югославской и мировой хоровой литературы, в том числе такие шедевры классической музыки, как «Реквием» Моцарта, «Stabat Mater» Россини, а также произведения современных композиторов: «Кантата надежды» Пауля Хиндемита, «Carmina burаnа» и «Триумф Афродиты» Карла Орффа. В дни фестивальных встреч югославский коллектив проявил большой интерес к советской музыке и выразил желание включить в свой репертуар ряд крупных хоровых произведений советских авторов.

Выступления на Московском фестивале вновь подтвердили выдающиеся художественные качества Белградского студенческого хора. В первом своем концерте коллектив мастерски исполнил ораторию Дворжака «Stabat Mater», кантату Карла Орффа «Carmina burana». Интерпретация «Stabat Mater» Дворжака захватила слушателей глубокой выразительностью, поэтичностью, безупречной ансамблевой стройностью. Piano у хора нежное, но отчетливое, fortissimo — мощное, но никогда не крикливое. Хор умело и чутко передает страстную взволнованность музыки Дворжака, совершенно свободной от мистического квиетизма. С блеском прозвучало труднейшее фиоритурно-полифоническое Agitato в финальной части «Stabat Mater».

Огромный интерес вызвала кантата Карла Орффа — «Carmina burana». Это произведение, впервые исполненное (и прекрасно исполненное) в нашей столице югославским коллективом, без сомнения, можно отнести к выдающимся образцам современного западноевропейского хорового искусства.

«Carmina burana» — кантата (для хора, четырех солистов и оркестра), написанная на подлинные тексты и, отчасти, мелодии песен духовных бунтарей немецкого Средневековья (XII–XIII вв.): беглых монахов, свободомыслящих философов, бродячих поэтов, студенческой богемы. Тексты «Carmina burana» (на средневековой латыни и старонемецком языке) соединяют в себе страстный протест против гнета церкви и схоластики, буйное жизнелюбие и столь же горькую разочарованность, грубоватую хлесткость народного юмора, напряженнейший драматизм и своеобразную лирическую утонченность. Неназванные герои «Carmina burana» — это одновременно гуляки и мыслители, свободолюбивые поэты, бродяги, и влюбленные. Соответственно, и музыка К. Орффа сочетает в себе стихийный размах со строгостью, моментами доходящей до аскетичности, драматизм с юмором...

Корни этой музыки глубоко уходят в народную жизнь, в стихию старинной немецкой песни. И недаром, слушая эти грандиозные оркестрово-хоровые фрески, так часто вспоминаешь Мусоргского. Увлекают «почвенность» и общего замысла и всей музыкальной композиции, масштабность, подлинная человечность. Высокий дух гуманизма пронизывает «Carmina burana»: ее «средневековость» озарена уже первыми лучами раннего Возрождения.

Интерпретация кантаты К. Орффа как дирижером, так и Белградским академическим хором (концертмейстеры Милица Калаиджич и Душан Максимович) заслуживает высоких похвал. Здесь проявились лучшие качества коллектива имени Бранка Крсмановича, умение почувствовать и чутко передать характер и стиль исполняемой музыки. Среди солистов, выступавших в югославском концерте, наибольшее впечатление оставила Бисерка Цвеич (меццо-сопрано) — превосходный голос и глубокая музыкальность. Выразительно спел свою партию в кантате К. Орффа баритон Душан Попович. Хорошо показали себя сопрано София Янкович и тенор Душан Цвеич; менее удачно — бас Александр Веселинович (в «Stabat Mater»). Весьма плодотворным оказалось творческое содружество Белградского певческого коллектива с оркестром Большого театра СССР.

Встреча с талантливыми югославскими музыкантами вылилась в радостный праздник дружбы...

Д. Рабинович

ПЕРЕД 40-ЛЕТИЕМ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

У ИСТОКОВ СОВЕТСКОЙ ПЕСНИ

Л. ШУЛЬГИН

Весною 1921 г. Б. Б. Красин, заведующий МУЗО Наркомпроса, предложил мне работать в Гос. Музыкальном издательстве. Состояние музыкально-издательского дела было в то время крайне неудовлетворительным. Слишком сильны были еще тенденции декаданса в искусстве, и деятельность издательства была почти полностью подчинена этим тенденциям. Выходили из печати всякого рода музыкальные головоломки, выдававшиеся за новое, якобы «революционное» слово в музыке. В то же время новой музыки, отвечавшей на живые запросы масс, почти не издавалось.

Я согласился на предложение Б. Б. Красина и в апреле 1921 г. приступил к работе в качестве заведующего Агитационно-просветительным отделом издательства. Когда я явился в помещение бывшего Нотного издательства Юргенсона на Неглинной улице, многое меня здесь поразило. В комнатах висели иконы; в дни религиозных праздников верующих сотрудников отпускали пораньше; настроения были не вполне советские, выжидательные, осторожные.

Я попросил познакомить меня с теми немногими произведениями на революционные темы, которые были изданы после Октябрьской революции. Мне предъявили всего несколько листовок и массовых нотных изданий. Здесь была серия популярных революционных песен в обработке Ю. Энгеля, а также новое произведение Ю. Энгеля «Свет и радость» (Гимн свободного народа), написанное еще под впечатлением Февральской революции.

Организованное в начале 1918 г. Музыкальное издательство ограничилось в первый год своего существования лишь единственным массовым изданием — перепечаткой гимна Ю. Энгеля. Не появилось ничего нового в этой области и в 1919 году: издательство лишь вновь перепечатало те же шесть песен революционного подполья в обработке Ю. Энгеля; кроме того, был издан «Интернационал» в обработке для двухголосного хора А. Кастальского да напечатана «Карманьола» в переложении Г. Конюса (для большого симфонического оркестра).

_________

Автор настоящей статьи московский композитор Лев Владимирович Шульгин, член КПСС с июля 1917 года, был одним из организаторов советского песенного творчества в первые годы революции.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ПЕРЕД 40-ЛЕТИЕМ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

У ИСТОКОВ СОВЕТСКОЙ ПЕСНИ

Л. ШУЛЬГИН

Содержание