умолимую грозную силу. И возникает ощущение, что на пути Исмета и его товарищей стоит серьезный, умный враг, борьба с которым требует огромного напряжения сил, преданности патриотическим идеям, сплоченности.

В исполнении оперы очень важны точное прочтение всех этих лейтмотивов, точные смысловые акценты в соотношениях их между собой и с прочими компонентами музыки.

Не совсем обычен в «Опере нищих» оркестр. В поиске оркестровых красок М. Заринь в чем-то близок к Б. Бриттену, его камерным операм. Полный состав симфонического оркестра Заринь трактует камерно. В партитуре нет громоздких tutti, она отличается тонкостью и прозрачностью. Особый колорит приобретает инструментальная звучность благодаря применению необычных для симфонического оркестра тембров — гитары, клавесина. Значительную роль в создании пастельных красок играет широкое использование челесты, арфы, деревянных духовых.

Филигранная и красочная партитура оперы нашла интересных интерпретаторов в лице дирижеров Эдгара Тонса и Язепа Линдберга. Правда, еще не во всех симфонических эпизодах достигнут тот высокий уровень, который обычно присущ оркестру Латвийского оперного театра, но уже можно с уверенностью утверждать, что исполнение им партитуры Зариня полностью соответствует авторскому замыслу. В особенности это относится к Тонсу. Линдберг же дирижирует порой в несколько замедленном темпе, что менее соответствует общему характеру и настроению музыки.

«Опера нищих» не совсем обычный спектакль и с точки зрения использования в нем некоторых средств музыкальной выразительности. Так, между прологом и первым действием вставлена бестекстовая картина ночной жизни Стамбула, фоном которой является конкретная музыка в магнитофонной записи. Обрывки джаза, нейтральные уличные шумы, смех, выкрики, заунывная турецкая мелодия, полицейские свистки и прочие звуки городского быта смешиваются здесь воедино. Очень далекий от традиционных оперных антрактов, этот эпизод, однако, органично вписывается в музыкальную и сценическую партитуру «Оперы нищих».

Конечно, можно себе представить и иное музыкальное решение картины ночного Стамбула, выписанной чисто музыкальными средствами. Но при том типе современного оперного спектакля, который избран композитором, такое решение этого эпизода вполне закономерно и никак не противоречит общему характеру партитуры.

Как уже было сказано, «Опера нищих» Зариня — это «театр в театре». Она обрамлена прологом и эпилогом, в котором американский журналист сначала обращается к собравшимся с предложением посмотреть пьесу из жизни бедняков (пролог), а в конце резюмирует происшедшие события, говоря о том, что все показанное — типичная картина взаимоотношений местных жителей и американцев (эпилог).

Этот прием сам по себе интересный, однако вносит известную неясность в идейную трактовку сюжета. Все события, естественно, рассказаны с позиций советского писателя и советского композитора. Абсолютные симпатии авторов на стороне простых тружеников. Американские туристы же предстают в гротесковой, сатирической обрисовке. Откуда бы такое отношение у американского журналиста, отнюдь не прогрессивно настроенного, а делающего, по его же собственным словам, из драмы бедных людей «бизнес», развлечение для пресыщенных зрителей?

Если уж автору так дорога идея «театра в театре», он мог бы доверить пролог советскому писателю, которому и принадлежит литературная первооснова. Вот тогда был бы оправдан и сам драматургический прием и были бы расставлены все смысловые, социальные и идейные акценты.

Вероятно, если бы композитор обратился к такому варианту, то отпало бы название «Опера нищих», подчеркивающее, что жизнь бедняков служит предметом развлечения для богачей. Но опера от этого только выиграла бы прежде всего потому, что нынешнее ее название вызывает ненужные ассоциации с оперой Гея и Пепуша, созданной в XVIII веке и имевшей совсем иной идейный смысл. Заринь подразумевал, конечно, не этот старинный прообраз, а скорее «Трехгрошовую оперу» Б. Брехта, но тогда нужно было поискать и более точное название.

В целом опера Зариня — произведение своеобразное, несущее в себе много новаторских приемов, но опирающееся и на традиции оперной драматургии. Типичны для Зариня в этой опере стремление к созданию острых сюжетных и сценических ситуаций, и тенденция к созданию характерных музыкальных портретов, и тяготение к гротесковым или сатирическим образам.

Обратившись к этому сочинению, Латвийский академический театр оперы и балета поставил перед собой специфическую задачу создания подлинно театрального музыкального спектакля. Несомненный успех коллектива в осуществлении этой постановки — свидетельство высокого уровня его театральной культуры.

И. Рудь

Счастливого пути, Баранкин!

На очередную премьеру Московский театр оперетты собрал необычную аудиторию. Сосредоточенная тишина внезапно «взрывалась»: зрители вскакивали со своих мест, подсказывая актерам, куда скрылся преследователь, пристально следили за каждым шагом героев, горячо сочувствовали их неудачам, бурно радовались победам...

Впервые в театре поставлен спектакль для детей — оперетта С. Туликова «Баранкин, будь человеком!»¹ по повести В. Медведева. В сказочный мир фантазии и необыкновенных приключений переносит юных зрителей этот спектакль, наполняя их души светлыми чувствами и мыслями, которые лучше всего можно выразить словами Горького: «Хорошая это должность — быть на земле человеком».

Оперетта по-новому раскрывает тему повести В. Медведева, по-новому «высвечивает» образы ее героев. Живое и яркое сценическое воплощение, сочетание музыки, пения, диалогов, танцев и, наконец, непосредственное общение с актерами — конечно же, оказывает сильнейшее воздействие на детское восприятие.

Перед авторами спектакля стояла сложная и увлекательная задача — быть пионерами-первооткрывателями нового жанра «музыкально-балетного представления» для детей. Необычное название! Но оно хорошо определяет характерные черты спектакля, синтезирующего элементы музьжальной комедии, водевиля и эстрадно-театрального представления.

Сольные и хоровые музыкальные номера, дуэты, остроумные куплеты и танцы органично соседствуют здесь с драматическими диалогами и массовыми сценами. Не слишком откровенна и дидактика; воспитательный смысл спектакля — результат осознания происходящих на сцене и отраженных в музьже событий.

...Школьник Юрка Баранкин, чтобы избежать «житейских неприятностей», с помощью изобретенного им аппарата «Бэ Ю один» превращается сначала в воробья, затем в бабочку и муравья. В этих превращениях вместе с ним участвует и его одноклассница Зинка Фокина (а в повести — друг Костя Малинин).

Но оказывается, что и в мире насекомых жизнь не легка и не беззаботна. И здесь действуют свои неукоснительные законы, существует своя строгая дисциплина. И здесь, как и в человеческом обществе, нет места бездельникам и трутням.

Пройдя через все испытания, много прочувствовав и осознав, Баранкин вновь «обретает человеческий облик», по-новому ощутив радость быть полезным людям своим трудом. Ведь только человеку доступно счастье познания тайн окружающего мира, его творческого преобразования, высоких дерзаний.

Спектакль пронизан поэзией, весь его тон — приподнятый, праздничный. Отсутствие так называемой каскадной пары с лихвой компенсируется рядом характерных и непривычных для опереточной сцены сказочных персонажей.

Кратко, ясно и с хорошим юмором написаны прозаический и стихотворный тексты пьесы. Перед авторами стояла трудная и необычная задача — создать текст оперетты, адресованной детям, но небезынтересной и взрослым зрителям (папам и мамам). В спектакле возникает ощутимая двуплановость: ясная, доступная младшим школьникам речь персонажей зачастую скрывает тонкий подтекст.

На весьма широкий «диапазон восприятия» рассчитаны и смешные пародийные «репризы», основанные на обыгрывании популярных песен «Я люблю тебя жизнь», «Черный кот» и другие.

Словом, если говорить об удачах произведения, то в первую очередь добрым словом хочется помянуть литературный первоисточник и либретто оперетты, в котором будто присутствует умная и добрая улыбка авторов.

Кое в чем, пожалуй, либретто уступает повести. Не все в нем одинаково убедительно переведено на язык театра. Второй акт, в частности, несколько растянут. Мы бы поспорили с постановщиками относительно трактовки финала. Нам кажется, что было бы логичнее завершить все события возвращением героев на школьный воскресник, то есть, вероятно, нужно было вернуть начальную мизансцену. Вместо этого спектакль заканчивается парадом участников — воробьев, бабочек, муравьев. Вероятно, такой финал в традициях оперетты. Но, может быть, именно здесь уместно было бы их нарушить, памятуя о «детской логике», всегда подразумевающей точное и последовательное развитие событий.

Немаловажно и то обстоятельство, что на фоне такого финала недостаточно убедительно звучит «Марш юных энтузиастов» — один из лучших номе-

_________

¹ Либретто В. Медведева, Я. Гринберга и Г. Ходосова, режиссер — А. Закс, художник — В. Талалай, дирижер — Е. Синицын, балетмейстер — А. Варламов.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Рудь

Счастливого пути, Баранкин!

Содержание