дях послевоенной пятилетки. Разве эта тема недостойна подлинно поэтического песенного воплощения?

У нас еще мало песен, воспевающих завтрашний день нашей Родины, великолепное будущее нашего народа. Если мы вспомним лучшие песни русского революционного подполья, мы увидим, что в них всегда присутствовала вдохновенная мечта о будущем, страстная уверенность в завтрашнем дне:

Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд.

Или в другой песне:

И водрузим над землею
Красное знамя труда!

Вспомним старую комсомольскую песню, до сих пор звучащую в памяти многих из нас: «Наш паровоз, вперед лети, в Коммуне остановка...». И сколько было энергии, и юношеской бодрости в этих песнях, чуждых какой-либо романсовон интимности и мещанского слюнтяйства! Теперь же даже в песни, предназначенные специально для комсомольской аудитории, нередко просачиваются элементы грусти, романсной элегичности.

Всякая, по-настоящему массовая песня тесно связана с народно-песенными традициями, обобщает интонации и обороты, знакомые и близкие народу, живущие в народном быту. На этой основе родились многие отличные советские песни. Однако для нас не секрет, что художественные вкусы наших слушателей очень разнообразны и порою отражают дурные пережитки прошлого. В свое время ЦК ВКП (б) в своем постановлении о 2-й серии фильма «Большая жизнь» осудил «низкопробные приемы» авторов фильма, «рассчитанные на самые разнокалиберные вкусы и особенно на вкусы отсталых людей». Знаем мы и в области песен немало образцов пошлой псевдолирики, рассчитанной на сомнительные вкусы людей, мало и плохо развитых в музыкальном отношении.

Достаточно упомянуть «Темную ночь», «Случайный вальс», «Мишку-одессита» и другие так называемые «шлагеры» военного времени, которые к счастью довольно быстро выветривались из сознания масс.

Чувство огорчения вызывают некоторые эстрадные песни молодого способного композитора, студента Московской консерватории Кирилла Молчанова. Он начал с очень яркой, романтичной песни — «Сердце Байрона», посвященной греческим партизанам. В ней были стилистическая чистота, суровая патетика политического плаката. Но вот в одной из его новых студенческих песен на слова Бахнова («Все мечты сбываются») мы слышим интонации явно «блатного» характера.

Неужели автор считает возможным охарактеризовать подобной музыкой молодого советского интеллигента, вузовца — завтрашнего ученого, педагога, врача? А ведь Молчанов — молодой композитор, и от него мы вправе ждать более взыскательного вкуса и более новаторского подхода к песенному творчеству.

В некоторых песнях авторы слишком пассивно перепевают навязчивые обороты знакомых мелодий, почти цитируя то, что давно известно слушателям. Творческая инициатива, индивидуальность автора при этом совершенно обезличиваются. Примером может послужить одна из студенческих песен И. Дзержинского «Последний вечер», припев которой почти точно повторяет мелодию старой украинской песни «Баламуты». В запеве песни на словах «окончен университет» звучит унылая, грустная мелодия, нисколько не отвечающая характеру текста.

Те композиторы, которые бесконечно топчутся в кругу одних и тех же так называемых бытующих интонаций, забывая о растущих художественных запросах аудитории, рискуют потерять признание масс. Хочется напомнить слова товарища Жданова: «Литература призвана не только к тому, чтобы идти на уровне требований народа, но более того, — она обязана развивать вкусы народа, поднимать выше его требования, обогащать его новыми идеями, вести народ вперед».

Об этом же писал когда-то В. Маяковский, гневно бичуя тех, кто предлагает народным массам «интеллигентский даргрезы, розы и звон гитар»:

Прошу
писателей,
с перепугу бледных,
Бросить
высюсюкивать
стихи для бедных.
Понимает
ведущий класс
И искусство
не хуже вас.

Эти слова очень точно могут быть адресованы и к тем композиторам, которые слишком поверхностно трактуют тезис о народности и массовости песенного искусства.

Дальнейшее развитие и обогащение музыкального стиля советской песни невозможно без творческого, вдумчивого обращения к национальным народнопесенным истокам. Русская народная песня — явление чрезвычайно богатое, многообразное, непрерывно развивающееся. Есть песни Севера, Дона, Смоленщины, Воронежской области, Кубани, Урала; есть частушка, городской романс, солдатский фольклор; очень многообразны различные ответвления и варианты украинской песни. В песенном быту советской деревни, особенно после Отечественной войны, происходят весьма интересные процессы: новые элементы, заимствованные у города, скрещиваются, сплавляются с традиционными приемами, заимствованными у дедов. Кто у нас изучает эти процессы? Много ли знают композиторы-песенники о том жизненноценном, что рождается сегодня в народном быту, в художественной самодеятельности, в творчестве народных певцов?

Не секрет, что русский национальный характер некоторых советских песен сводится к внешнему копированию знакомых попевок и интонаций, взятых напрокат у Соловьева-Седого или Захарова. Успешное развитие национальной песенной культуры без живого взаимодействия между профессиональной и новейшей народной песней невозможно.

Большую роль в освежении музыкального языка песен должно сыграть и обращение наших композиторов к интонациям современных народных песен различных национальностей СССР — от Прибалтики, Белоруссии, Молдавии до республик Советского Востока.

«Песня про настоящее»

Евг. Долматовский

Творческие вопросы, связанные с созданием советской песни, в равной степени волнуют и композиторов, и поэтов.

Песня — дело нашей жизни, этим и объясняется столь взволнованный разговор о ней. Нельзя не согласиться с тем, что в последнее время у нас с массовой песней не все обстоит благополучно.

До сих пор среди песенников бытует глубоко ошибочное мнение, что плохие стихи могут быть хорошей песней. Обычно в этих случаях говорят о том, что «музыка вывозит», ссылаются на особые законы жанра; но подобные оправдания могут утешить лишь ремесленника и, уж конечно, халтурщика.

Работа в области песни Михаила Исаковского — настоящего большого поэта и всенародно любимого песенника — резко опровергает эти ложные суждения.

В нашей песенной литературе появилось большое количество авторов, которые смотрят на создание песни, как на легкий хлеб, в то время как песня — один из труднейших жанров поэзии. Многие композиторы недостаточно строго относятся к текстам своих песен. В результате рождаются унылые подтекстовки. Доказательством такого холодного отношения к слову в песне служит тот факт, что иногда у нас песня с запоминающейся мелодией появляется сперва с одним текстом, а потом — с другим.

Я думаю, что человек, не умеющий писать стихи, не может писать песен. Мы не встречаем в нашей печати стихов, написанных завзятыми «текстовиками». Но их немудрые тексты часто находят спрос у некоторых композиторов. Вполне естественно, что при таком положении продолжают появляться новые, столь же ремесленные изделия, являющиеся в лучшем случае перепевами старых советских песен, а в худшем — повторением цыганских романсов. Ведущие композиторы, к сожалению, мало обращаются к сборникам стихов советских поэтов; хорошие стихи редко перекладываются на музыку. Между тем начинающие авторы, а также и композиторы, живущие на периферии, широко используют в качестве песенных текстов изданные стихи советских поэтов. Не всегда это у них получается, но самая тенденция их правильна!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

«Песня про настоящее»

Евг. Долматовский

Содержание