Шопен, мужественный и одновременно мягкий, поэтичный. А ведь именно это сочетание редко дается пианистам. Как часто мужественность Шопена оборачивается душевной примитивностью, а его мягкость — изломанностью.

У Нейгауза большое содержание шопеновского творчества облечено в благородную, изысканную форму. Все содержательно, значительно, в то же время пластично, естественно, искренне. Мастерство пианиста как нельзя лучше соответствует требованиям шопеновской музыки: певучая и разнообразная кантилена; отличное legato и portamento, обволакивающие педальные звучности; выразительное, своеобразное rubato. Особенно хочется отметить «идущую изнутри» (выражение С. Фейнберга), то есть от развития интонации, технику шопеновских быстрых мелодических последовательностей (например, «Скерцо» из h-moll'ной Сонаты).

В шопеновском творчестве артисту близки образы жизнелюбивые, светлые, а также мир углубленных поэтических раздумий. Именно потому лучшими в концерте были Баркарола — это упоительно счастливое, «весеннее» произведение, а также Полонез-фантазия и Соната h-moll. в последней хочется выделить Largo, прозвучавшее возвышенно, величаво, и финал, исполненный с подлинным артистизмом и блеском. Хороши были также ноктюрны, мазурки (особенно f-moll op. 63 № 2).

Благородство внешнего облика артиста и ему одному присущая непринужденность пластических жестов дополняют впечатление.

Менее удается Нейгаузу Шопен драматический. Это сказалось в исполнении g-moll’ной Баллады и особенно Сонаты b-moll. Трагическая сущность ее растворилась в «общестилевой» выразительности. Так было с главной партией первой части, с крайними частями «Скерцо» и «Марша». Знаменитый «ветер над могилой» (финал) был как-то уж чересчур индифферентен к произошедшим событиям.

И еще одно замечание. Программа концерта не нова для артиста. Он исполняет ее свободно, с хорошим чувством эстрады. Но, как это иногда бывает с когда-то отлично поставленными спектаклями, кое-что нуждается «в восстановительных репетициях». Это касается технической точности, местами — педализации...

В целом же концерт прошел на высоком художественном уровне и доставил присутствовавшим много радости.

Б. Либерман

ПИСЬМА ИЗ ГОРОДОВ

Дни Бриттена в Армении

Редко какой концертно-театральный сезон баловал ереванцев таким обилием интересных впечатлений, как прошедший.

«Закавказская весна», декада русской музыки: Д. Шостакович, Т. Хренников, Д. Кабалевский, М. Ростропович, К. Кондрашин, Г. Вишневская, Р. Стручкова. Неделя эстонского искусства: Г. Эрнесакс с хором, Г. Отс (Яго), Т. Куузик (Риголетто), Н. Ярви — дирижер оперный и симфонический. Солисты французского балета и болгарской оперы. Кливлендский оркестр и Джульярдский квартет. «Тангейзер» в опере и «Хореографические поэмы» армянских композиторов в балете.

И одно из важнейших событий на стыке двух сезонов — «Дни Бенджамина Бриттена» в августе.

Фестиваль Б. Бриттена в Армении — первый развернутый показ произведений выдающегося английского композитора в Советском Союзе, не считая выступлений «Ковент-Гардена» в Москве; «Питер Граймс» и «Военный реквием» в механической записи, «Вариации на тему Пёрсела» и «Морские интерлюдии» (из «Питера Граймса») в исполнении Государственного симфонического оркестра Армении, камерно-инструментальные и вокальные произведения Бриттена в исполнении автора, Питера Пирса, Галины Вишневской, Мстислава Ростроповича, квартета им. Прокофьева, мастеров искусств Армении.

Программы фестиваля дали полную возможность даже непосвященным составить представление о творческом облике Бенджамина Бриттена — этого замечательного композитора наших дней.

∗

Давно развеян миф о чопорности и неулыбчивости англичан. Улыбнись англичанину сам — и тебе никогда не откажут в улыбке, во внимании. Что же касается музыки Бриттена, точнее, его вокальных и некоторых инструментальных миниатюр, то они сами первые располагают к теплой улыбке... Многие страницы музыки Бриттена полны глубоких, подчас драматических раздумий; иной раз перед слушателем встает образ «разгневанного мужчины». И все же главное в музыке Бриттена, мне кажется, искренность, доверчивость, откровенность. И большая человеческая доброта. Мягкость лирики Бриттена отнюдь не «первична»; она, скорее, результат глубоких переживаний, так же, как и простота его музыки, вытекающая из большой внутренней сложности.

Внешне музыка Бриттена довольно традиционна. Есть ли в его музыке «поиски нового»?.. Все дело в том, где искать его, это новое. Бриттен ищет в глубинах человеческой души, по-новому видит «старые истины», простую логику сложных мыслей и действий. Да, Бриттен хорошо знает и понимает человека!

«Бриттен мне кажется одним из самых великих романтиков нашей эпохи, — пишет М. Ростропович. — В его музыке всегда чувствуется огромная фантазия и чуткое, любящее сердце. Музыка Бриттена всегда полна новыми глубокими и интересными идеями». Великолепно! Правда, то же или почти то же можно сказать о всяком большом художнике, но — только о большом художнике.

Искусство Бриттена на первый взгляд, кажется, проповедует «мирное сосуществование» различных, иной раз полярных художественных тенденций XX века. Но прослушайте подряд побольше сочинений Бриттена, и вы поймете то, что всего ближе композитору,— воинствующий демократизм, живое чувство против обескровленности, проверенная музыкально-слуховая практика против предвзятой тео-

Б. Бриттен и М. Сарьян

рии, короче, музыка против антимузыки...

Но одно дело — активная идейная концепция Бриттена, другое — манера собеседования. Бриттен в изложении своей музыки ненавязчив, часто даже застенчив («а интересно ли это другим?»). Активность же воздействия музыки от этого не проигрывает; наоборот! Пять дней в жарком, малолюдном августовском Ереване продолжался фестиваль. И все пять дней переполнены залы филармонии и Союза композиторов, покоренные щедрой музыкой Бриттена.

Многие из исполняемых произведений оказались новинкой для Еревана. Некоторые же вообще исполнялись впервые в Советском Союзе.

Огромное впечатление осталось от исполнения Сюиты для виолончели соло соч. 72 (посвященной М. Ростроповичу). Сюита — это драма с персонажами — музыкальными образами, с развивающимся действием, с монологами «от автора»... Симфония, рассказанная одной виолончелью. Эмоциональный диапазон сюиты — от «нейтральной» неоклассики до сильных, экспрессивных кульминаций — может показаться неосуществимым одним инструментом. Но что невозможно для виолончели, то возможно для Ростроповича. В прошлые века Ростроповича, наверное, отлучили бы от церкви или сожгли на костре за сверхчеловеческую («дьявольскую») игру... Сюита настолько богата красками звучания, что смело можно сказать: она «оркестрована» для виолончели. И все же главное в ней действенная, полнокровная картина жизни. И если Бриттен в сюите — большой драматург, то Ростропович, ее первый исполнитель,— большой актер и режиссер...

В эти же дни была исполнена Соната для виолончели и фортепиано соч. 65 («Диалог». «Скерцо pizzicato». «Элегия». «Марш». «Вечное движение»). Великолепная музыка «Диалога» и «Элегии», остроумное «Скерцо» с «говорящими» pizzicato, «Марш», в чем-то родственный С. Прокофьеву, — эти первые четыре части сами по себе уже залог предстоящей долгой жизни сонаты. Но особое место принадлежит финалу сонаты («Вечное движение»). Можно сказать, что финал «завершает цикл», «подводит итог» и т. п. Это так. Но дело не в этом. Во-первых, очень неожидан «варварский» напор и активнейший динамизм финала. Во-вторых, острый метроритм. Кажется, «вечное движение» предполагает беспрерывный поток, непрерывную пульсацию одного ритмического рисунка на протяжении всей музыки. Так мы во всяком случае привыкли думать. Но Бриттен смело ломает ритмы, метры, подчас останавливает само «вечное движение» и, кажется, хочет доказать: «ничего не вечно».

Впервые у нас — и впервые в мире! — на ереванском фестивале были исполнены два отрывка из вокального цикла Бриттена «Эхо поэта» на слова Пушкина. Читателям небезынтересно будет узнать: цикл сочинен в Армении, в Дилижане. Бриттен писал музыку не на английский перевод, а на оригинальные пушкинские стихи. Эти подробности, связанные с созданием цикла, сами по себе уже достаточно привлекательны, чтобы произведение было восторженно принято слушателями.

Главное, что нужно отметить по горячим следам первого исполнения, — это, как всегда у Бриттена, безупречный вкус, точная образность, высокая простота. Бриттен великолепно проник в смысл и

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Б. Либерман

ПИСЬМА ИЗ ГОРОДОВ

Дни Бриттена в Армении

Б. Бриттен и М. Сарьян

Содержание