ства, зависти, — всего того, в чем повинен Гришка.

Столь же неоправданно выпущены несколько последних в этой картине реплик Февронии и Всеволода, важных для понимания этической концепции оперы. Княжич достает из-за пазухи ломоть хлеба и со словами: «Вот, прими ко укреплению; нам дорога ведь неближняя», — подает его Февронии. А дальше небольшой, всего на 23 такта, выпущенный постановщиками диалог: «Кто вкусил от хлеба нашего, тот причастен к вечной радости» (Всеволод). «Полно мне, а крошки мелкие вам посею, пташки вольные, напоследок вас полакомлю» (Феврония, бросая на землю крошки). Понятно, что Всеволод говорит здесь не о хлебе вещественном, а о той пище духовной, которая обогащает, возвышает человека. Он укрепляет ею душу Февронии, открывая обессилевшей было героине новые пути к этическому идеалу (а она в свою очередь щедро делится с птицами...)¹.

Еще одна примечательная деталь: не случайно над последней репликой Февронии — «Господи Исусе, ты прими мя, водвори в селеньях!» — стоит авторская ремарка: «Небрежно». Это не более чем привычная приговорка. Девушка в этот момент (как, впрочем, и с самого начала оперы) менее всего думает о боге, менее всего верит в его силы и могущество.

И последнее, о чем необходимо еще упомянуть, — это купюра сцены письма Февронии к Кутерьме во второй картине четвертого действия — важнейший эпизод в формировании той морально-этической концепции оперы, о которой говорилось выше.

«Как бы Гришеньку в сей град ввести?» — спрашивает Феврония, в чистоте и непогрешимости своей еще не до конца осознавшая назначение этого Китежа. И слышит в ответ слова мудрого старого князя Юрия, подвигнувшего свой народ на смерть ради торжества духовной силы: «Не приспело время Гришино, сердце к свету в нем не просится!» Феврония пишет горькому пьянице: «В мертвых не вменяй ты нас, мы живы: Китеж град не пал, но скрылся». Вот где во всей полноте раскрывается идея патриотизма, заложенная в опере: никогда не умрет, никогда не погибнет народ, способный на подвиги во имя своей отчизны. Потому в памяти потомков живет прекрасная легенда о мужестве, о самопожертвовании целого города, ни один житель которого не предпочел позорного плена даже перед лицом смерти. Вот почему на вопрос Февронии: «Кто же в град сей внидет, государь мой?» князь Юрий отвечает: «Всяк, кто ум не раздвоен имеет...». Эти слова старого предводителя народа, думается, уже не нуждаются в комментариях. Можно лишь еще и еще раз поражаться тому, что именно они были исключены из партитуры спектакля. Впрочем, к огромному сожалению, постановщики были до конца последовательны, опуская как раз все то, что «работало» на раскрытие авторского замысла и превратив тем самым глубочайшее философское произведение в некое подобие бестселлера...

Выводы напрашиваются сами собой: надо в «рабочем порядке» пересмотреть постановочную концепцию оперы. Не сомневаемся, что это вполне в силах и возможностях столь мощного коллектива, кск Большой театр.

_________

¹ Обратим внимание, что приведенные реплики Всеволода и Февронии — своеобразная «антитеза» тому диалогу, который вели ранее (в начале картины) Феврония и Кутерьма. «Дай мне бедному, безродному, — клянчит Кутерьма, — дай озубочек голодному, дай мне щец хлебнуть хоть ложечку, дай просвирочки немножечко». Феврония же: «Были ягодки, да ты ж их съел!» «Бес их съел, моей душой заел», — бросает Кутерьма.

К ИСТОРИИ РУССКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

Н. Молева

Театр на красной площади

Комедиантский дом на Красной площади, ныне бесследно исчезнувший, — одна из своеобразных загадок в истории русского театра.

Что он собой представлял — был ли той самой «Комедийной хороминой», которую построил в начале века Петр I, или же зданием, сооруженным при вступлении на престол Анны Иоановны? Но если он строился при новой императрице, то был ли закончен и может ли считаться принадлежащим к числу действовавших театров? Наконец, какие спектакли шли на его сцене?

Публикация Н. Кашина в сборнике «Старинный спектакль в России», казалось, проливала известный свет на загадку¹. Автор утверждал, что театр на Красной площади представлял собой новое сооружение, но что он остался неоконченным и потому не имеет важного значения в истории русской театральной культуры. Так ли оно было в действительности?

Вернемся почти на два с полвиной века назад.

1730 год. В результате сложной политической борьбы и интриг на престол взошла Анна Иоановна. Предстояли коронационные торжества, тем более пышные, что права новой императрицы на власть были далеко не самые законные.

Коронации всегда происходили в Москве, но Анну Иоановну влекли к старой столице и личные симпатии и политические соображения, по которым она серьезно задумывалась над возможностью обосноваться здесь окончательно. Но это значит, что Москва вновь станет столицей и потому ее патриархальный вид должен измениться.

После долгих лет затишья город охватывает строительная лихорадка. Среди первых распоряжений, которые Анна Иоановна отдает только что назначенному придворному архитектору Растрелли, — приказ о строительстве театра. «В прошлом 1730-м году в письме действительного штатцкого советника господина Маслова к гоф интенданту господину Мошкову писано его превосходительство генерал и ковалер Павел Иванович Ягушинский приказал ему объявить, что ее императорское величество изволила указать построить комедиантский дом по чертежу на Красной площади на том же месте где был комедиантский дом прежде и чтоб к строению того дома леса и протчие припасы подрядом или покупкою исправлять також и плотников подрядить без замедления, дабы тот дом построен мог быть в скорости...»¹.

Насколько большое значение придавалось этому строительству, можно судить уже по тому, что оно не было ограничено определенной ассигнованной суммой. Сенат получил указание оплачивать все необходимые расходы — случай крайне редкий, если не исключительный. Завышенные траты были неизбежны при том «поспешении», на котором настаивала императрица. То же «поспешение» определило и выбор материала постройки — дерево. Впрочем, почти все сооружавшиеся в эти годы здания были деревянными. Это ускоряло строительство, удешевляло его и облегчало поиски рабочей силы. Действительно, в том же 1730 году, несмотря на зимнее время, строительство театра развертывается в полном объеме под надзором специально назначенного комиссара Вараксина и команды солдат.

Комедиантский дом был первым и, кстати сказать, до настоящего времени не учтенным историками архитектуры опытом Растрелли в области театрального строительства. Проект его не сохранился, но

_________

¹ Старинный спектакль в России. «Academia», 1928.

¹ Центральный государственный архив древних актов, ф. 1239, oп. 1, 1733 г., № 41099, л. 6 и об. Здесь и далее сохранена орфография документа.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К ИСТОРИИ РУССКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

Н. Молева

Театр на красной площади

Содержание