих романсов.

Проф. А. Н. Александров из-за длительной болезни не мог «проконтролировать» своего студента. Но почему деканат и композиторская кафедра допустила еще столь «сырого» студента к государственным экзаменам? Кроме того, вместо требуемой по условиям госэкзамена оратории (или кантаты), дипломант представил лишь эскиз (на двух страничках, в карандаше) финальной песни.

Разумеется, прослушав сочинения трех дипломантов, нельзя прийти к окончательным выводам о работе композиторской кафедры Московской консерватории. Но нельзя не высказать и ряд замечаний. Начну с малого, незначительного: дипломные партитуры были представлены в карандаше, у многих сочинений не проставлены темпы, нюансы, отсутствуют лиги у струнных и т. д. Композитору еще с «пеленок» надо прививать аккуратность, приучать к «опрятности», к тщательному отношению к своим рукописям. На коллоквиумах композиторы играли модуляции из рук ван плохо: неинтересно, коряво, по-школярски примитивно. Не умеют свободно импровизировать и модуляционные прелюдии. Впечатление такое, что гармонии, как важнейшему фактору в формировании мастерства, не придается должного значения; возможно, студенты считают, что модулировать грамотно и красиво не очень-то обязательно, так как теперь в гармонии «все дозволено».

Просьбу сыграть какую-нибудь свою песню дипломанты встречали с удивлением; очевидно,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Итоги учебного года

В. ВЛАСОВ

ТАК ЛИ НУЖНО ГОТОВИТЬ СМЕНУ?

*

Содержание