И. Нестьев

СЛОВО ФРОНТОВОГО ЖУРНАЛИСТА

Мои фронтовые воспоминания ничем особенным не примечательны: я не подбивал фашистских танков, не плавал на торпедных катерах и не летал на бомбежки вражеских аэродромов. Моим оружием было перо — обыкновенное перо фронтового журналиста. Мне привелось служить в армейской газете «Сын Родины» и вместе с бойцами 13-й армии генерала Н. Пухова пройти длинный путь — от Ельца и Ливен до берегов Вислы...

Не скрою, то была нелегкая переквалификация для молодого музыковеда, едва успевшего напечатать несколько первых опусов в журнале «Советская музыка»: вместо респектабельных статей о новых операх и симфониях пришлось писать срочные и сжатые корреспонденции о том, как были освобождены Кромы (или Коростень, или Ровно), либо о том, как знатный разведчик Подушкин лихо захватил «языка»...

Никогда не забыть бесконечные переезды на попутных машинах, беспокойные ночевки в блиндажах и полуразрушенных хатах, ранение в снежном поле под Фатежем, тысячи встреч с разнообразнейшими людьми фронта... Не забыть бурною ликования первой победы под Касторной, тяжкого июльского побоища под Понырями, трудных переправ на Десне, Днепре, Висле... А главное — люди, простые труженики войны, поражавшие своим веселым спокойствием и удивительной способностью презирать смерть... Так хотелось сохранить навсегда хотя бы частицу их веры, их жизнелюбия, их здравого и мудрого отношения к миру...

«Ну а музыка», — спросите вы? Конечно, уши музыканта не могли не уловить те проявления музыкальности, которые повседневно возникали в немыслимом грохоте войны.

Интересно было следить за судьбами песен. В армии все оборачивалось совсем не так, как думалось когда-то на прослушиваниях в Союзе композиторов. Помню, как я потерпел позорное фиаско, пытаясь разучить с одним подразделением строевую песню «Шире шаг». В Москве эта песня, считавшаяся эталоном армейской бодрости, получила «высший балл». Солдатам же она показалась скучной и официально-уставной. Они ее начисто отвергли. Зато неведомыми путями, с поразительной быстротой распространялось все истинно человеческое, живое, действительно отвечавшее биению солдатских сердец. Перед моими глазами до сих пор маячит фигура молодого автоматчика в ладном полушубке, который шел вразвалочку и весело напевал: «Ты ждешь, Лизавета, от друга привета...» Нам, профессионалам, этот опус казался ничем не примечательным. А солдаты с необыкновенной охотой подхватили слова, много говорившие их разуму и душе:

Одержим победу — к тебе я приеду
На горячем боевом коне...

Вспоминаются редкие «премьеры» новых фильмов — в тесных хатах или госпитальных палатках (среди самых любимых были фильмы с песнями — «Пархоменко», «Два бойца»).

Вспоминаются горячо принимавшиеся концерты нашего армейского ансамбля или редкие гастроли столичных фронтовых бригад. Почему-то запечатлелась в памяти солистка Московской оперетты Клавдия Новикова, выступавшая на открытой поляне за

околицей украинской деревушки: сперва артистка тревожно оглядывалась, прислушивалась к грому недальней канонады, но потом, словно обо всем забыла, запев куплеты Периколы («Каким вином нас угощали»). Все наше «блистательное» общество, одетое в пропотевшие гимнастерки и кирзовые сапоги, тоже как будто забыло о тяготах войны, на мгновенье захваченное хмельным оффенбаховским смехом.

А частушки! Сколько этих перелетных, неукротимо задорных и насмешливых песенок слышалось постоянно в русских и украинских селах прифронтовой полосы! Казалось, столько вокруг горя, бедности, потерь, тревог, а деревенские девчата знай себе поют, не унывают, поражая неуемной жизнерадостностью. Их дразнящие речитативы то там, то здесь вспыхивают в вечерней мгле. Поют про соблазнителя-лейтенанта, который «на севере женатый, а на юге холостой...» Про их девичью долю, отравленную бедствиями войны:

Ой германец, ой германец,
Перестань ты воевать,
Бо в России много девок
Останутся девовать...

А как интересно было вслушаться в песенный репертуар польских деревень, затерявшихся в серых песках за Жешувом или Ярославом! Вдруг зазвучит знакомая мелодия «Катюши» или «Конармейской» с новыми польскими текстами. Кто и когда занес сюда наши советские мелодии, — объяснить трудно.

И еще хочется с благодарностью вспомнить музыкальные премьеры тех лет, изредка доносившиеся до нас по радио из далекого тыла. Помню, в какой-то штабной каморке радист случайно поймал кусок «Гаянэ» Хачатуряна — какая жаркая волна сочной взволнованной музыки вдруг обожгла нас! Еще помню одно из первых исполнений шапоринского «Сказания о битве за русскую землю», услышанное при помощи нашей редакционной рации (в тот вечер я был несказанно счастлив и даже написал благодарственное письмо Ю. А. Шапорину). И еще вспоминается «премьера» Седьмой симфонии Шостаковича, которую я слышал по уличному репродуктору на обледеневшей площади одного провинциального города. Голос радио был хрипловат, а мартовский ветер больно обжигал уши. Но и в этих условиях мы все, сгрудившиеся вокруг старого рупора, считали себя счастливцами, ошеломленные яростной силой военной симфонии.

Честно говоря, я благодарен судьбе за то, что мне привелось участвовать — хотя бы и в очень скромной роли — в той великой и страшной войне. Все, что совершалось, думалось, чувствовалось во все последующие годы жизни, было так или иначе освящено суровым опытом тех незабвенных лет.

А. Гордон, А. Коннов

АРТИСТЫ-БОЙЦЫ

Ленинград, 1942 год. В осажденном городе, где люди стойко переносят неимоверные лишения, из последних сил борются с врагом, в этом городе все дни блокады не перестает звучать музыка. О музыкальных буднях военного Ленинграда было рассказано и написано уже немало. Но тема эта отнюдь не исчерпана.

Вот перед нами альбом. Он принадлежит одной из участниц Ленинградского ансамбля бойцов местной противоздушной обороны (МПВО), который был организован в тяжелые дни 1942 года. С каждой фотографии на нас смотрят улыбающиеся лица девушек в военной форме. А рядом — вырезки из газет, статьи, отзывы, рецензии...

Одна из вырезок сообщает, что «боевое крещение» ансамбля состоялось 2-го ноября в Большом зале Ленинградской филармонии. Бойцы МПВО исполнили композицию «Месть». Музыку (а она в этом представлении играла, пожалуй, первостепенную роль) написал профессор Ленинградской консерватории пианист А. Каменский.

Во всех коллективах ансамбля (их было шесть: духовой оркестр, хор, эстрадный оркестр, ансамбль гусляров, танцевальная группа и даже кукольный театр) участвовали, за редким исключением, только женщины. Многие ансамблистки выступали в нескольких «ролях» — читали стихи, пели в хоре, играли в оркестрах. Ансамбль готовил не только концертные программы, но и тематические композиции, отважились ставить целые спектакли. Сюжеты, темы брали из жизни, из героических будней родного города. Это, пожалуй, было самым дорогим для ленинградцев.

Где только не приходилось ансамблистам выступать! Сценической площадкой служили им госпитальная палата, полуразрушенный заводской цех, а то и просто грузовик под открытым небом в воинской части. В то же время артисты выполняли все

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Нестьев

СЛОВО ФРОНТОВОГО ЖУРНАЛИСТА

А. Гордон, А. Коннов

АРТИСТЫ-БОЙЦЫ

Содержание