Выпуск № 12 (325) | 1965 - страница 53

ка голоса, потому что она делает его полновластным хозяином своего вокального инструмента. Затем нужно тщательнейшим образом заботиться о вокализах и о технике дыхания, но не менее важно также и уметь играть правильно и толковать разные партии оперного репертуара. Недостаточно, следовательно, обладать красивым голосом и уметь ловко владеть им. Нужно быть, повторяю, хорошим актером и достигнуть совершенства в актерском мастерстве, фразировке и в умении носить костюм. Я глубоко, во всех деталях изучил, как трактовали роли такие актеры, как Томмазо Сальвини, Эрмете Новелли, Эрмете Цаккони, Флавио Андо, если говорить о самых великих. Я помню, что, когда первый раз пел в «Гамлете» Тома, великий актер Томмазо Сальвини, сидящий в зале, прибежал в антракте на сцену, обнял меня с восторгом и громко воскликнул: «Ты крадешь у меня мое искусство!» Помню еще, что газеты по доброте своей сравнивали меня с Эрнесто Росси».

Действительно, Баттистини отлично владел сценическим мастерством, сохраняя естественность и чувство меры. Классик в своих позах и трактовках ролей, он никогда не был манерным, а в комических партиях всегда умел держаться в нужных границах, не впадая в шарж.

Прежде чем выйти впервые на сцену с новой партией в любой опере, Баттистини многие месяцы часами ходил по музеям и галереям, изучая портреты людей соответствующих эпох, запоминая детали: позы и костюмы, украшения и шляпы, прически и бороды, обувь и перчатки — словом, все, до любой, самой последней мелочи, которая могла бы войти в характеристику персонажа. После этого он углублялся в чтение книг, изучая то, что касалось его героя, эпохи и времени. Дома он разбирал сотни своих фотографий, которые заказывал в самых разных ракурсах.

Вот почему ему и удавалось выступать на сцене артистом безупречным и безукоризненным — в движении, в одежде, в гриме, потому что и к этому он был так же исключительно требователен, как и во всем прочем.

Гардероб для каждой оперы у него всегда был собственный. Он заказывал его лучшим театральным портным, из самых дорогих материалов, и с упрямым педантизмом сам руководил шитьем. В многочисленных сундуках до сих пор хранятся его театральные костюмы. По богатству тканей, красоте рисунков и отделки, по точности стиля это настоящие произведения искусства.

Лучшие из них Баттистини завещал городскому музею в Риети, где уже хранился живописный костюм тореадора для оперы Бизе «Кармен», тот самый, который артист сам получил в подарок. Костюм великолепен. Он сделан из тисненого зеленого шелка с золотым шитьем и вдвойне дорог, потому что был подарен Баттистини после одного памятного спектакля в Мадриде знаменитым эспада Маззантини.

Чтобы дать представление о роскоши костюмов Баттистини, достаточно сказать, что к 1910 году он уже потратил на свой гардероб более полумиллиона. А по тем временам это была поистине фантастическая цифра!

∗

Россия всегда была для Баттистини одной из самых любимых стран. Он встречал там наиболее горячий, взволнованный, можно сказать, неистовый прием. Певец даже говаривал в шутку, что Россия никогда не была для него холодной страной. Баттистини пел в России двадцать шесть сезонов подряд, с 1888 по 1914 год. Здесь издавна, еще с середины XVIII века, хорошо знали итальянских вокалистов. Все лучшие наши певцы побывали в России: Тамбурини и Персиани, Ронкони и Гризи и многие другие, вплоть до Бончи, Котоньи и Мазини. И все же никого из певцов там не любили так страстно, как Баттистини. Стоило ему пересечь русскую границу, как он становился полубогом, окруженным поклонением и почитанием. Едва становилось известно, что приезжает Баттистини, как молниеносно исчезали билеты из театров, где он должен был выступать. И это происходило задолго до того, как появлялись афиши.

В те дома или гостиницы, где останавливался Баттистини, непрерывным потоком текли толпы людей даже из самых отдаленных мест, чтобы по старинному русскому обычаю преподнести желанному гостю «хлеб-соль» и сердечно приветствовать его с приездом.

Во время долгого пребывания за границей Баттистини пел не только в России. Он гастролировал в Испании, Австрии, Германии, Скандинавии, Англии, Бельгии, Голландии. И повсюду он приносил вместе со своим удивительным искусством прекрасную итальянскую улыбку, повсюду его неизменно сопровождали восторги и дифирамбы виднейших критиков.

В течение двадцати шести сезонов в России партнером Баттистини почти всегда была Зигрид Арнольдсон, которую называли «шведским соловьем». Много лет он пел также с Аделиной Патти, Изабеллой Галетти, Марчеллой Зембрих, Олимпией Боронат, Луизой Тетраццини, Джанникой Русс, Хуанитой Капелла, Джеммой Беллинчони и Линой Кавальери. Из певцов вместе с ним чаще всего выступали самый близкий друг его Антонио Котоньи, а также Франческо Маркони, Джулиано Гайяр, Франческо Таманьо, Анджело Мазини, Роберто Станьо, Энрико Карузо...

∗

Если человек поет на сцене пятьдесят лет подряд, как это было с Баттистини, и сохраняет при этом совершенно свежий голос, юношескую гибкость и широту дыхания, ту же технику, те же страсть и волнение, прежний блеск ума, то всякий, естественно, будет изумляться и восторгаться. И понятно, что кругом только и говорили: «Как удается Баттистини сохранить молодость — и голоса и внешности?» А когда журналисты или близкие друзья осмеливались задать этот вопрос самому Баттистини, он улыбаясь отвечал: «Это секрет! Когда-нибудь я открою его вам».

Однажды (кажется, это было в 1926 году в Вене) его так настойчиво просили открыть секрет своей вечной молодости, что он уже не мог больше отказываться и весело ответил: «Вы и в самом деле хотите знать этот секрет? Это очень просто, проще, чем вы думаете. Я целых двадцать шесть зим прожил в России! А все вы, должно быть, прекрасно знаете, что лед отлично сохраняет все, что хотите. Стало быть, яснее ясного, что только двадцать шесть русских морозных зим и могли совершить это чудо — сохранить мне мой голос и мою молодость! Разве это не похоже на правду?..»

Перевела с итальянского И. Константинова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание