Выпуск № 10 (103) | 1946 - страница 43

этом сам Мравинский не считает возможным продирижировать ни одним из них. Наряду с этим руководители Ленинградской филармонии проявляют возмутительное низкопоклонство перед западной, в частности, немецкой музыкальной культурой. Концертные абонементы филармонии пестрят произведениями Малера, Брукнера, Регера, Рихарда Штрауса и др., в ущерб исполнению советской и русской классической музыки.

В порядке самокритики надо сказать, что мы, работники ВКИ, не до конца были тверды в отношении Ленинградской филармонии и, в известной мере, оказались на поводу у ее руководителей. Признавая свою вину, мы не можем освободить от ответственности и Ленинградский союз композиторов. Вместо настойчивой борьбы с неправильной практикой Ленинградской филармонии, он предпочел вообще игнорировать Ленинградскую филармонию.

Странную позицию занимают в области музыкальной пропаганды и некоторые прибалтийские филармонии. Так, например, Литовская филармония в своих программах не нашла возможным посвятить хотя бы один вечер русской музыке, в то же время широко представляя произведения Вагнера, Хиндемита, Казеллы и других. Вообще, надо сказать, что пропаганда советской музыки на периферии является нашим больным местом и требует самого срочного оперативного вмешательства и организационной перестройки.

Мы уже начали работу по перестройке деятельности концертных организаций. Процесс этот сложен и длителен, потому что это связано с созданием большого количества новых симфонических оркестров, хоровых коллективов и камерных ансамблей.

Большое внимание пленума привлечено к советской песне. И это понятно, ибо этот жанр является одним из самых массовых и боевых средств идеологической пропаганды, формирующих сознание и музыкальный быт нашего народа и, в особенности, подрастающего поколения. Каждый важнейший исторический этап нашей жизни запечатлен в лучших образцах песенного творчества. Вспомните песни революции или песни гражданской войны, песни счастливой и радостной жизни нашего народа, ярко отразившие эпоху расцвета нашей страны. Наконец, песни Великой Отечественной войны, сыгравшие огромную роль в идейной мобилизации нашего народа на борьбу с немецким фашизмом. Как же случилось, что в дни всенародного ликования нашей страны по случаю победоносного завершения войны композиторы не смогли дать народу долгожданную песню радости, песню Победы? Это ли не признак идейного застоя, отставания от жизни, от передовых устремлений народа.

Тов. Дунаевский много раз недоуменно спрашивал: почему все говорят, что он молчит, когда он написал свыше двадцати песен? — Дело в том, что из двадцати песен ни одна не получила такого широкого признания народа, какое получили песни т. Дунаевского, написанные до войны. Это равносильно молчанию.

Проводя конкурс на лучшую песню, посвященную победе, нам пришлось столкнуться с совершенно вопиющими примерами бездушного и беспринципного отношения композиторов и поэтов к этой теме.

Я бы также хотел остановиться на недостойном поведении части наших композиторов, особенно композиторов-песенников. Свое творчество, часто очень посредственное, они превращают в средство наживы. Надо изжить мещанско-обывательские настроения, наблюдающиеся среди композиторов и критиков.

Решения ЦК ВКП(б) обязывают всех работников музыкального фронта пересмотреть свои творческие позиции и обогатить свое идейное вооружение. От советского художника ЦК требует глубокого осознания своего общественного долга, единства жизненных интересов композитора и народа. Оргкомитет обязан приложить все силы, чтобы помочь композиторам выполнить свой исторический долг перед народом. Мы должны всё сделать, чтобы ответить на призыв партии новым творческим подъемом, новыми победами. Есть ли у нас для этого силы и возможности? Безусловно, есть. Только единое устремление воли всей композиторской массы на решение задач, стоящих сегодня перед советским искусством, позволит композиторам выполнить свой долг перед страной, перед народом и перед великим Сталиным.

П. Рыбакова

(Москва)

Тов. Рыбакова обращает внимание на совершенно нетерпимое положение с пропагандой советской музыки в музыкальных училищах и школах. Советской музыкальной культуре уделено место в самом конце программы курса истории музыки, но на деле эти часы в последний момент снимаются, и за четыре года обучения музыкально одаренная молодежь не узнает о советской музыке буквально ничего. Ознакомление с нашей музыкальной современностью должно вестись попутно с изучением истории, в прямой связи с усвоением заветов классиков, их традиций, по-новому оживших в творчестве советских музыкантов. Тов. Рыбакова указывает на необходимость организованного накопления материалов по советской музыке, создания хотя бы рукописных справочников и каталогов централизованного хранения нотных рукописей и т. д.

И. Мартынов

(Москва)

Главный недостаток нашей критики заключается в том, что о музыке часто судят ремесленно, забывая об основном кри-

терпи — идейной направленности. Прав был тов. Гаджибеков, утверждая, что, сочиняя музыку, мы думаем иногда не о мнении парода, а о мнении товаршцей-музыкантов. Думается, этот упрек справедлив и в отношении критиков. Речь идет вовсе не об упрощенчестве, не об отказе от профессионализма, а о том, что критик обязан смотреть глазами народа, должен уметь вскрывать основную идею произведения и расценивать его с точки зрения общенародных интересов. К сожалению, мы не проводили в жизнь этот принцип с должной последовательностью. Отсюда множество ошибок. В частности, мы нередко замазываем противоречия творческого развития некоторых композиторов, идеализируя подчас элементы, мешавшие их развитию. Часто мы усматриваем новаторство и оригинальность именно в этих отживших и преодоленных элементах.

Наши критические кадры немногочисленны и сосредоточены преимущественно в Москве и Ленинграде. В орбиту внимания критиков почти не попадают произведения композиторов всех союзных республик, они пишут почти исключительно о москвичах. Между тем, в каждой республике создаются крупнейшие художественные ценности, о которых мы узнаём лишь из кратких обзоров. Мы плохо связаны с композиторами братских республик, и это страшно ограничивает горизонт и весомость наших критических суждений. Дело Оргкомитета наладить творческие командировки критиков и музыковедов в Союзные республики. Это даст нам возможность активно помогать работе национальных композиторов и разрешить многие сложные теоретические вопросы. Без этого мы не сможем полноценно освещать основные проблемы советского музыкального творчества и стать авторитетными для музыкантов Советского Союза.

Поскольку на машу критику возложена высокая ответственность и честь быть пропагандистами советского музыкального творчества, мы обязаны работать над разработкой подлинно научных методов анализа идейного содержания музыки, в особенности — инструментальных сочинений. Многие теоретики работали в области анализа, но они ограничивались чисто формальными проблемами и почти ничего не сделали для разрешения основной проблемы. Правильное разрешение проблемы анализа имеет не только частное, музыкально-критическое, но и общеполитическое значение. Буржуазные музыковеды утверждают, что музыка неспособна выражать определенные идеи. Задача советских музыковедов и критиков не только опровергнуть это утверждение, но и показать, что мы — советские люди — умеем анализировать и раскрывать идейное содержание музыки.

Мы должны внимательно пересмотреть наши музыкально-исторические и теоретические труды и решительно искоренить все тенденции формализма и низкопоклонства перед буржуазным музыкознанием. У нас слишком явно проявилось пренебрежение к достижениям русской теоретической мысли и чрезмерно превозносились труды немецких ученых. Много говорилось о западных влияниях в русском музыкальном творчестве и почти не разработана тема о мировом значении русской музыки. В учебниках истории слишком большое место занимает немецкая музыка — в ущерб музыке Франции, Италии, Норвегии и, в особенности, — музыке славянских стран. Советские музыковеды обязаны рассматривать музыкально-исторический процесс с точки зрения научной объективности и достоверности.

Остановлюсь еще на проблеме новаторства и, применительно к ней, на вопросе о массовой песне. Новаторство нельзя понимать абстрактно; это понятие имело разное конкретное значение в разные исторические эпохи.

Мне кажется, что некоторыми новаторство трактуется в духе идеалов «совремешшчества», что под новаторством часто разумеют усложненность фактуры и какой-то определенный процент фальшивых нот. Мне кажется, что тов. Кабалевский упростил вопрос, говоря о неприемлемости старого языка для выражения нового содержания, сославшись в качестве примера на «Сказание о битве за Русскую землю». Если автор взял современную тему, если она его глубоко захватила и взволновала, то и в музыкальном языке не могут отсутствовать элементы современности. Другое дело, какие традиции, в нем продолжены. — В нем развиты по-новому традиции русской классики, традиции жизненные и плодотворные.

Новаторство великих русских композиторов тем и ценно, и поучительно, что оно основывалось на развитии и обогащении традиций народного творчества. И в этом отношении мы их наследники и продолжатели. Эту простую вещь не нужно затемнять ссылками на какую-то имманентную современность языка, о которой, в сущности, никто не сказал определенно, в чем она заключается. Подлинное новаторство неразрывно связано с глубиной осознания темы и переживания ее композитором. Оно может находить различное выражение, но всегда будет связано с народной музыкой.

Я не хочу сказать, что советские композиторы должны разрабатывать только элементы русской песни. Мы должны изучать и разрабатывать музыку всех народов нашей великой страны. Наше новаторство должно ориентироваться не на новинки западной моды, а на многообразное народное творчество. В нем иаши композиторы почерпнут богатырские силы.

К сожалению, мы еще недостаточно глубоко изучаем и ценим народное творчество. Почему на концертах приезжающих в

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

П. Рыбакова

И. Мартынов

Содержание